ледяная бездна, будь она неладна. Нет лёгкости и задорной легкомысленной уверенности в успехе. А это плохо. Без этого нам никак. Звоню в дверь. Она открывается почти сразу. На лице Трыни отражаются одновременно радость от того, что он видит меня и разочарование от того, что он видит не Платоныча.
─ Здорово, Андрюха, ─ киваю я, заходя в прихожую.
─ Здорово, ─ отвечает он. ─ Ну что там слышно?
─ Да, пока ничего конкретного.
─ Значит его сегодня не выпустят? ─ спрашивает он, и я читаю в его глазах надежду, что я опровергну его предположение.
Но, к сожалению, сказать мне нечего. Боюсь, действительно сегодняшнюю ночь дядя Юра проведёт в застенках. Я подхожу к телефону и набираю номер Куренкова.
─ Слушаю, ─ раздаётся его уставший голос.
─ Роман Александрович, это Брагин.
─ Пока сказать нечего, ─ сухо отвечает он. ─ Ждём вестей из Москвы.
─ Понятно…
Понятно, что ничего не понятно.
─ Если что-то прояснится, я тебе позвоню, ─ добавляет он.
Ну да. Если что-то прояснится.
─ Кофе будешь? ─ спрашивает Трыня, когда я кладу трубку.
─ Кофе? А посущественнее ничего нет?
─ Чего? ─ подвисает он. ─ Ты выпить что ли хочешь?
─ Я про еду вообще-то. Сегодня ещё маковой росинки во рту не было.
─ Пельмени есть, ─ взмахивает рукой он. ─ Будешь?
─ Буду конечно.
─ Ну, пошли на кухню тогда.
Мы проходим на кухню и он, достав из шкафа кастрюлю, набирает в неё воду.
─ Ты сам-то ел? ─ спрашиваю я.
─ Да, ел что-то, ─ морщится он. ─ Ты лучше скажи, как это всё получилось.
─ Не знаю, Андрей. Пока информации нет, но мы узнаём и обязательно узнаем.
Он молча кивает.
─ Давай, себе тоже свари.
─ Не, ─ отвечает он. ─ Я не буду.
─ Давай-давай, сейчас главное сохранять обычный ритм и распорядок, чтобы быть гото…
─ Ты прикалываешься что ли? ─ перебивает он. ─ Как всё это можно сохранять, когда тут такое?
─ Ну а что ты предлагаешь, заламывать руки и рыдать во весь голос? Нужно не паниковать и сохранять трезвый рассудок. Он может понадобиться.
─ А если не удастся его оттуда вытащить?
─ Удастся, Андрей, не может не удаться. Ты бы знал, какие люди сейчас задействованы в процессе освобождения Платоныча.
─ Какие? Чурбанов?
─ Да, Чурбанов, совершенно верно.
─ И что, ─ усмехается он. ─ Это действительно большая шишка?
─ Да, Андрей, очень большая. Он зять Брежнева и заместитель министра внутренних дел.
─ И он даст приказ освободить батю?
─ Надеюсь, даст. Это и в его интересах тоже. А скажи, пожалуйста. Ты Эдику говорил про то, что мы с батей упоминали этого Чурбанова?
─ Чего? Ты совсем что ли?
─ Просто один человек, который разговаривал со Снежинским, оказался в курсе, что я имею дела с Чурбановым. Но о моих контактах с Чурбановым почти никто не знал. А человек этот, кстати, и дал приказ арестовать Платоныча. Врубаешься?
─ А я-то причём? Я-то откуда знаю про твои дела? Хоть с Чурбановым, хоть не с Чурбановым.
─ Ну, мы же от тебя ничего не скрывали, считая тебя частью нашей семьи… то есть нашего братства. Мы тебе полностью доверяли всегда.
─ А сейчас, значит, перестали? ─ прищуривается Трыня. ─ Сейчас перестали доверять?
Я на мгновение теряюсь, задумываясь, как лучше ответить. Лишь на короткое мгновение, но ему этого хватает для того, чтобы дёрнуться.
─ Понятно, ─ хмыкает он.
─ Нет, не перестали, ─ запоздало отвечаю я. ─ Не перестали, просто… просто все люди делают ошибки. Я делаю, Платоныч делает и ты можешь сделать. Я тебе доверяю, Андрей, но хочу понимать, сделал ли ты ошибку, приведшую…
─ К чему приведшую? К аресту отца?
Он ставит передо мной тарелку.
─ Неважно, ─ трясу я головой, ─ ты говорил Снежинскому про Чурбанова?
─ Смешная фамилия, да? ─ вдруг ухмыляется Трыня. ─ Как думаешь его в школе звали? Есть предположения?
─ Андрей!
─ Ты это, ─ кивает он мне. ─ Ешь спокойно, а потом, когда будешь уходить дверь захлопни и всё, ладно? Мне просто с Юлькой надо встретиться. Она там ждёт уже, наверное.
─ Погоди, я тебя подвезу, ─ предлагаю я.
─ Не, ─ машет он головой. ─ Это здесь, рядом совсем, не бери в голову.
Он выскакивает из кухни, и я, встав из-за стола, иду за ним, но, выйдя в прихожую, успеваю увидеть только, как захлопывается дверь. Блин! Блин-блин-блин! Какого хрена! Подскакиваю к телефону и набираю номер в машине.
─ Алло, ─ отвечает Игорь.
─ Игорёк, тормозни там Трыню, пожалуйста. Он сейчас из подъезда выскакивает.
─ Так это… мы не подъехали ещё. Будем минут через пять…
Твою дивизию! Я звоню Юльке. Её номер телефона надёжно сохранён среди остальных важных или ненужных номеров, остающихся в моей памяти.
─ Алло, ─ отвечает Юлька Бондаренко.
─ Юль, привет, это Егор. Что-то до Андрюхи не могу дозвониться, не знаешь где он сейчас может быть?
─ Не знаю, ─ говорит она. ─ Понятия не имею.
─ Ясно… Ну а как дела, вообще-то? Как у вас с Трыней?
─ Дела нормально, а с Трыней пока никак. Мы, похоже, слишком разные с ним. Моя мама в кои-то веки права оказалась.
─ Мама? ─ удивляюсь я. ─ Права? То есть вы что… расстались что ли?
─ Какие громкие слова, ─ хмыкает она.
─ А из-за чего хоть, Юль? Надеюсь, не из-за глупости какой-нибудь?
─ Ладно, Егор, мне идти надо, приятно было поговорить…
Твою ж дивизию… И куда его понесло? Надеюсь, не к «Орбите» и не к… Снежинскому, единственному человеку на земле, способному всё понять и принять…
Я возвращаюсь за стол и со злостью пожираю пельмени, будто это они во всём виноваты и я их за это уничтожаю, перемалывая острыми звериными зубами. Получайте, суки! Вот вам, вот вам! После того, как все враги оказываются поверженными, я заказываю межгород в кредит и жду, когда меня соединят с московским казино.
Приглашаю к телефону Лиду и снова жду, теперь ─ пока она подойдёт.
─ Как там Бакс? ─ спрашиваю я.
─ Да ничего, уже более-менее нормально, ─ сообщает она.
─ Отлично. Когда его выписывают?
─ Ещё, наверное, неделю будет лежать.
─ Значит дожидаться не будем. Вот тебе задание. В декабре, во второй половине будем делать новогоднее шоу.
─ Какое ещё шоу?
─ Яркое, дерзкое, вызывающее, вот какое. Будем делать конкурс красоты.
─ Что? Как в Америке что ли?
─ Как в Америке? ─ переспрашиваю я. ─ Нет, гораздо лучше,