Умом я понимала, что Хранители меня ни за что не оставят. Наверняка уже под каждый куст заглянули и у каждого ежика поинтересовались, не видел ли он такую безмозглую курицу, которая могла уйти незнамо куда, незнамо с кем и пропасть без следа. Но какая-то зануда во мне неустанно твердила, что они вполне могли махнуть на меня рукой.
Сложно было даже предположить, сколько времени прошло с тех пор, как я исчезла. Может всего пара дней, а может неделя или и того больше. За такой срок ребята конечно уже решили, что меня растерзал изголодавшийся вурдалак, и если и приедут сюда опять, то только поближе к осени, чтобы собрать мои белые хорошо обглоданные кости.
С трудом приподнявшись, я подползла к ближайшему дереву, прислонилась к его стволу спиной и устало прикрыла глаза. Вот сейчас немного отдохну и буду выбираться из этого чертового леса. Опять сама. Всю жизнь сама. У нормальных людей есть семья, родственники, друзья, в конце концов, готовые в любую минуту помочь и вытащить тебя из всякой передряги, куда тебя только ни угораздит попасть, поддержат, хотя бы элементарно беспокоиться о тебе будут. А я всегда была одиночкой. Сначала утешала себя, что я не одинока, просто живу в уединении, но очень скоро и это перестало помогать. Даже в Екатеринбурге у меня не было друзей, все ребята во дворе и в школе не упускали возможности с присущей подросткам жестокостью поиздеваться над страшненьким, убогим, полунищим существом. Приходилось постоянно бороться с окружающим миром за право быть. Но так бороться нельзя постоянно, хочется быть слабой, хрупкой, хочется, чтобы тебя защищали и оберегали. Я искренне завидовала Деяну, ведь у него всегда был брат, готовый пойти за ним хоть на край света, ввязаться в любую передрягу, только чтобы помочь родному человеку. А тот еще и не ценит этого. Наверно, чтобы понять всю значимость слова «семья», надо ее потерять.
В общине все живут как одно большое дружное семейство, хоть и не являются кровными родственниками. Их связывает общая цель, прожитые совместно годы, созданный вместе дом. Они друг за друга горой. Мне казалось, что теперь община стала и моим домом. Очень жаль снова оставаться один на один с собой.
Сжав в ладони горсть земли вперемешку и холодным сырым мхом, я изо всех сил зажмурилась. К глазам начали подкатывать слезы. Как можно быть такой плаксой! Нечего себя жалеть, нашла чем еще заняться! В животе требовательно урчало. Казалось, еще немного и я бы вгрызлась в землю. Опираясь одной рукой о ствол, я собралась с силами, попыталась встать и чуть не взвыла от безысходности, когда услышала какой-то шум. Кто-то быстро шел в моем направлении, не разговаривая, не издавая лишних звуков. Поспело славное синее семейство по мою душеньку!
Опять бежать, хоть они и подошли уже слишком близко. Не стоило позволять себе отдыхать так долго. Встать на ноги второй раз, снова забыть обо всем, кроме того, что надо побыстрее оторваться, оказалось труднее. Я потеряла слишком много времени. В очередной раз собрав крупицы оставшегося Потенциала, я, не оглядываясь на цель, чтобы не дрогнуть в последний момент и не дать опять себя загипнотизировать, медленно и продумано подготовила заклинание и готова была уже его выбросить…
— Алька! — окликнул меня знакомый громовой голос, который можно было услышать через весь лес. Я замерла на мгновение, а потом осторожно обернулась, не отпуская заклинание из рук. Вдруг опять иллюзия.
Тролль, выглядевший как ребенок, мчащийся к маме, которая только что купила ему самую крутую во дворе игрушку, приближался ко мне своими семимильным шагами. Из-за спины Пахома показались такие же воодушевленные лица Верена и Михея, а за ними, устало переставляя ноги, еле поспевал Дарен, щека которого была вымазана кровью.
Я выставила руки вперед, недвусмысленно давая понять, что заряжу по ним, если они осмелятся подойти ближе. Но Пахом никогда не отличался чрезмерной догадливостью и продолжал идти ко мне, лишь слегка сбавив темп. Надеется, что растаю при виде знакомых людей и кинусь им в объятия. Уже бегу. Я, конечно, еще та бестолочь, но общение с лесными тварями многому меня научила. Они могут выглядеть хоть как полный состав Битлз, а на деле оказаться лишь мороками, пустыми иллюзиями, которые запутают и заставят потерять бдительность. Ну уж нет, второй раз на одни и те же грабли наступать не хочу.
— Стой! — послышался хриплый сорванный голос Деяна, а вскоре и сам парень появился из-за деревьев в компании брата.
Пахом повиновался скорее от испуга, чем осмысленно, и удивленно обернулся.
— Не подходи к ней! — приказал Деян, глядя на меня как на последнего упыря. Парни выглядели совсем неважно: чернеющие круги под глазами, впавшие щеки, заострившиеся черты лица. Как будто их неделю не кормили и заставляли на себе пахать землю. Сэт даже как-то похудел, стал вылитым Кощеем Бессмертным из народных сказок. Он устало горбился, как дряхлый старик, и постоянно потирал руки, будто пытаясь прогнать холод. В лесу утром, конечно, не Гавайи, но особых морозов даже такая мерзлячка как я не заметила.
Деян осторожно приблизился ко мне и, неотрывно глядя в глаза, словно пытаясь предугадать мои дальнейшие действия, вынул из внутреннего кармана куртки небольшую фляжку. Я напряженно подправила немного ослабленное заклинание, готовясь поджарить морок, если он окажется сильно прытким. Деян медленно открутил пробку, словно наслаждаясь каждым движением, а потом так резко брызнул на меня какой-то водой, что я испуганно выпустила заклинание. Видимо резерв уже немного восстановился, потому что наколдовать удалось сильнее, чем я ожидала. Деяна откинуло назад, а не разорвало на маленькие кусочки благодаря быстро поставленному Вереном «Щиту», и парень отделался лишь царапинами. Сэт снисходительно посмотрел на разлегшегося на земле брата, выражая все то, что он думает о его не ушедшем сильно далеко от обезьяны интеллекте.
Я вытерла рукой лицо, размазав по нему грязь, которая в сухом виде мне казалась куда более приятной. Я, конечно, подозревала, что выгляжу не слишком привлекательно, но все же наивно полагала, что не настолько смахиваю на упыря, чтобы плескать на меня святой водой.
Ребята накинулись на меня разом, не давая возможности ответить, наперебой спрашивали, как я тут, и не навредил ли мне этот паршивец, говорили что-то, но их слова осиным роем пролетали мимо, не доходя до сознания. Я закрыла лицо руками, как ребенок пытаясь спрятаться от всего окружающего мира «в домике», наивно полагая, что если я никого и ничего вокруг не вижу, то и меня стопудово не заметят. Несколько секунд я стояла неподвижно, как городская достопримечательность, вокруг которой толпятся туристы, а потом мне отчего-то стало смешно.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});