Я молчала.
— Ты всего лишь жалкая неудачница, недоучка. Куда ты лезешь тягаться со мной? Что молчишь, язык проглотила?!
— Прости меня, пожалуйста.
— Наконец-то дошло. Как до утки…
— Пожалуйста, прости меня за все, что я делала. За все, чем я пыталась тебе навредить. Я не хотела. Я просто очень тебя боялась. Я была очень глупой. И очень слабой.
— Я смотрю, ты где-то головой хорошо приложилась… — вылупился на меня Великий.
— Я теперь намного больше поняла. Я не желаю тебе зла. Я хочу, чтобы у тебя все было хорошо.
— Ну еще скажи, что ты меня любишь. — расхохотался Ратмир. — Вот дура-то.
— Да, я люблю тебя. Только я одна тебя и люблю.
Улыбка Ратмира скисла. Он совершенно не понимал, что происходит.
Я подошла к нему и прижалась щекой к груди.
— Я очень люблю тебя. Несмотря ни на что. И мне плевать, что ты не сможешь отплатить мне ответным теплом. Я больше не буду тебе сопротивляться. Ты — неотъемлемая часть меня. Так произошло, значит так нужно небесам. И если ты сам себя ненавидишь, то я буду любить тебя за двоих.
Ратмир прижал меня к себе покрепче. Я больше не боялась этого слабого и уставшего человека. Я действительно его любила.
— Убей меня. — еле слышно прошептал он.
— Я не стану…
— Я скажу тебе как. Убей меня, очень тебя прошу. Я чудовище. Я никогда не буду другим.
— Пусть. Я все равно тебя люблю…
Я распахнула глаза и тут же сощурилась от палящего солнца. Сэт придерживал меня, аккуратно, как будто я могла рассыпаться. Все уставились на меня, ожидая какой будет первая реакция проснувшегося Великого Старца. Не было только Феофана.
Я встала, не без помощи некроманта, и подошла к Старцу. Он неподвижно сидел у тела Софона.
— Он счастлив. — прошептала я, не нарушая покоя.
— Он мертв. — ответил Феофан, не шевельнувшись.
Мы молчали несколько минут. Маги у меня за спиной недоуменно перешептывались. Только Сэт улыбался.
Феофан поднялся, взял мое лицо в свои большие руки.
— Ты видишь. Ты видишь! Феофан! Ты снова можешь видеть!
— Не кричи. — пробурчал он. — Вижу я все. Рад, что ты вернулась. Ты умничка.
— Проводил?
— Ага.
— Вина будешь?
— Нет, спасибо.
— Да поздно уже печень-то беречь. А я не откажусь.
Она залпом осушила бокал красного.
Собака виляла куцым хвостом и дружелюбно тыкалась мордой.
— И мне пора идти.
— Да, пора. Так и не проводила я тебя по-человечески.
— Да тут уж ничего и не попишешь.
Обнявшись, они не спеша побрели к Свету.
Эпилог
На прямых узких улочках Катании было немноголюдно. Утренняя прохлада еще не отступила, обычно шумные улицы молчали. Темная Этна, словно идол, сурово приглядывала за городом, от нее веяло древней мощью и еле уловимой магией.
Я практически привыкла к новому Дару. Он был слишком сильным, иногда пугающим. Ратмир практически не подавал признаков жизни. Прошло более месяца, а он ни разу не попытался ни заговорить со мной, ни залезть в мои сны, ни отнять тело. Но чувствовала я его ежесекундно. Нет, он не исчез, просто вместо двух душ появилась одна. Одна на двоих.
Мы с Феофаном заключили новый Договор, исправив прорехи старого. Жизнь начала понемногу налаживаться. Хотя было дико ощущать себя Великим Старцем.
У меня еще много времени уйдет, чтобы сузить бешеную пропасть между Свободными и Хранителями. Великие Маги оказались действительно не такими уж и плохими ребятами. Они не сразу, но все-таки смирились с новым исполняющим обязанности Ратмира. Хотя, признаться, идею покорности и смирения некоторым из них пришлось вбивать силой.
Маленький подхалим Кирилл немного поостыл со своими амбициями, еле унеся ноги от Милы. Если бы Феофан вовремя не остановил сражение, то лежать бы ему в белых тапочках. Эту сожженную прядь, из-за которой Хранительница грозилась отстричь волосы, Мила ему вряд ли забудет.
Но самым первым моим делом в новой жизни стало освобождение оснидуса. Сэт замаливал перед ним грехи еще несколько дней, да Николай и не умел злиться дольше. Я хотела дать ему свободу, но тот отказался. Сказал, что замок — это его дом и он не хочет отсюда уходить, но если надумает, то обязательно скажет об этом.
Я стояла напротив ничем не примечательного дома в рядовом квартале города на самой обыкновенной тихой улочке, не решаясь перешагнуть порог. Я не хотела врываться в ее жизнь, подобно урагану, ломая сложившийся порядок. Я не хотела заставлять страдать самого любимого человека на свете.
— Уже время, — напомнил мне стоящий за спиной итальянский мальчишка. Его смешные черные кудряшки падали на глаза, карие глаза были такими глубокими, что в них можно было смотреть часами. Он мог бы вырасти очень красивым мужчиной. Но только уже не сможет. Неожиданный инсульт отнял у парнишки жизнь.
— Да, — опомнилась я, сверяясь с часами. Девять утра.
Я отдала призраку небольшую красную коробочку, и он направился к двери. Паренек позвонил в дверь и дождался пока ему откроют дверь. На порог вышел хозяин. Неожиданная посылка вызвала у него удивление. Он позвал жену. Моя красавица вышла на порог, нервно переминаясь с ноги на ногу. Малец недоуменно пожимал плечами, мол, мое дело — доставка. Семейная чета снова исчезла за дверью.
Я жестом позволила призраку отправляться восвояси. Через несколько минут, побледневшая и взволнованная, мама выбежала из дома. Оглядываясь по сторонам, она искала мальчишку-посыльного. Она поспешила по улице, все еще надеясь его догнать.
Я передала ей небольшой подарок и письмо, в котором выразила надежду на скорую встречу. Еще перу месяцев назад я бы ни за что бы на это не пошла, потому что любить взаимно проще. Но мы ведь не ищем легких путей, правда?
(с) Татьяна Бражник, 2011 Контакты: [email protected](adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});