Calling Card и предлагают должность торгового представителя, работу со своими лучшими клиентами и самыми крупными счетами. Служебная машина. Телефон. Повышенные бонусы. Одежда у меня теперь элегантнее. Стрижка лучше. Пью я больше. Не просто работаю, а вкалываю. Из тени выбираюсь в яркий свет. Такая жизнь.
* * *
– Когда приезжаешь? – спрашивает Лили.
– Что-что? – удивляюсь я. Никогда она не хочет, чтобы я приехала. Я обычно появляюсь, когда она начинает специально меня избегать. – У вас все в порядке?
– У меня – да.
– А у Олли?
– А Олли – он и есть Олли.
– Тогда в чем дело? Что случилось?
– Может, я к тебе приеду.
Она прощупывает меня. Жалко, что в телефонных разговорах с клиентами я была не так сообразительна, как сейчас.
– Ну конечно. Когда хочешь?
Она вздыхает. Поняла, что я ее раскусила.
– Ты как, нормально? – спрашивает она.
– Нормально. А что?
– Как будто спросить нельзя! – она выходит из себя и в гневе бросает трубку.
* * *
В дверь стучат, и я удивляюсь, потому что, кроме соседей, в этом городе никто не знает, где я живу, и я по пальцам могу пересчитать, когда у меня кто-нибудь был. Сейчас суббота, утро, и я не собиралась вылезать из постели до понедельника. Усталость такая, что голова не отрывается от подушки. Я твердо решаю не открывать; если это Наоми, я извинюсь, а вообще-то у меня нет настроения. Она подождет. Но стук становится сильнее, переходит чуть ли не в грохот.
– Сейчас, сейчас! – сердито кричу я, выбираясь из кровати. Натягиваю джемпер через голову, ноги как будто не держат, я по стенке бреду к двери. Смотрю в глазок. – Вот это сюрприз… Хью!
– Не ждала?
– Одну секундочку!
– Да открой же, Элис!
– Сейчас, только оденусь!
Я мечусь по комнате, как безголовая курица, бестолково суечусь, поначалу ничего не соображаю, но прихожу в себя, натягиваю тренировочные штаны, причесываюсь, собираю волосы в хвост, протираю лицо лосьоном, чтобы вид был не совсем уж покойницкий, а хотя бы чуть-чуть свежий. И открываю дверь.
– Сюрприз так сюрприз… – уже не так радостно повторяет он.
Несмотря на свои габариты и отсутствие всякой энергии, я обнимаю его так, что чуть не валю с ног. Я чуть не душу его в объятиях, и в этот момент слышу, как тихо щелкает замок в двери Наоми. Я отпускаю его, внимательно разглядываю каждую черточку лица, которое я так давно не видела вживую, изучаю все цвета, чтобы убедиться, что с ним все в порядке, и тут же замечаю, как его что-то гнетет.
– А ты не ушел от По?
– Даже не думал.
– Как она?
– В порядке, пошла с детьми в Музей естественной истории.
– Без меня?
– Мы на две недели приехали. Сейчас в школе каникулы, так что время удобное.
– Вот и хорошо, что выбрались, – отвечаю я, зная, что задену его этим. – Не могу поверить, что ты в Лондоне, а не в Греции, Хорватии или куда там ты всегда ездишь в отпуск, но я рада, правда рада, что ты здесь.
Он сделал то, чего мне очень не хватало – поднял настроение; и это похоже на скачок сахара в крови.
Он обводит квартиру взглядом.
– Обычно здесь не такой бардак. Работы очень много последнее время.
Он выходит на балкон; у чудесного балкона, прибежища пчел, бабочек и всяческой жизни, сейчас совсем заброшенный вид.
– Все руки не доходят. У меня здесь вообще-то хорошо… Хью, почему ты не предупредил, я бы подготовилась!
– Зачем? Сделать вид, что теперь все по-другому?
– Вообще-то люди так обычно и делают, когда ждут гостей.
Я ставлю чайник и внутренне готовлюсь, что сейчас услышу что-то плохое. Не просто так он зашел. Я жду, что он скажет. А он все оглядывается, как будто расчленяет комнату на составные части. Вдруг мне становится боязно, меня начинает трясти, я стараюсь предугадать, что сейчас будет. Ругаю себя за слабость. Наливаю стакан воды.
– Ты вроде говорила, что сейчас получаешь больше?
– Ну да, намного, – отвечаю я и нервно посмеиваюсь, сама не очень веря своим словам. У меня получилось, я добилась, но мне почему-то кажется, что это происходит с кем-то другим, не со мной.
– Почему не найдешь себе жилье получше, если так?
– Мне здесь нравится. И потом, теперь я больше трачу на себя, а не на оплату квартиры. Вот зачем мне переезжать? Чтобы ухлопывать деньги на что-то шикарное?
– Да, но ты могла бы найти место побезопаснее. Меня чуть не задушили в вашем лифте.
– А ты зачем на лифте поехал?.. Не волнуйся: у нас в коридоре живет парень, который наркотиками торгует, я ему плачу, и меня никто не беспокоит.
Лицо у него становится такое, что я не выдерживаю и заливаюсь хохотом.
– Шучу, Хью. Ты, по-моему, слишком долго живешь в своем сказочном доме, раз думаешь, что это жуткая дыра.
– Жизнь рядом с нефтеперерабатывающим заводом – это тебе не сказка. Мы подумываем куда-нибудь перебраться. Ищем международную школу. Может, Испания… Чтобы было много солнца, но не было пустыни. Чтобы была вода, но не лило все время.
– Сюда? – с надеждой спрашиваю я.
– Туда, где сможем себе позволить кормить и одевать детей, – отвечает он и все оглядывается вокруг.
– Я так понимаю, дело тут не в погоде. Но в чем же тогда? В чем проблема?
– С чего ты взяла, что в чем-то проблема?
– С того, что ты никому ничего не сказал и явился сюда из Дохи первый раз за… за сколько лет? А я не дура.
– Как жизнь, Элис?
Он задает свой вопрос, как бьет в солнечное сплетение, и мне хочется сейчас же поднять свой щит. Он здесь из-за меня, и это противно. Не нужна мне ничья помощь, никогда не была нужна ничья помощь, я всегда прекрасно справлялась сама.
– Все супер.
Я пробую прикрыться. От Хью я никогда не защищалась, да и физически не была в его компании с тех пор, как стала пользоваться щитом, но мне кажется дикой сама мысль, что надо охранять себя от человека, который, как никто, умеет создать у меня ощущение безопасности. Пока я вожусь со щитом, который раньше был такой же легкий, как мысль, тело начинает дрожать, как будто я силюсь поднять вес слона. Я чувствую, как в груди колет, теснит, давит. От боли я заглатываю воздух, стакан падает на пол и разбивается вдребезги.
Такой он, Хью, не может меня видеть. Я стараюсь храбриться, подумать о чем-то умном, забавном, хочу сказать что-нибудь, чтобы отвлечь внимание от того, что происходит, но