Читать интересную книгу Повелитель мух. Наследники. Воришка Мартин (сборник) - Уильям Голдинг

Вдруг огонь коротко моргнул. И Лок моргнул тоже. Огонь моргал не оттого, что колыхались ветки, а оттого, что кто-то двигался перед ним, заслоняя свет, кто-то такой же темный, как эти самые ветки.

Лок сотряс верхушку бука.

– Э-ей, человече!

Огонь моргнул два раза. И вдруг Лок понял по этим передвижениям, что там не один человек. Жгучее волнение, которое прежде вызывал запах, опять овладело им. Он так сильно сотряс верхушку, будто хотел ее обломить.

– Э-ей, новые люди!

Лок вдруг ощутил в себе огромный прилив сил. Казалось, он мог бы перелететь через невидимую отсюда воду, которая их разделяла. Он дерзнул повиснуть на тонких ветках у самой верхушки бука, потом крикнул как мог громче:

– Новые люди! Новые люди!

И вдруг он окаменел на качающихся ветках. Новые люди услыхали его зов. По морганию огня и колыханию густых кустов он понял, что сейчас они покажутся ему на глаза. Огонь моргнул опять, но тропа, которая образовалась средь зеленого дыма, стала виться и сбегать к реке. Лок услыхал треск веток. Он высунулся.

А потом больше ничего не было. Зеленый дым то застывал, то колыхался под ветром. Огонь моргал.

Лок замер так неподвижно, что стал слышен шум водопада, могучий, безумолчный. Волевое усилие, которое привязывало его мысли к новым людям, начало ослабевать. Теперь он уже видел совсем другое внутри головы.

– Новые люди! Где Ха?

Зеленая струя понизу у воды дрогнула. Лок пристально глядел. Потом он по крепким сучьям опустился ниже развилины и сморщил кожу вокруг глазниц. По ту сторону на ветке показалась рука или, верней, плечо, оно было темное и волосатое. Зеленая струя опять дрогнула, а темная рука исчезла. Лок сморгнул воду с глаз. Внутри головы он опять увидал Ха на острове, Ха и медведя, Ха в опасности.

– Ха! Где ты?

Кусты на том берегу колыхнулись и наклонились. Средь них проступили признаки движения, что-то быстро двигалось вглубь от берега меж деревьев. Огонь опять моргнул. Потом огненные языки исчезли и большое облако белого дыма исторглось сквозь зелень, истощилось, истаяло снизу, побелело еще больше и медленно воспарило, выворачиваясь наизнанку. Лок неловко подался вбок, чтоб оглядеть деревья и кусты. Им завладело ощущение, что надо спешить. Он стал перескакивать с ветки на ветку, раскачивая их и спускаясь все ниже, покуда не увидал ближайшее дерево в стороне реки. Он перескочил туда, на толстый сук, утвердился на нем и ловко, как рыжая белка, запрыгал с дерева на дерево. Потом взбежал по стволу, раздвинул ветки и устремил глаза вниз.

Рев водопада теперь стал глуше, и Лок видел сонмища брызг. Они витали над верхней оконечностью острова, застилая деревья. Он скользнул глазами от них вниз по острову, где только что колыхнулись кусты и моргнул огонь. Там он увидал, хоть и смутно, прогалину меж деревьев. Струйка дыма все еще вилась над мертвым уже костром, медленно рассеиваясь. Людей видно не было, но Лок разглядел место, где кусты были сломаны и полоса взрытой земли вела от берега к прогалине. В дальнем конце ее валялись древесные стволы, огромные, мертвые и трухлявые, источенные годами. Он оглядел эти бревна и разинул рот, а свободной рукою надавил себе на макушку. Зачем люди натаскали всю эту еду – он ясно видел за рекой бледные грибы – и вместе с ней такие негодные дрова? Эти люди ничего не видели внутри головы. Потом он углядел на земле грязное пятно там, где недавно горел костер, и такие же огромные бревна, которые в него подбрасывали. Вопреки всякому ожиданию его вдруг захлестнул страх, такой же беспредельный и беспричинный, какой обуял Мала, когда тот увидал во сне, как огонь пожирает лес. И коль скоро Лок был один из людей, связанный с ними тысячью незримых нитей, страх этот был за людей. Он затрепетал. Губы раздвинулись, он ощерил зубы, глаза видели плохо. Он услыхал собственный крик сквозь оглушительный шум воды:

– Ха! Где ты? Где ты?

Кто-то толстоногий неуклюже перебежал прогалину и скрылся. Огонь по-прежнему был мертв, кусты шевелились под легким ветерком, который тянул к реке, а потом замерли недвижимо.

Отчаянно:

– Где ты?

Уши Лока сказали Локу:

– ?

Он был так поглощен разглядыванием острова, что на время перестал обращать внимание на свои уши. Он прильнул к верхушке дерева, которая слегка покачивалась, а водопад рычал на него, и свободное пространство на острове пустовало. Потом он услыхал. Приближались люди, не по ту сторону воды, а по эту и еще очень далеко. Они спускались с отлога, смело ступая по камням. Он услыхал, как они забавно разговаривают меж собой. При этих звуках он увидал внутри головы сплетающиеся очертания, тощие и замысловатые, болтливые и глупые, не как протяжный, поникающий крик сокола, а перепутанные, как нитевидная трава на морском берегу после сильного шторма, взбаламученные, как болотная вода. Этот звук-смех пролетел меж деревьев к реке. Точно такой же звук-смех раздался на острове, и вот он стал летать взад и вперед через воду. Лок едва не упал, слезая с дерева, и выскочил на тропу. Потом побежал по ней, чуя давний людской запах. Звук-смех раздался совсем рядом, на берегу реки. Лок добежал до того места, где еще недавно лежало бревно, перекинутое через болотину. Чтоб опять попасть на тропу, Локу пришлось взобраться до верхушки дерева, раскачаться там и прыгнуть. Потом сквозь звук-смех по эту сторону реки завизжала Лику. В визге ее не было злобы, или страха, или боли, в нем был тот невольный и беспредельный ужас, который она выказала бы, увидев, что к ней медленно подползает змея. Лок рванулся вперед, шкура на нем ощетинилась. Настоятельная необходимость спешить на этот визг мигом сошвырнула его с тропы, и он заплутался. Визг разрывал на части все его внутренности. Этот визг не походил на визг Фа, когда она рожала ребенка, который потом умер, или на причитания Нил, когда схоронили Мала; такой звук издает кобылица, когда саблезубый кот вонзает ей в шею свои кривые клыки, повисает на ней и высасывает кровь. Теперь Лок сам визжал, даже не подозревая об этом, и ломился через колючие кусты. Все его чувства говорили ему сквозь этот визг, что Лику делает такое, чего не мог бы сделать ни один мужчина или женщина. Она переходит реку.

Лок все еще ломился сквозь кусты, когда визг вдруг смолк. Теперь он опять услыхал звук-смех, а также писк нового человечка. Он прорвался через кустарник и очутился на прогалине подле мертвого дерева. На земле вокруг ствола витал мерзкий запах другого, и Лику, и страха. По ту сторону много людей ныряли, и плескались, и с шумом рассекали зеленые воды. Вдруг Лок увидал рыжую голову Лику и нового человечка на смуглом, волосатом плече. Он подскочил и крикнул:

– Лику! Лику!

Зеленые струи понизу у воды слились воедино, и люди на острове исчезли из глаз. Лок забегал по берегу реки под мертвым деревом с гнездилищем из вьюнка. Он был так близко к воде, что комья земли, которые он выбивал ногами, с плеском падали в стремительный поток.

– Лику! Лику!

Кусты опять всколыхнулись. Лок прильнул к дереву и пристально вглядывался. Перед ним были голова и грудь, видные только наполовину. За листьями и волосами проступали какие-то костяные пластины. Эти белые пластины были у человека над глазами и ниже рта, так что лицо его выглядело необычно длинным. Мужчина повернулся вбок, к кустам, и поглядел на Лока через плечо. Впереди него встала торчком какая-то палка, а посредине белела острая косточка. Лок вгляделся в эту палку, и в косточку, и в маленькие глазки, которые смотрели сквозь пластины на лице. И вдруг он понял, что мужчина хочет подарить ему свою палку, но ни он, ни Лок не могут дотянуться друг до друга через широкую реку. Он засмеялся бы весело и беспечно, если б не отголоски визга у него в голове. Палка стала укорачиваться с обоих концов. Потом опять вся распрямилась. Мертвое дерево над ухом у Лока вдруг обрело голос:

– Цок!

Лок навострил уши и повернулся к дереву. У самого его лица неожиданно вырос новый сук: сук этот источал запах другого, и гуся, и горьких ягод, которые, как говорило Локу его брюхо, не годятся в пищу. На конце сука была острая белая косточка. Косточка эта имела зазубрины, и в бороздках меж ними повисло что-то бурое и липкое. Нос Лока обследовал эту липкость, и она ему не понравилась. Он обнюхал самый сук. Вместо листьев на суку росли рыжие перья, которые и напомнили про гуся. Лок растерялся, испытывая смутное удивление и волнуясь. Он крикнул зеленым потокам за поблескивающей водой и услыхал ответный крик Лику, но не мог разобрать слов, и к тому же крик вдруг оборвался, будто кто-то зажал ей рот. Он подбежал вплотную к воде, потом вернулся. По обе стороны безлесного берега в воде густо росли кусты; они отходили так далеко, что у крайних из них листья окунались в реку; и эти кусты склонились долу.

Отзвуки голоса Лику в голове заставили Лока содрогнуться, и он начал свой опасный путь через кусты на остров. Он ринулся туда, где обычно кусты коренились на твердой почве, а теперь была вода. Лок устремился вперед, цепко хватаясь за ветки пальцами рук и ног. Он крикнул: