Читать интересную книгу Броненосец «Слава». Непобежденный герой Моонзунда - Сергей Виноградов

В воскресенье 1 октября в 9 утра открыли стрельбу по двум появившимся германским аэропланам, в 10.10 пробили отбой. В 17.50 снялись с якоря и отошли на зюйд от о. Шильдау, в 7 вечера вновь переменили место.

Днём 2 октября „Слава“ по приказу командующего перешла на рейд Шильдау для готовности оказать огневую поддержку действующим на Кассарском плёсе эсминцев-„новиков“ XIII дивизиона, а также для обстрела, при необходимости, перекидным огнём через Моон германских пехотных частей у Ориссарской дамбы (единственной сухопутной коммуникации Эзель-Моон) и кораблей противника в Малом Зунде. Тяжёлые орудия линкора в этот день огня не вели, в то время как зенитные на короткое время (с 17.10 до 17.30) открывали огонь по аэропланам. После этого перешли в Куйваст, где в 18.40 стали на якорь. В этот день, когда сложилось тяжёлое положение у Цереля, где береговая батарея № 43 (4 12″/52 орудия) — ключ обороны Ирбен — подверглась бомбардировке трёх германских дредноутов IV эскадры Флота Открытого моря, к ней „для воодушевления потерявшей мужество команды батареи“ под давлением волновавшихся команд больших кораблей предполагалось отправить „Славу“. Однако в итоге вице-адмиралом М. К. Бахиревым был послан „Гражданин“, поскольку „Слава“ с её более дальнобойной артиллерией „была необходима на случай появления на Кассарском плёсе неприятельских миноносцев в подавляющем числе“. [264]

Во вторник 3 октября на „Славе“, как обычно в последнее время, в 7 утра пробили побудку. В 8.35 от зюйда (от Цереля) в Куйваст пришёл „Гражданин“ в сопровождении эсминцев VI дивизиона. С утра на „Славе“ были два раза сыграны „противоаэропланные тревоги“ (в 8.40 — 8.50 и 9.45–10.10). В 10.40 сыграли боевую тревогу, а в 11.15 открыли огонь из 12-дм носовой башни по германским миноносцам, пытавшимся войти в Малый Зунд для обстрела русских пехотных частей, защищавших позиции на острове. Огонь 12″ орудий линкора с предельных дистанций (для этого, как в 1915 г., заполнили водой бортовые отсеки, сообщив кораблю крен в 5°) не позволял кораблям противника уверенно обстреливать русскую пехоту на Мооне. Периодически корабль обстреливал перекидным огнём позиции противника у Ориссара — корректировка огня велась по радио с транспорта „Либава“, на который по телефону от дамбы сообщалось о падении каждого снаряда, а также время от времени поддерживал главным калибром силы заслона Кассарского плёса (крейсер „Адмирал Макаров“, две канлодки и миноносцы).

В 15.15–15.35 и в 17.25–17.30 вновь пробивали „противоаэропланную тревогу“. За день 3 октября линкор выпустил 18 12″ снарядов двойными залпами из носовой башни (последний в 20.41). К вечеру Малый Зунд и прилегающие к нему части Эзеля и Моона разбили на квадраты, так что стрельба и корректировка на следующий день могли вестись более систематически.

Однако даже такая рутинная позиционная борьба оказалась для большей части распропагандированной команды непростым делом, о чём свидетельствует вице-адмирал Бахирев в записи о действиях 3 октября: „Слава“ нервничает и, несмотря на присутствие почти всех миноносцев в Рижском заливе, в 17 час. 48 мин. по радио просит разрешения с заходом солнца перейти в Куйваст [т. е. под защиту сетевого заграждения. — Авт. ]. Просьба мной отклонена». Таким был канун дня 4 октября.

Сведения о наличии офицеров, команды, топлива и воды на «Славе», по данным вахтенного журнала, с 13 сентября по 4 октября 1917 г.

Бой «Славы» 4 октября 1917 г.

Последний бой «Славы» с двумя германскими дредноутами остался в истории корабля как высшая точка его судьбы, славный итог двухлетней боевой службы в Рижском заливе. Несмотря на то, что этот эпизод не раз освещался в работах по истории флота, многие его детали требовали выяснения. Сколько снарядов выпустил линкор, сколько именно получил попаданий, какие понёс потери в личном составе, что в действительности происходило в боевой рубке, на боевых постах корабля в драматические минуты его нахождения под накрытиями германских дредноутов? Где он в итоге был затоплен — как считается, у входа в Моонзундский канал или не доходя до предполагаемого места затопления и взрыва? Каков был расход боезапаса германскими линкорами и следующая из этого эффективность их огня, были всё же в них попадания со «Славы», как утверждается в ряде источников, или противник провёл бой «всухую»?

Основными источниками по ходу боя «Славы» с германскими силами являются рапорта командира и офицеров линкора, а также отчёт командующего МСРЗ вицеадмирала Бахирева. Взгляд с германской стороны, традиционно ранее черпаемый из работы А. Д. Чишвица, удалось существенно дополнить донесением о бое 4/17 октября германского флагмана вице-адмирала П. Бенке, а также сведениями из «Боевых журналов» обоих его дредноутов.

Церельская батарея № 43

Вкратце хроника развития событий, предшествующих бою 4 октября, такова.

Несмотря на успешное продвижение германских сухопутных частей вглубь Эзеля после высадки десанта в бухте Тагалахт 29 сентября 1917 г., на море форсирование Ирбенского пролива и последующий прорыв в Рижский залив продолжали представлять значительную сложность. Минные поля в проливе чрезвычайно значительной протяжённости и плотности прикрывались с полуострова Сворбе мощной батареей из 4 12″/52 орудий, имеющей дальнобойность 156 кб и способной расстроить любое наступление на Ирбены с моря. Для успешного траления пролива требовалась в первую очередь нейтрализация этой батареи.

Для этого противник предпринял комбинированный удар — 1 октября позиции сухопутного прикрытия на перешейке Сворбе атаковала германская пехота в то время как с моря в течение часа батарея подвергалась обстрелу оперативной группы двух дредноутов IV линейной эскадры вице-адмирала В. Сушона («Фридрих дер Гроссе» (флаг командующего) и «Кёниг Альберт»), ведущих огонь с дистанций 65–110 кб. Несмотря на то, что деморализованные расчёты двух 12″ орудий разбежались, третье действовало эпизодически с половиной личного состава и только четвёртое энергично отвечало врагу, германская официальная история отмечает, что «церельская батарея пристрелялась очень быстро и точно, поэтому кораблям пришлось идти рассредоточено и постоянно менять курсы». Однако эта бомбардировка, видимо, окончательно сломила боевой дух подавляющей части защитников, т. к. на следующий день на батарее с утра приступили к уничтожению матчасти и подрыву погребов боезапаса.

Путь в Ирбены был открыт. 2 октября командующий III линейной эскадрой вице-адмирал П. Бенке вернулся с линкорами «Кёниг» и «Кронпринц» с бункеровки из Пуцига и стал на якорь у Михайловского маяка. К этому времени германские тральщики, четвёртые сутки «прогрызавшие» минную оборону пролива, проделали ещё только примерно половину работы. Время окончания траления оставалось неясным, поскольку точные сведения о действительных размерах заграждений у немцев отсутствовали. После взрыва Церельской батареи обстановка в проливе значительно упростилась. Германский историк отмечает, что «по поведению противника трудно было понять, что он предпримет что ещё либо для обороны заграждений». Благоприятный момент для прорыва германского флота в Рижский залив настал.

После не прекращающейся ни на минуту работы тральщиков отряд вице-адмирала П. Бенке 3 октября в 7.15 снялся с якоря и двинулся по протраленному южному фарватеру вглубь Рижского залива. Впереди шли 26 тральщиков и 18 катеров-тральщиков, за ними с дистанцией 6 кб следовали лёгкий крейсер «Кольберг», затем «Кёниг» (флаг П. Бенке), «Кронпринц», лёгкие крейсера «Страсбург» и «Аугсбург». Группа судов обеспечения держалась позади в удалении 50 кб. Около 11 часов, не раз останавливаясь из-за пробития минной тревоги при обнаружении ранее пропущенных мин, германский отряд прошёл в залив до 58 параллели и остановился в виду Аренсбурга, накануне оставленного русскими.

Этим прорывом германский флот занял господствующее положение в Рижском заливе и обеспечил с моря Аренсбург, куда немцы перенесли штаб сухопутной группировки и который, как они полагали, мог стать объектом атаки русского морского десанта в случае сохранения господства в заливе русских морских сил. Приказ «атаковать всеми силами русские военноморские силы в Моонзунде и Рижском заливе» командующий корабельной группой в заливе вице-адмирал П. Бенке получил 3 октября в 13.30. Спустя три часа его соединение взяло курс на 0N0, имея в голове 16 тральщиков, за которыми двигались «Кёниг» и «Кронпринц» в охранении 10 миноносцев 16-й и 20-й полуфлотилий и, вслед за ними, крейсера «Кольберг» и «Страсбург». Замыкали группу 9 катеров-тральщиков и их корабль-база.

Однако приблизиться в этот день к входу в Моонзунд, где находились все наличные русские морские силы залива, немцам не удалось: двигаться приходилось за тралами, медленно и осмотрительно, постоянно считаясь с опасностью из-под воды — как от мин, так и от подводных лодок. Около 19 часов база тральщиков «Индианола» получила торпеду с британской подлодки С-27 и была отбуксирована в Аренсбург. В 22.30 отряд П. Бенке расположился на ночёвку, став на якорь примерно в 35 милях к юго-западу от входа в Моонзунд. Утром было решено атаковать русские силы в Моонзунде и уничтожить их, либо вынудить к отходу на север через канал.