КИТАЙСКИЕ ПАРТНЕРЫ ИВАНОВА:
Вероятно, уже не имеют значения, но своей загадочностью заслуживают потолочной плитки. Они организовали въезд двум фургонам и тут же обо всем забыли, вернувшись к своим делишкам? Или внимательно следят за Ивановым и его компанией и нервничают? Поскольку если эти безымянные, безликие китайцы переживают, поводы для тревоги у них скоро появятся, а если занервничают совсем серьезно, то, вероятно, попробуют убрать и самого Иванова, и тех, кто с ним. Поскольку Соколов не представлял, как Иванов все устроил, ему оставалось лишь следить за тем, чтобы их действия как можно дольше выглядели безобидными. В этом смысле необычность миссии окажется только на руку. Кстати, о миссии.
ТРОЛЛЬ:
Вообще не о чем беспокоиться. Вероятнее всего, подросток-одиночка, работает дома. Эта плитка скорее для связанных с ним вопросов – например для такого: найдут они Тролля – и что дальше? Или для более неприятного: что делать, если они его не найдут?
НАЧАЛЬСТВО СОКОЛОВА:
Соколов работал в компании, которая предоставляла услуги консультантов по безопасности. У нее была штаб-квартира в Санкт-Петербурге и несколько скромных офисов в Торонто, Нью-Йорке и Лондоне. Фирма жила за счет людей вроде Иванова и, как всякий бизнес, превыше всего ставила довольство клиентов, что на деле означало исполнение любых капризов. На случай работы с больными на голову заказчиками, конечно, следовало бы ввести исключения, однако основатели компании – бывшие офицеры спецназа – перенесли на бизнес привычную им субординацию, культуру и традиции, да и на работу брали таких же военных. На тех, кто действовал поперек воли начальства, смотрели косо. Неподчинение грозило выйти Соколову боком: слишком дорогой ценой он мог узнать, что Иванов вовсе не псих, а исполняет приказ сверху. Раз так, то миссия, какой бы ненормальной ни казалась, важна и напортачить – значит нарваться на крупные неприятности.
СОКОЛОВ:
Он устроился в эту компанию, надеясь, что такая работа окажется проще и легче, чем служба в армии, и до сих пор был прав, но именно по этой причине несколько скучал. Впрочем, теперь никакой скуки Соколов не испытывал – наоборот, переживал тот самый стресс, из-за которого бросил службу. Можно ли вообще найти работу, увлекательную ровно настолько, насколько надо? И можно ли быть нормальным, не становясь ничьей игрушкой?
БОЙЦЫ:
С большинством из них Соколов работал и раньше. Приказы они исполняли профессионально, лишних вопросов не задавали. Правда, ходили слухи, что начальство иногда внедряет в группы своих соглядатаев. Раз так, то нынешнее крайне странное задание наверняка не оставили без присмотра. Соколов собрал своих экстренно и понятия не имел, куда и зачем они отправляются.
ЧОНГОР:
Минимум причин для беспокойства. Венгр явно не рад здесь находиться, но знает правила игры и давно повязан с Ивановым, а значит, будет послушным, пока верит, что выпутается живым.
ПИТЕР:
Соколов мог поклясться: рано или поздно Питер выкинет какой-нибудь фортель и втянет всех в большие неприятности, поскольку считает себя умным и совершенно не думает о других. Самое правильное – пристрелить его прямо сейчас. Правда, избавиться от тела будет непросто, да и Зулу это, вероятно, выбьет из колеи.
ЗУЛА:
Единственный человек, с кем Соколов мог бы продуктивно работать. «Продуктивно» – ключевое слово, означающее, что она способна на действия, которые нельзя вполне предсказать и которые сам Соколов выполнить не сможет.
Зула – проблема еще и в том смысле, что Иванов наверняка захочет ее ликвидировать, хотя во всем этом бардаке если кому и стоило сохранить жизнь, то ей одной. Уничтожать врагов давно было для Соколова и профессией, и привычкой; при этом он знал, что вести себя благородно по отношению ко всем прочим – главный способ не съехать с катушек и остаться человеком и мужчиной. Соколов всегда боялся ситуаций вроде нынешней и до сих пор в них не попадал.
Прихватив кофе, Соколов отправился в конференц-зал, пока тот пустовал, и некоторое время изучал в окно район будущих боевых действий.
С сорок третьего этажа этот город мало отличался от других, разве что толпа на улицах погуще. Здания уже через пару кварталов тонули в смоге и тумане, напоминая рисованные на стекле задники из старых советских фильмов, и потому казались дальше, чем на самом деле. Настоящие размеры города угадывались с трудом. Действовать в жарком влажном климате неудобно: либо много не спрячешь под одеждой, либо ходишь нелепо и подозрительно закутанный. Впрочем, пока дело не дошло до ликвидации Тролля, об этом можно не думать. А судя по разговорам Зулы, Питера и Чонгора в самолете, на поиски уйдет минимум несколько дней.
Здание, где находилась база, стояло по одну сторону шестиполосного шоссе, по другую тянулась береговая линия. Вдоль нее по меньшей мере на километр раскинулась цепь паромных терминалов, выходивших на самый оживленный водоем из всех, какие только видел Соколов. Он изучал карты и знал, что это пролив шириной примерно тысячу метров, отделяющий Сямынь от другого острова. Но воспринимался здешний канал не иначе как река – могучая река вроде Волги или Дуная. Однако, судя по подвижным мосткам, соединявшим доки с терминалами, кругом была поднимавшаяся с приливами соленая морская вода. Всюду невероятно плотным потоком шли самые разные суда – от яликов до грузовых кораблей, но чаще всего встречались пузатые пассажирские двухпалубники и совершенно незнакомые Соколову посудины – по-видимому, местные рабочие лошадки: открытые плоскодонки метров десяти в длину с бортами, облепленными старыми покрышками и поднимавшимися над водой едва ли на метр. Ближе к корме у них обязательно имелась кабинка или хотя бы тент, укрывавший двигатель, румпель и рулевого. Местами эти неторопливые суда толпились так тесно, что было непонятно, как они вообще двигаются. Каждое везло свое: пассажиров, бочку смазки, поддон с грузом, закатанный в пластик, или холодильник, набитый льдом и рыбой. Между ними шныряли белые катерки с людьми в ярких спасательных жилетах – скоростные такси для толстосумов. Некоторые шли прямым курсом через пролив к небольшому зеленому острову, на крутых берегах которого виднелись лишь парки да виллы, – район выглядел явно старше и престижнее, чем плотно застроенные и едва различимые в дымке пригороды, тянущиеся к Сямыню со всех сторон.
Вся эта колоритная экзотика не имела прямого отношения к заданию. Соколов стал рассматривать вереницу домов вдоль ближней стороны дороги. Современных, отделанных голубым стеклом небоскребов вроде того, где находилась база, было совсем немного, еще несколько строилось. По меньшей мере половину земель у трассы занимали старые здания с логотипами отелей и западных сетевых ресторанчиков. Прямо внизу стояла высотка этажей в двенадцать с огромным знаком KFC на крыше. Весь подъездной путь к ней оккупировали такси. Соколов решил, что это гостиница, и, по-видимому, не для иностранцев, а для китайских бизнесменов. Она выходила на проезжую площадь с единственным светофорным островком в центре. В остальном это был гектар сплошного асфальта. С высоты Соколов хорошо видел, что асфальт много раз вскрывали, в земле прокапывали узкие траншеи, укладывали туда кабели и снова закатывали. По площади непрерывным потоком двигались такси, автобусы, скутеры, а время от времени – «лексусы» и «мерседесы». На противоположной стороне стояло изогнутое здание с широким рекламным щитом и красочными снимками фотомоделей и бутылок спиртного. Какие услуги предлагали в офисах, выходивших на перекресток, Соколов не мог даже предположить – на вывесках были одни иероглифы. Архитекторы щедро усеяли крыши антенными мачтами – куда более раскидистыми и кряжистыми, чем требовалось из простых инженерных соображений. Видимо, этих людей учили в Советском Союзе, и они, как полагалось в середине двадцатого века, верили, что дом без радиопередатчика все равно что крейсер без пушек. Технологический смысл конструкций давно позабылся, но сами они сохранились, как в свое время шпили у церквей. Для миссии антенны не имели никакого значения. Важен был путаный узор асфальтовых заплаток, покрывавший улицы там, где лежали интернет-кабели.