Читать интересную книгу Тень власти - Поль Бертрам

Дон Педро быстро оценил свое положение и с улыбкой подошел ко мне.

– Я привез вам письмо от его светлости, сеньор. Я послан затем, чтобы наблюдать за духовной жизнью этого города, за которой, по-видимому, не было достаточного присмотра. Мы уже встречались с вами, очень рад случаю возобновить наше знакомство, которое длилось не так долго, как я того хотел бы.

– Наши обоюдные желания, без сомнения, совпадают в этом случае, – отвечал я. – Добро пожаловать в Гертруденберг. Боюсь, что я заставил вас ждать. Если бы я был предуведомлен о вашем прибытии, то будьте уверены, что кто-нибудь из моих офицеров встретил бы вас у городских ворот.

Так действительно полагалось сделать. В Испании даже высшие сановники каждого города выходят навстречу инквизитору, но здесь не Испания.

Когда он слушал мою речь, какая-то тень пробежала по его лицу. Впрочем, она сейчас же исчезла.

– Мой отъезд был решен так быстро, что письмо едва ли могло бы прийти раньше моего прибытия. Это не беда, что при моем приближении не были соблюдены все формальности. Я не обращаю внимания на такие мелочи. Прошу вас не беспокоиться об этом.

Он ловко использовал ситуацию против меня. В Брюсселе сумели выбрать подходящего человека, и с ним нелегко будет иметь дело. Но они не знали, что я обеднел и что взять с меня больше нечего, а такие люди бывают опасны.

– Позвольте мне представить вам дона Альвара де Лема, – продолжал он. – Он командует вновь прибывшими войсками.

Я поклонился.

– Поздравляю вас, достопочтенный отец, с таким храбрым провожатым, который охранял вас от всяких опасностей в пути. Ваше имя мне немного знакомо, – продолжал я, обращаясь к дону Альвару. – Мне его не раз называли. Кажется, вы участвовали в сражении при Монсе?

Он в свою очередь поклонимся.

– Могу ли я смотреть на ваше войско как на усиление моих вооруженных сил? Я счел бы это большой честью. Или вы прибыли только в качестве конвоя достопочтенного отца? Мне хотелось сразу выяснить этот вопрос. Я не был расположен губернаторствовать в Гертруденберге вдвоем.

– Я ожидаю дальнейших приказаний от герцога, А пока я был в распоряжении достопочтенного отца, – сухо отвечал дон Альвар.

Дон Педро бросил на него быстрый взгляд, который не укрылся от меня. Альвар был еще слишком молод и слишком чистосердечен.

– Его конвой, а мои, стало быть, гости! – весело вскричал я. – Располагайтесь как можно удобнее, господа. Боюсь, однако, что лучшие квартиры уже заняты. В военное время все лучшее достается тому, кто является первым. Впрочем, это относится не к вам, а только к вашим людям. Вы же будете моим гостем в городском доме.

Он, по-видимому, был смущен, что я так распорядился им, но, не получая поддержки монаха, поклонился и принялся меня благодарить.

– Дон Рюнц, будьте любезны, позаботьтесь, чтобы войскам дона Альвара были отведены подходящие квартиры.

Он понял меня и сейчас же вышел.

– Я лучше сам позабочусь об этом. Не беспокойтесь, пожалуйста, – сказал дон Альвер, делая шаг вперед.

Я остановил его жестом.

– Дон Рюнц знает город, а вы его не знаете. Помочь ему вы, стало быть, не можете. Будьте уверены, он сделает для вас все, что будет возможно. Позвольте попросить вас подкрепить ваши силы после дороги, – продолжал я с беззаботным видом, обращаясь одновременно к дону Альвару и к его преподобию. – Вы, вероятно, проголодались после такого длинного перехода. Сюда, пожалуйста.

И без малейших проволочек я повел их в мои апартаменты мимо караула, который стоял у дверей.

– Позвольте рекомендовать вам, ваше преподобие, вот это вино, – сказал я, когда мы уселись за стол. – Это настоящий херес, у моей семьи там есть виноградники. Настоящий испанец сумеет оценить его.

С нами сидели также барон фон Виллингер и несколько моих офицеров. Разговор вскоре стал общим. Говорили о разных несущественных вещах.

Когда обед кончился, дон Педро сказал:

– Прежде всего я должен поблагодарить вас, сеньор, за гостеприимство, которое превзошло все, что мы могли себе представить. Но теперь я должен просить вас уделить мне несколько минут для частной беседы по делам государственной важности. Я уверен, эти господа нас извинят.

Я встал, а за мной встали и все другие.

– Як вашим услугам. Господа, прошу не обращать внимания на наше отсутствие, – прибавил я, обращаясь к своим гостям.

Я быстро переглянулся с бароном Виллингером. Он был неглупый малый и понимал положение вещей не хуже меня. Поэтому я мог быть уверен, что дон Альвар выйдет из-за стола только тогда, когда это не будет грозить мне какими-либо затруднениями.

Дон Педро де Тарсилла вместе со мной прошел в мой личный кабинет, куда я приказал подать еще бутылку хереса.

Когда мы уселись, его преподобие 4начал издалека:

– У вас хороший караул, сеньор. Ваши люди боятся вас хуже лютого врага. Дежурный у ворот офицер едва пропустил нас сегодня утром и хотел сначала испросить ваших приказаний Он согласился только после того, как я предъявил ему полученное мной распоряжение и указал ему на ответственность, которой он подвергался. Поздравляю вас, сеньор, что у вас такие дисциплинированные люди.

Я поклонился. Однако про себя я отметил Альдани, который в это утро держал караул у Южных ворот. Ему, стало быть, нельзя было доверять.

– Мне очень понравилось, как вы указали дону Альвару его место, – продолжал он, улыбаясь. – Он еще молод и придает себе слишком много значения. Надеюсь, этот урок пойдет ему на пользу.

– В Гертруденберге не может быть двух хозяев, – отвечал я, также улыбаясь. – Город слишком мал для этого.

Я сказал это с намерением, и дон Педро, очевидно, отлично понял меня.

– Надеюсь, это замечание не относится к области духовных дел? – вежливо спросил он.

– Конечно, ваше преподобие. Мы, светские люди, должны руководствоваться только фактами, а вы имеете возможность судить душу людей и отпускать грехи или наказывать сообразно вашим затаенным мыслям.

Говоря это, я имел в виду отца Балестера. Этим ответом мне хотелось вызвать дона Педро на разъяснения, которые осветили бы мне положение. Но ожидания мои не оправдались.

– Отпущение грехов – одна из благороднейших прерогатив святой церкви, – хладнокровно отвечал он. – К сожалению, церковь не может пользоваться ею так часто, как она желала бы. К несчастью, в Голландии в наши времена ее меры должны быть довольно суровы.

Я изучал дона Педро, пока он говорил. Это был высокий смуглый человек, почти моего роста, с красивыми чертами лица. У него орлиный нос и крепкий, красивый подбородок, который встречается на севере Испании. Лучше всего были его глаза. Они были не только широки и блестящи, как у большинства испанцев высших классов, но имели в себе какую-то скрытую силу, которая могла действовать на женщин. Церковь наложила на него свое клеймо, как и на большинство людей. Но легкая завеса, которую она набросила на его лицо, делает его еще более опасным. Только вокруг рта виднелись кое-какие линии, которые мне не нравились. Я думаю, что этот человек мог изменить до неузнаваемости все лицо – только не рот. Ему было лет сорок. Дон Педро де Тарсилл считался человеком способным, хотя и не очень разборчивым в средствах. Но кто теперь разборчив? Впрочем, его частная жизнь была безукоризненна, насколько, по крайней мере, она была известна.