Читать интересную книгу Кто вы, Лаврентий Берия?: Неизвестные страницы уголовного дела - Андрей Сухомлинов

Коневу удалось избежать этой участи благодаря Жукову.

Позже Иван Степанович «щедро отблагодарил» Георгия Константиновича: в 1957 году он, Конев, принял самое активное участие в травле Жукова и по поручению партии подписал статью в газете «Правда», что позже закончилось досрочной отставкой полководца. В 1956 году именно Коневу было поручено командовать нашими войсками в ходе известных событий в Венгрии. Конев и здесь добросовестно выполнял указания партии. Когда в конце 1948 года возникло «дело врачей» и в правительственном сообщении был дан список тех, кого эти врачи плохо лечили, то Конев написал письмо Сталину с напоминанием о том, что он, Конев, тоже пострадал от них, а поэтому в список потерпевших желательно включить и его. Сталин дал указание, и фамилия Конева стала фигурировать в списках полководцев, пострадавших от «врачей-вредителей». На похоронах Сталина 9 марта 1953 года в траурной процессии Коневу было доверено нести подушечку с орденом Ленина, которым был награжден Сталин. Так что Конев чем-то привлекал к себе руководство страны того времени, и именно его бросали на самые трудные и скандальные дела. По свидетельству ветеранов, И.С. Конев выгодно отличался от своих коллег и сослуживцев высокой культурой, образованностью, интеллектом. Рассказывают, что в библиотеке Генштаба однажды тайком проверили читательские билеты высших должностных лиц. Оказалось, что самый «насыщенный» читательский билет — у Конева, в то время как у большинства маршалов он был абсолютно чист…

А вот как описывает Конева сын Берия Серго: «У Конева были маленькие злые глазки, бритая голова, похожая на тыкву, и выражение лица, полное самодовольства: говорил он, жестикулируя, выдавая свою агрессивность». Далее Серго ссылается уже на маршала Василевского: «Конев был грубым и очень жестоким…»

Сложившиеся между Коневым и Берия еще в 1941 году неприязненные отношения служили бесспорным основанием для отвода Конева в суде. Это мог заявить Берия. Самоотвод мог взять и Конев. Но ничего этого не произошло, да и не могло произойти: на такие «мелочи» никто в тот момент внимания не обращал.

Надо сказать, что высшие военачальники страны Берия не любили и побаивались его. «Чистки» генеральских рядов, проведенных с участием Берия, они помнили всегда.

Интересна судьба другого члена суда — Ефима Лавровича Зейдина. В тот момент он являлся первым заместителем председателя Верховного суда СССР. Должность серьезная. Он не был членом Военной коллегии, но имел звание генерал-лейтенанта юстиции, которое получил еще в те годы, когда возглавлял Управление военных трибуналов. Это был опытный судья. Позже именно ему будут поручены еще несколько «громких» дел, среди которых дела бывшего министра МГБ B.C. Абакумова (1954 г.), Василия Сталина (1955 г.).

Я думаю, что в деле Берия Зейдин вместе с другим юристом Громовым в составе специального судебного присутствия играли роль консультантов по процессуальным и другим правовым вопросам, ведь остальные судьи никаких знаний в этой области не имели и в подобном мероприятии участвовали впервые в жизни, попав туда на основании Указа Президиума Верховного Совета СССР.

К делу были привлечены и секретари судебного заседания. Они вели протокол, в котором почти дословно записывали весь ход процесса. Их-то взяли из Военной коллегии: работа хотя и незаметная, но очень важная, и здесь нужны специалисты. Протокол судебного заседания должен отражать весь ход процесса, и более того — эмоциональную обстановку. Он хранится вечно. С помощью этих протоколов через десятилетия или даже столетия исследователи, писатели, юристы раскрывают исторические тайны. По ним же вышестоящие судебные инстанции пересматривают дела в порядке надзора. К протоколу по делу Берия мы еще обратимся.

Секретарями назначили офицеров Военной коллегии Верховного суда СССР А. Мазура, М. Афанасьева, В. Лапутина, В. Нартикова, М. Нащенкова.

В.И. Шанин рассказывает, что он был в дружеских отношениях с одним из самых молодых тогда секретарей — старшим лейтенантом Михаилом Афанасьевым. Когда в перерывах между судебными заседаниями Афанасьев приезжал из штаба М ВО, где шел суд, на свое основное место службы в Военную коллегию, что на ул. Воровского (теперь ул. Поварская), офицеры Военной коллегии бежали к нему за новостями. Но Миша Афанасьев был нем как рыба: он дал десяток подписок о неразглашении тайны следствия и суда. И все же, как вспоминает В.И. Шанин, Афанасьев «проболтался».

Как только Берия пытался вставить в свои показания слово «Сталин», Конев обрушивался на него своим командирским басом:

— Не смей вспоминать этого святого человека, негодяй!

В протоколе судебного заседания это, конечно, не записано.

* * *

По закону предварительное следствие заканчивается составлением обвинительного заключения и передачей дела прокурору для его утверждения и направления дела в суд.

В нашем случае ситуация была похожая. Обвинительное заключение было составлено в прокуратуре. Отредактировано и утверждено, правда, в ЦК с участием М.А. Суслова и подписано генеральным прокурором Р.А. Руденко как следователем. Но это не самое главное.

Согласно УПК РСФСР, еще на следствии, при составлении обвинительного заключения определялся круг лиц, подлежащих вызову в суд в качестве свидетелей.

Надо сказать, что при рассмотрении дел в особом совещании разрешалось слушать дела и без вызова свидетелей. В нашем случае власть пошла по более цивилизованному пути. Вот список лиц, которые были вызваны в суд в качестве свидетелей: В. Дроздова и ее мать Акопян по эпизоду изнасилования, бывшие сослуживцы и подчиненные подсудимых генералы МВД и Советской армии Т. Строкач, М. Баскаков, Б. Обручников, А. Кузнецов, С. Савченко, П. Кондаков, А. Короткое, В. Сергацков, С. Штеменко.

Выписка из обвинительного заключения

18 октября 1953 года в 10 часов в штабе МВО начался суд над Берия и его группой.

Наверное, нет необходимости рассказывать, что такое суд и для чего он проводится. Однако напомню, что основная задача всякого суда, рассматривающего уголовное дело, еще раз проверить материалы предварительного следствия и решить вопрос о виновности лица, совершившего преступление. Только суд может признать человека виновным в совершении того или иного преступления. В задачу суда, как и органов предварительного следствия, входит собирание и проверка доказательств. По ныне действующему УПК все доказательства, на основе которых суд принимает решение, должны быть собраны, исследованы или, попросту говоря, проверены в суде. В те годы, когда судили Берия, основы судопроизводства были в принципе такими же, как и сейчас, однако имелись и некоторые особенности, которые не способствовали укреплению законности и установлению истины. Например, право суда основывать свое решение на доказательствах, добытых только на следствии и не исследованных в суде. Или еще: широко применяемое тогда право вместо допросов свидетелей оглашать их показания. Сейчас, повторюсь, это недопустимо.[123]

Уголовное дело в суде, как, впрочем, и на следствии, должно рассматриваться объективно, без всяких уклонов в обвинительную или оправдательную сторону. Суд обязан исследовать обстоятельства, как смягчающие ответственность подсудимого, так и отягчающие. Так было всегда. Не случайно глаза Фемиды, символизирующей правосудие, завязаны, а в руках у нее весы, на которых чаши находятся в нейтральном положении.

Судебное заседание по делу Берия и остальных началось с оглашения обвинительного заключения и допросов подсудимых. Порядок исследования доказательств устанавливает суд по своему усмотрению. Каких-либо ограничений нет. Главное, из чего исходят в этом случае судьи, — это тактические соображения, наиболее выгодные, по их мнению, для получения доказательств.

В нашем деле суд решил начать судебное разбирательство с допросов подсудимых в таком порядке: Гоглидзе, Кобулов, Деканозов, Влодзимирский, Мешик, Меркулов, Берия. Затем провести допросы свидетелей: Дроздовой, ее матери Акопян, потом генералов Строкача, Обручникова, Кузнецова, Савченко, Кондакова, Короткова, Сергацкова и Штеменко. В ходе судебного заседания предполагалось огласить некоторые показания свидетелей, допрошенных на следствии, но не вызванных в суд, а также исследовать ряд документов, находящихся в материалах дела и необходимых для полного и объективного исследования обстоятельств совершенных преступлений.

После этого подсудимым давалось право уточнить свои показания и задать друг другу дополнительные вопросы. Затем каждый подсудимый мог обратиться к суду с последним словом. И уже потом суд должен удалиться в совещательную комнату для вынесения приговора. Вот примерно такая процедура суда ожидала Берия и, как говорил Хрущев, «его банду».