Читать интересную книгу Прекрасная Гортензия. Похищение Гортензии. - Жак Рубо

Каково же было мое изумление, когда я увидел, что никто не озаботился принять необходимые меры, более того: во всех трех магазинах продолжали продавать и другие книги, помимо моей (в том числе, говорю это с болью, но без упрека, просто потому, что не могу не сказать, в том числе книги, изданные вами же, дорогой мой Издатель (вы что, не прочли постскриптум в моем первом письме?)). Я терялся в догадках: что могло стать причиной такого упущения? Случайность? Недоразумение? Или саботаж??? Мне не удалось продолжить расследование в других магазинах: я вывихнул руку, сбрасывая со столов в третьем магазине лишние книги, которые мешали моей. Я тут же обратился за помощью к отцу Синулю, но его приковал к постели — я цитирую — «ишиас, который у него сделался, когда он слушал по радио утреннюю гимнастику». Вдобавок у него обострилось воспаление локтевого сустава. Я просто не знаю, как быть.

Удрученный, нопо-прежнемуваш, запятая

Автор

P.S.: Хочу сообщить вам, если вы еще этого не знаете, что в газете «Независимый вестник Северо-Западного Кон-Минервуа» появилась интересная рецензия на мою книгу. Вот ее содержание:

«Джек Рубоу. „Прекрасная Елена“. Прочтите обязательно, если вам больше нечего делать и у вас кончилось снотворное».

Вам не кажется, что если из этой статьи ксерокопировать первые три слова, ее можно с успехом использовать для рекламы?

Письмо № 6-бис Автора Издателю (написано в тот же день)

После слова «ваш» в конце предыдущего письма вместо, «запятая» следует читать:

откройте кавычки, «,»

С уважением

Автор

P.S.: Слова «откройте кавычки», запятая, здесь ни к чему. Точка. Но у меня кончилась корректирующая лента, а отец Синуль заболел и не может заменить картридж, поэтому мне, к сожалению, не удалось их уубрррать.

(Продолжение Переписки в главе 18)

Глава 10

Инспектор Шералокидзуки Холамесидзу

Мы оставили инспектора Блоньяра в церкви Святой Гудулы, перед трупом Бальбастра, собаки отца Синуля. Его пронизывающий, словно лазер, взгляд был устремлен на мадам Эсеб. За это время у нас с вами много чего произошло, а инспектор едва успел сказать отцу Синулю «до свидания». Они с отцом Синулем были старыми знакомыми; впервые они встретились, когда инспектор расследовал ужасное дело Грозы Москательщиков, затем во время его работы над не менее ужасающим делом Скандалиста в Химчистке. В свободное время инспектор заходит к Синулю подискутировать; он приводит с собой Арапеда, который допекает Синуля своим скептицизмом. Синуль и мадам Блоньяр соперничают в искусстве приготовления тушеного мяса и петушка в вине. Но сегодня, увы, не время для угощения и для беседы.

Отец Синуль, конечно, друг инспектора, и однако, сколь это ни покажется жутким и невероятным, не является ли он подозреваемым? Да, его боль непритворна, но что стало причиной этой боли — скорбь или раскаяние? Бывало ведь, что хозяин убивал собаку (бывало и наоборот, но гораздо реже). Блоньяр не имеет права выбросить из головы эти мысли, хотя ему крайне неприятно. Он жмет руку Синулю и оборачивается к мадам Эсеб. Но ему не дают прислушаться к внутреннему голосу. Его вызывают к телефону. Воспользуемся этим, чтобы вновь включиться в повествование; мы практически ничего не упустили.

Кто звонил Блоньяру? Это опять был Жубер, его Шеф. Он не церемонился.

«Блоньяр, это деликатнейшее дело! Я знаю, что убийства собак — не в вашей компетенции (хотя они были знакомы тридцать лет, Жубер обращался к нему на „вы“), но я пользуюсь тем, что Булед Огг (инспектор из Отдела собак) по уши увяз в деле „Октопупса“ (банда престарелых анархистов грабила супермаркеты: они брали только собачьи деликатесы — консервы „Октопупс“, а затем бесплатно раздавали их неимущим старикам Города), и поручаю дело вам. Мне опять звонил монсиньор Фюстиже; министерство внутренних дел и архиепископство считают, что вам необходим помощник. Я не могу отказаться. Это польдевский инспектор в чине суперсуперинтенданта, как мне сказали, лучшая ищейка местной полиции. Зовут его… э-э… черт возьми, это не та бумага, это счет от прачки, вот бестолочь! Это я не вам, Блоньяр, а моей секретарше… ну наконец, его зовут Шералокидзуки Холамесидзу или как-то в этом роде; ладно, мне пора, желаю удачи!»

И в эту самую минуту появился польдевский инспектор, сопровождаемый Арапедом.

— Меня зовут Шуреликадзику Халимисудзо, — сказал он. — Здравствуйте, инспектор Блоньяр, как я предполагаю? считаю? уверен?

Польщен я крайне, в высшей степени, большая честь, очень-очень большая

Всемирно прославленные, и Блоньяр, самые-самые инспекторы, работать с Арапедом

Для всех пример Польдевия чтит как пример у нас в стране вы примерные

искусства дедукции дедуктивное расследование возвели в искусство

поставить вам на службу мои скромные но с лучшими чувствами всем чем могу познания буду стараться

Считаю? Здравствуйте Предполагаю? инспектор? уверен? Блоньяр

в высшей степени польщен крайняя честь

Арапед очень-очень инспекторы самые-самые и Блоньяр прославленные работать с

Польдевия чтит как У нас пример для всех в стране

До уровня дедуктивное расследование искусство возвели

Всем чем могу мои скромные буду стараться вам на: службу

… … … …

… … … …

…

…

Я уверен Польщен Блоньяр Пример Искусство децукции Мои скромные Всем чем могу

(уменьшение количества точек указывает на ослабление внимания Блоньяра во время приветственной речи польдевского инспектора).

Наступила пауза.

_________

Блоньяр повернулся к Арапеду.

— Что он говорит?

— Он говорит по-французски, — деликатно заметил Арапед.

— А, — сказал Блоньяр, не слишком этим успокоенный, — ну так переведи.

— Если убрать все формулы вежливости и излияния чувств, получится, грубо говоря, следующее: назвав себя, инспектор предположил, что обращается к вам. Он добавил, что очень рад поработать с нами, поскольку в его стране мы пользуемся неплохой репутацией (чуть лучше средней, если я правильно понял расстановку ударений), и что он постарается оказать нам помощь в случае, если наше расследование не нанесет ущерба интересам Польдевии, — сказал Арапед, знавший польдевский язык.

— А, — сказал Блоньяр, — они что, всегда так выражаются?

— Нет, — ответил Арапед, — инспектор специально подготовил французский вариант приветствия, имея в виду, что иностранцы медленно соображают (в Польдевии, конечно), а их речь, как правило, не отличается богатством мысли.

— А, — сказал Блоньяр, испытывавший неудержимую тягу к моносиллабизму (который, вопреки распространенному мнению, не всегда сочетается с монотеизмом), — значит, это надолго.

Он не ошибся. Инспектор Шер. Хол. (в дальнейшем мы для краткости будем называть его Шер. Хол.; таким образом, в тексте романа, кроме специально оговоренных случаев, аббревиатура Шер. Хол. будет обозначать польдевского инспектора), инспектор Шер. Хол. сообщил Блоньяру и Арапеду следующее (наш Издатель на стадии корректуры умудрился выбросить диалог инспекторов, занимавший сорок семь страниц и содержавший все необходимые нюансы, и заменил его кратким пересказом, за который Автор не несет никакой ответственности).

В Польдевии имеется шесть князей. Правящий князь — это князь Горманской, приятная личность, по крайней мере в том, что относится к данному делу, но есть еще пять князей, что в сумме составляет шесть. Один из этих пяти не-правящих князей хочет стать Правящим; он считает себя вправе притязать на это. Его зовут Кманороигс. Князь Горманской по личным и романтическим причинам на несколько месяцев выехал из страны. Князь Кманороигс хотел бы, чтоб он не вернулся и можно было бы занять его место. Князья поразительно схожи наружностью; это два Красивых Молодых Человека, которых практически невозможно отличить друг от друга; оба они обладают выдающимися способностями к переодеванию и маскировке. Как их распознать? Только одним способом: по фабричной марке на левой ягодице. На обеих марках изображена спираль, напоминающая раковину улитки (улитка — священное животное Польдевии); однако между ними есть едва уловимое различие. Внутри спирали вытатуированы точки, сгруппированные по шесть, но у каждого князя — по-своему.

План Кманороигса прост. Убив Бальбастра (это, бесспорно, его рук дело), подставить князя Горманского, добиться его ареста, а самому вернуться в Польдевию и стать Правящим Князем. И последнее: князья исповедуют разные религии. Князь Кманороигс — компьютеропоклонник. Он выдающийся программист.