Читать интересную книгу Старуха 4 (СИ) - Номен Квинтус

— Это так? — Сталин повернулся к Тевосяну.

— Не совсем так, мы предполагали, что первую очередь электростанции запустят с уже хорошо отработанными в промышленности стомегаваттными генераторами, и запустят ее в декабре. Ведь по первоначальному проекту именно такую электростанцию там строить и предполагалось. Но они проект поменяли и нас об этом не известили.

— То есть, Вера Андреевна, ваше утверждение о том, что энергетики тут не причем, ошибочно…

— Нет, Иосиф Виссарионович. Проект электростанции поменял Госплан, а поменял потому, что металлургический завод по плану должен был подготовить первую очередь к пуску в сентябре сорок первого, а в этот срок с высокой вероятностью наркомат электростанций запустил бы и принципиально новую установку. Причем план энергетикам Госплан поменял, исходя из плановых заданий наркомчермету — и зачем в таком случае что-то кому-то сообщать? «Сообщаем вам, что ничего нового мы вам сообщить не можем, все остается по-старому». Но в любом случае я считаю, что для товарища Тевосяна пара часов на горохе будет достаточным наказанием, а все мы просто должны извлечь из этого урок и запомнить как таблицу умножения, что планы перевыполнять нельзя!

— Но ваш химпром-то постоянно планы перевыполняет! — не удержался Ованес Тевадросович.

— Это — распространенная ошибка, люди, в работе химпрома глубоко не разбирающиеся, просто видят — издали — что у нас и заводы сами по себе вырастают, и продукция, в планах не заложенная, возникает откуда-то. Но при всем при этом химпром никогда никаких планов не перевыполняет, а выполняет их от и до. Однако, в силу некоторых обстоятельств, у меня периодически возникают определенные сверхплановые доходы, и если их не приходится в пожарном порядке тратить на затыкание дыр в экономике, подобных той, которую мы сейчас обсудили, то вот эти доходы НТК направляет на финансирование несрочных программ, планы по которым были составлены еще много лет назад. По планам направляет…

В перерыве к Вере подошел Валентин Ильич:

— Вера, ты насчет внутренних планов НТК очень красиво сказала… но почему мне о таких планах ничего не известно было?

— А я их на бумажке не расписывала, они — планы эти — на самом деле были, но… у меня в голове. Поверьте, я все делала именно по планам, но про них просто никому не говорила. А то решили бы, что я вместо серьезной работы всякой ерундой занимаюсь.

— Это как с барабанной фабрикой, что ли?

— Примерно так, да. А ведь неплохо получилось: сотня рабочих дают стране валютной выручки больше чем на пять миллионов американских долларов в год!

— В один год, ты же все запасы, за семь лет созданные, в следующем году и продашь.

— Продам, но фабрика в состоянии уже каждый год инструментов изготавливать даже больше, чем их на складах хранилось. Парни там все это время отрабатывали технологии, персонал обучали, придумывали всякое новое. А когда они подготовились достаточно, я всю эту затею с рекламой барабанов и провернула, создала, так сказать, очень емкий рынок сбыта для продукции, которую мы научились делать. Всему свое время, и сейчас пришло время барабанов…

— Ты тогда мне при случае как-нибудь расскажи про свои планы в голове, и когда чему, по твоему мнению, время придет. Потому что мне-то сейчас планы на всю страну готовить приходится, а для этого полезно знать и то, что ты в голове придумываешь…

Договорить им не дал товарищ Тевосян:

— Вера Андреевна, мне все же кажется, что вы в своем выступлении…

— Ованес Тевадросович, прежде чем продолжить, сначала меня выслушайте. Я же не сказала, что вы миллионы на стройке сэкономили потому что в Борзе жильё и предприятия соцкультбыта не выстроили, и что даже если бы электростанция заработала, вы бы завод все равно не запустили просто потому, что там сейчас работать некому. Сейчас эти мелочи значения не имеют, но вам в дальнейшем все же следует не просто отчеты начальников строек просматривать, но и за начальниками этими присматривать. По мне — так вы один из очень немногих наркомов, которые разбираются в том, чем руководят. И я особо прослежу за тем, чтобы вы и дальше столь же успешно черной металлургией нашей руководили. А от ошибок никто не застрахован, как там говорят: не ошибается лишь тот, кто ничего не делает. И я уверена, что для себя урок из этой ошибки вы извлечете, и больше у вас таких проколов не будет. А насчет того, что с заводом делать… дорога из Монголии уже действует, с углем — и, соответственно, с газом для печей проблем, как я понимаю, не ожидается… Запускайте одну печь, железо пока по рельсам отправляйте в Петровск — там некоторый резерв по электричеству есть и мартены работают, и в Улан-Батор — там тоже по электричеству тысяч на триста тонн в год запас мощности имеется. Пока имеется, где-то до августа — потом ТЭС тамошнюю нужно будет все же на ППР выводить…

— А в Борзе электростанцию точно до октября не запустить никак?

— А меня-то вы зачем об этом спрашиваете? Для ответов на эти вопросы есть товарищ Летков, вот Андрея Ивановича и тираньте…

В это же время Иосиф Виссарионович, покончив с обедом, обратился к Лаврентию Павловичу:

— Мне тут на тебя пожаловались, в частном порядке, из наркомпроса, на то, что твое ведомство устроило какую-то финансовую проверку ЦМШ. Не наврали?

— Было такое дело, а что проверку финансовую, так это потому что фининспектор по закону к любым документам доступ имеет. Вот мы и проверили.

— И много музыканты наворовали?

— Немного, но все же несколько мелких нарушений нашли.

— Балалайку на сторону продали?

— Например, директор ЦМШ три зарплаты получала, но говорю же: мелочь это.

— Мелочь⁈ Три зарплаты…

— Снова повторю: это — мелочь. По сравнению со всем остальным мелочь.

— А что же ты в тайне все это держал?

— Да анализ документов только вчера и закончили делать. Картина там интересная вырисовывается, но это не на послеобеденный разговор.

— Тогда расскажешь после совещания.

— А у меня все документы в кабинете остались.

— Значит… вечером ко мне на дачу приедешь, с документами. Ведь, судя по твоей роже, дело спешное?

— Не очень уже спешное, но приеду. Всяко нужно обсудить, что дальше-то со всем этим делать.

— С этим чем?

— Вечером расскажу, а сейчас перерыв уже заканчивается. Кто у нас следующий отчитывается, Старуха? Пойдем, послушаем… подозреваю, что она много интересного еще расскажет.

Ожидания Лаврентия Павловича не оправдались: Вера выступала недолго, очень кратко перечислила, какая продукция и в каких объемах произведена и сколько ее ожидается получить в году грядущем. А так как подавляющее большинство присутствующих даже примерно не представляли себе, каких трудов стоит все упомянутое произвести, то и вопросов никто не задавал. Лишь те наркомы и руководители крупных предприятий, которые химпродукцию потребляли в больших объемах, сделали себе пометки на предмет возможного увеличения поставок.

А вот выступление Андрея Ивановича Леткова — наркома электростанций — вызвало уже очень много вопросов. Потому что Андрей Иванович сообщил, что при превышении потребления электричества сверх выделенных квот предприятия, причем любые, будут просто отключаться от сетей без предупреждения. И после того, как вопли «какого хрена» и «это же вообще саботаж, за такое расстреливать нужно!» все же стихли, Иосиф Виссарионович уже тихим голосов поинтересовался:

— Андрей Иванович, тут многие предложенное вами назвали саботажем. И нам было бы интересно выслушать, почему вы это саботажем не считаете…

— А я считаю как раз сверхнормативное потребление саботажем и откровенным вредительством. Если нагрузка на сети превышает ее возможности, то в сети падает частота, генераторы электростанций излишне греются, что снижает их ресурс, на электромоторах тех же станков увеличивается ток, моторы тоже греются и даже сгорают — но страшнее то, что турбины начинают работать с огромной перегрузкой и просто ломаются. Даже лопасти турбин ломаются, и не фигурально, а буквально: металл таких запредельных нагрузок не выдерживает. А замена одной лопасти — даже если обломками внутри турбины ничего не искорежило — занимает, если брать турбогенератор на тридцать два мегаватта — десять рабочих дней. Но ведь часто обломок лопасти и соседние прилично портит, и в последний раз, когда на Уралмаше сдуру запустили сразу пять электропечей, ремонт турбины занял больше полутора месяцев! И кто тут саботажник?