Домен вана и государства Чжунго (Вэй, Сун, Чжэн, Чэнь)
Домен вана, насколько можно судить по «Цзо-чжуань» и «Го юю», после сунского соглашения 546 г. до н. э. продолжал терять свой политический авторитет. Материалов о событиях в домене в источниках немного, причем для подавляющего их количества характерны если не критическо-пренебрежительные, то уж во всяком случае не слишком уважительные по отношению к чжоускому вану и порядкам в домене интонации. И хотя в окружении вана еще встречались, согласно источникам, достойные люди, к самим ванам это уже не относилось. Речь идет прежде всего о двух правителях с одинаково звучащими на русском именами Цзин-ван. Первый из них управлял доменом с 544 по 520 г. до н. э., а второй — с 519 по 477 г. до н. э.
Это пренебрежение проявлялось постоянно, особенно при взаимоотношениях домена с Цзинь, то и дело выступавшим в функции патрона, гарантирующего порядок во владениях вана. Уже упоминалось о том, что, когда в 533 г. до н. э. возник территориальный спор на уровне комендантов пограничных укрепленных пунктов домена и царства Цзинь о земле и ван отправил своего сановника в Цзинь с жалобой и ссылками на то, что спорные земли всегда были чжоускими, Шу Сян посоветовал не спорить с ваном и отдать ему земли [114, 9-й год Чжао-гуна; 212, т. V, с. 624 и 626]. А в 527 г., когда хоронили жену вана и цзиньский посол не привез подношений, Шу Сян сердито заметил, что нужно соблюдать траур по умершей, а не вымогать у собравшихся подношений (по случаю траура они, на взгляд Шу Сяна, не должны приноситься [114, 15-й год Чжао-гуна; 212, т. V, с. 658 и 660]).
В «Го юе» один за другим следуют несколько отрывков с поучениями, касающимися периода правления первого чжоуского Цзин-вана. Один из них рассказывает о том, как цзиньский Шу Сян, посетив столицу вана, особо отметил только достоинства Цзин-гуна, сановника вана в должности цин-гии, который хранит традиции прежних чжоуских ванов и заботится о народе [85, с. 39–40; 29, с. 66–68]. Насколько можно понять, Цзин-гун был единственным светлым пятном на общем безрадостном фоне домена вана. Согласимся, что текст не очень-то уважителен по отношению ко всему дому вана, включая и его самого. Два других отрывка повествуют о том, как все тот же Цзин-ван хотел отливать большие монеты вместо малых, а также большой колокол. То и другое отвергалось советниками вана на том основании, что это принесет вред народу и не приведет к желаемой гармонии. Ван, однако, в обоих случаях настоял на своем [85, с. 4048; 29, с. 68–76].
Разумеется, еще ниже пал престиж вана в глазах чжухоу во время событий, связанных со смертью первого Цзин-вана в 520 г. до н. э. и возникшей в результате этого смутой, о которой уже упоминалось. И неправомерное решение покойного вана, завещавшего свой трон не тому сыну, какому следовало бы, и раздор между принцами, боровшимися за престол, и мятеж одного из них, кому престол никак не светил, и помощь Цзинь другому, легитимному наследнику, и бегство мятежника, то и дело угрожавшего своему добившемуся престола братцу, и забота о снабжении Чжоу зерном, ибо за смутой и мятежом последовал голод, и, наконец, необходимость укрепить крепостные стены столицы вана, дабы мятежник не смог с легкостью возвратиться и чжухоу не нужно было держать свою охрану в домене, — все это не принесло авторитета ни домену, ни его новому господину, второму Цзин-вану, который, впрочем, просидел на отцовском троне около полувека. Так что далеко не случайно в сообщении «Цзо-чжуань» от 516 г. до н. э. [114, 26-й год Чжао-гуна; 212, т. V, с. 714 и 718] назидательно сказано, как нужно выбирать наследника. Главная идея поучения — нельзя назначать любимчика! Да и министры-сановники не должны руководствоваться склонностями и симпатиями, ибо существует строгая норма.
Справедливости ради стоит заметить, что такой нормы реально не существовало. А помещенная в комментарии назидательная справка о том, чем следовало бы вану руководствоваться, дабы не было смут, — всего лишь косвенное осуждение порядков в доме вана, не более того. Стоит заметить, что после рассказа о строительстве стены (510 г. до н. э.) сообщения о событиях в домене вообще практически исчезают из текста «Цзо-чжуань». Они стали редкими и малозначащими. Одно из них (506 г. до н. э.) — об участии ванского сановника Лю в совещании чжухоу в Шаолине, второе — о том, что родство того же Лю с цзиньским кланом Фань побудило домен в 492 г. до н. э. в разгоревшейся в Цзинь борьбе кланов взять сторону Фань [114, 3-й год Ай-гуна; 212, т. V, с. 801 и 802]. Когда исход схватки в Цзинь стал очевиден и нужно было как-то реабилитироваться, Цзин-ван сам вмешался в события и приказал казнить проштрафившегося сановника Лю. К слову, этот эпизод «Го юй» изложил несколько иначе: там повествуется, что именно Лю и Чан Хун были инициаторами строительства всеми чжухоу крепостных стен в столице, и сделана ремарка, что стеной не поможешь тому, от кого отвернулось Небо. За эти непочтительные слова сторонника Лю Чан Хуна и постигла позже заслуженная кара, когда он по приказу своего хозяина Лю оказался замешанным в междоусобицу в Цзинь [85, с. 50; 29, с. 77–78].
Данных о царстве Вэй, расположенном неподалеку от домена и пользовавшемся покровительством вана, в источниках немного. Однако эти сообщения весьма интересны, ибо показывают характер династийных споров и политических интриг в сравнительно небольшом государстве.
После событий, связанных с заговором, изгнанием и последующим возвращением усилиями царств Ци и Цзинь вэйского Сянь-гуна в середине VI в. до н. э., о которых вкратце уже упоминалось, к власти в Вэй пришел Сян-гун (543–535 гг. до н. э). Его главная жена из рода Цзян не имела сыновей [103, гл. 14; 71, т. III, с. 193], что, естественно, привело к спору о наследстве. Интересно выглядит эта проблема в интерпретации разных источников. Сыма Цянь излагает события так. Любимой наложнице Сян-гуна приснился сон о том, что Кан-шу сказал ей: «Твой сын будет править Вэй. Назови его Юань». Она спросила у сановника Кун Чэн-цзы, кто такой Кан-шу, и он ответил, что это первопредок дома Вэй. Родив сына, она все рассказала мужу, который и назвал сына Юань. Он и стал преемником Сян-гуна вэйского [103, гл. 37; 71, т. V, с. 118].
В «Цзо-чжуань» все намного подробнее и чуть иначе. Оказывается, Кан-шу снился самому Кун Чэн-цзы, требуя обеспечить, чтобы править стал Юань. Аналогичный сон был и у другого важного вэйского сановника, Ши Чао, который поделился увиденным с Куном. Вскоре наложница правителя родила сына, назвав его Юань, причем в отличие от рожденного ею раньше слабенького мальчика этот был крепышом. Прибегнув к гаданию, Кун в соответствии с рекомендацией Кан-шу выступил в пользу Юаня. После смерти отца мальчика посадили на трон под именем Лин-гуна (534–493 гг. до н. э.). Из сообщения «Цзо-чжуань» [114, 7-й год Чжао-гуна; 212, т. V, с. 614–615 и 619] непонятно, какую роль во всем этом играл- отец мальчика, Сян-гун. Зато из него явствует, что Кан-шу являлся не к наложнице, а к сановникам и что наследника выбирали именно они, а не Сян-гун. Учитывая, что данные Сыма Цяня вторичны по сравнению с «Цзо-чжуань», версию комментария к «Чуньцю» следует считать предпочтительной. А из нее вытекает, что главную роль в решении судеб Вэй играли сановники, а не правитель. Впрочем, это вполне согласуется и с реалиями: дед мальчика Сянь-гун, о котором уже упоминалось, сам был игрушкой в руках сановников. Только вмешательство извне помогло ему, изгнаннику, возвратиться домой. Видимо, не очень-то прочными были и позиции его преемника Сян-гуна, к которому ни в одном из текстов Кан-шу не соизволил явиться во сне. Похоже на то, что и Лин-гун (Юань) не слишком прочно сидел на своем троне.
В пространном сообщении «Цзо-чжуань», датированном 522 г. до н. э. [114, 20-й год Чжао-гуна; 212, т. V, с. 677–678 и 681–682], повествуется о заговоре, спровоцированном старшим братом Лин-гуна, не поладившим с некоторыми сановниками. Из текста неясно, почему недовольство заговорщиков было направлено против брата правителя — ведь он в конце концов правителем Вэй так и не стал, хотя можно допустить, что занимал на правах старшего брата весомое положение в царстве. Как бы то ни было, но заговорщики напали на брата правителя и убили его, когда самого Лин-гуна в столице не было. Услыхав о мятеже, Лин-гун примчался в столицу с небольшой группой приближенных, забрал из дворца важнейшие ценности и уехал в окраинный город царства Вэй, куда к нему прибыл направлявшийся в Вэй с визитом посол из царства Ци. Тем временем в стане заговорщиков возникли раздоры, и один из них, Бэй-гун Си, напав на главу заговорщиков Ци, уничтожил весь его клан. После этого правитель возвратился в столицу и щедро наградил своих сторонников, предварительно заключив специальное соглашение с Бэй-гуном Си, уничтожившим клан Ци, и с горожанами (го-жэнь).