Софи прикусила губу.
— Ой, не помню. Кажется, сказал кто-то из знакомых.
Но провести Патрика было не так-то легко.
— Ты говоришь по-итальянски?
Софи похолодела.
— Нет… конечно, нет. С чего ты взял?
«Какая же я идиотка, чуть себя не выдала. Надо срочно избавиться и от учебника турецкого. Не дай Бог он обнаружит!»
— Так, показалось. — Патрик ласково улыбнулся. — Вообще-то мне еще не приходилось встречать девушку из высшего общества, которая бы знала иностранные языки. Большинство юных леди, из тех кто посещает «Олмэкс», и своим-то родным языком владеют еле-еле. Но французскому, надеюсь, тебя матушка обучила.
Софи боялась открыть рот и потому только робко кивнула.
— А вот я в языках полный тупица. — Патрик отправил в рот несколько апельсиновых долек. — По-французски говорю очень слабо, а на других знаю всего по нескольку фраз. Кстати, попробуй догадаться, что это за фразы.
Софи усмехнулась.
— Где я могу найти констебля? — Ее знание языков было чисто академическим. Во всяком случае, представить себя в чужой стране она не могла.
Патрик удивился.
— Поверь мне, за границей от констеблей больше неприятностей, чем пользы.
— Как пройти к гостинице?:
— Нет. — Патрик придвинулся ближе и скормил ей несколько долек апельсина. — Так уж и быть, скажу. Вот она, ключевая фраза всех времен и народов: «О, благородная леди, прошу вас, примите этот недостойный подарок от меня лично и страны, которую я представляю».
Софи, смеясь, слизывала с губ апельсиновый сок.
— Веришь, я могу произнести эту фразу на четырнадцати языках, — гордо объявил Патрик, блестя глазами. — К сожалению, и в Уэльсе тоже. Так что все проблемы там нам придется решать по-английски.
Софи проглотила слюну. Признаваться, что она свободно говорит по-валлийски, было слишком поздно.
Патрик же ее гримасу ошибочно принял за обеспокоенность.
— Милая, не волнуйся, там все говорят по-английски. А если кто-то не может, пусть пеняет на себя. Надо было выучить. Впрочем, — проговорил он после непродолжительного молчания, — они могут выразить пожелание зубрить французский. Существует Мнение, что Наполеон может направить свои корабли из Бреста через Корнуолл в Уэльс. То есть вторгнется в Англию с тыла.
— Ох уж этот Бонапарт. — Софи было трудно сконцентрироваться на международной политике, поскольку Патрик очистил еще один апельсин, отделил половину и начал медленно выдавливать сок ей в рот. Острый цитрусовый аромат приятно щекотал ноздри.
— Тебе не следует его бояться, — успокоил Патрик. — Наш «Ларк» один из самых быстрых кораблей в океане. У Наполеона таких нет. Его плоскодонки нас никогда не догонят.
— Клипер «Ларк» построен в Балтиморе?
Патрик был приятно удивлен.
— Да. У него V-образный корпус и очень высокие мореходные качества. А откуда тебе известно о «Ларке»?
— Ты думаешь, я не умею читать? Об этом писали в «Тайме», и не раз.
— Не ожидал, что ты читаешь «Тайме». — Патрик рассеянно съел апельсиновую дольку, которую собирался скормить ей. — Я вообще смутно представляю образ жизни молодых английских леди.
— Мама умерла, когда я был еще совсем ребенком, а когда вырос… — он пожал плечами, — то в Англии проводил мало времени.
— Понимаю, — прервала его Софи. — Но разве, находясь здесь, ты не встречался с дамами?
Он коротко рассмеялся:
— Признаюсь, встречался. Но это были не леди. Вернее, не совсем леди.
Патрик поймал себя на том, что ему нравится с ней общаться, что эта загадочная девушка с острым язычком и грустными глазами, его молодая жена, хороша не только в постели. Он придвинулся ближе и прижал Софи спиной к поручню. Сейчас их тела походили на два правильно сложенных элемента складной картинки.
Софи задумчиво посмотрела ему в глаза.
— Значит, ты побывал в четырнадцати странах?
— По меньшей мере, — ответил Патрик.
— Доведись мне путешествовать, — мечтательно проронила Софи, — я бы первым делом отправилась на Восток.
— А чем в течение дня занимаются настоящие леди? — неожиданно спросил Патрик.
— Они… хм, они ходят в гости на чай.
— Могу представить, какая это скука. Что еще?
— Ну, ездят за покупками.
— Какими?
Он плотно прижал свои бедра к ее. Софи охнула.
— Патрик! Нас же могут увидеть.
— Можешь быть спокойна, здесь нас никто не увидит. — Он взялся обеими руками за поручень. — Итак, что же покупают настоящие леди?
— Ну, разное, — лениво протянула Софи. — В основном одежду. Шляпы, платья… — Эта тема ей уже начала надоедать. Лично она за покупками ездила редко, предпочитая приглашать к себе мадам Карэм.
Как будто прочитав ее мысли, Патрик вдруг серьезно посмотрел ей в глаза.
— Выходит, ты каждый день ездишь за покупками?
— Я — нет, — проговорила Софи, оправдываясь. А затем вспомнила, что Патрик повеса. И не важно, что он сейчас прикидывается, будто не знает, чем занимаются леди. Какая ерунда! Ведь наверняка все свое время он посвящает охоте за ними.
— В общем, настоящей леди есть чем заняться. — Она с вызовом посмотрела на Патрика. — Но главная ее работа — это заказывать себе новые туалеты.
— Вот как? — протянул Патрик и снова пустил в ход губы, вызывая в Софи нежную, растекающуюся по всему телу, мягкую теплоту.
Произнеся слово «работа», она внезапно почувствовала прилив горечи. Ради замужества ей пришлось отказаться от очень многого. Становиться матроной, основная работа которой заключалась в поездках на Бонд-стрит, не хотелось. Наряды ее, конечно, интересовали, но не меньший трепет вызывало увлекательное погружение в дебри чужого языка.
Выражение ее лица Патрика слегка озадачило. Чего это она приуныла?
— Не желает ли моя чрезвычайно достойная жена удалиться вниз и принять ванну? — Он легко чмокнул Софи в бровь. — Потому что ее чрезвычайно достойный супруг должен поговорить с капитаном.
Глаза Софи просияли.
— Это было бы замечательно, — ответила она совершенно искренне.
— Тогда отправляйся. — Патрик с некоторой неохотой отстранился.
Оказавшись в каюте, Софи первым делом поручила позеленевшей от морской болезни Симоне приготовить бадью горячей воды, а затем застыла в странной позе, упершись спиной в тяжелую ореховую дверь, с наслаждением впитывая тишину и… одиночество. Да-да, одиночество. Она была сейчас одна, впервые со дня свадьбы.
Каюта Патрика представляла собой настоящие апартаменты, где каждый предмет мебели был прикреплен либо к стене, либо к полу, кроме стульев в гостиной, которые в шторм крепились к поручню на стене.
В дверь постучали, и ей пришлось посторониться. В каюту вошла Симона, сопровождаемая двумя молодыми матросами, которые тащили большие кувшины с кипятком. Привинченная к полу медная ванна быстро наполнилась водой. В воздухе запахло цветущей вишней.