волю беспокойству:
— Лют, совместный обед, считай, состоялся. А что дальше?
Я принюхался к запаху наваристого борща, парившего прямо перед носом, придержал руку, уже вооружившуюся ложкой, и включил голову:
— Ты на мой канал подписалась?
— Конечно!
— Тогда на следующем уроке пришли мне в личку сканы всего общения с этой личностью, и я сразу же переадресую их тетушке. Почти уверен, что она скинет рекомендации СБ-шников еще до пятнадцати ноль-ноль. Ибо мой бой на арене — мероприятие публичное, и не исключено, что тебе придется как-то продемонстрировать свои достижения уже на нем.
— Достижения? — эхом повторила Вика. — Какие достижения⁈
— Как это какие? — притворно удивился я. — Ты заинтересовала наивного простолюдина своими сиськами, и он обязан гореть желанием закрепить успех хоть чем-нибудь, то есть, пригласить тебя за себя поболеть или — чем черт не шутит — догадаться воспользоваться единственным серьезным аргументом, имеющимся в его распоряжении, то есть, возможностью познакомить тебя с САМОЙ Суккубой!
Забавно, но Жданова услышала только последнюю фразу и вытаращила глаза:
— А ты можешь меня с ней познакомить?!!!
Я мученически закатил глаза к потолку и вздохнул:
— Вика, не тупи: она моя тетя, соответственно, да, могу! Но в создавшейся ситуации тебя должно беспокоить не это, а реакция анонима на ТВОЙ успех и готовность этого урода делать следующие шаги в нужном НАМ направлении.
— Ну, точно дура… — в сердцах выдохнула она и чуть не расплакалась.
Пришлось поддерживать:
— Все ошибаются. Так что перестань посыпать голову пеплом и давай есть — не знаю, как ты, а я зверски проголодался…
— …и борщ туманит мозги куда сильнее, чем мои сиськи? — чуть-чуть успокоившись, хихикнула она.
Я нахмурился и поучительно поднял вверх указательный палец:
— Не путай теплое с мягким…
— …и жидкое с упругим? — с ехиднейшей улыбкой дополнила Замятина, как потом выяснилось, уставшая изображать мебель. Мы с Викой удивились ее вмешательству в разговор, а целительница, посерьезнев, выдала чертовски своевременную подсказку: — Виктория Семеновна, выбросьте из головы абсолютно все сомнения в моем господине: он, несмотря на возраст, весьма трезвомыслящий молодой человек, в принципе не умеет ни предавать, ни подставлять, и всегда делает больше, чем обещал. Но есть нюанс: он помогает только тем, кто ему безоговорочноверит, готов идти если не рядом, то следом, и ни за что не оступится от единожды принятого решения! В общем, теперь дело за вами. А он… он пока еще ждет.
С этого момента и до конца трапезы Жданова, в основном, переваривала услышанное. Нет, светскую беседу, конечно же, поддерживала. И изредка вспоминала о необходимости изображать девушку-вамп на тот случай, если у «анонима» имеется возможность доступа к архивам внутренних камер лицея. Но «то самое» решение приняла только после того, как мы умяли по куску бисквитного торта с заварным кремом — сначала поблагодарила Валентину за «великолепный совет», а затем повернулась ко мне, поймала взгляд и ляпнула:
— Лютобор Игоревич, я, Виктория Семеновна Жданова, вверяю вам свое будущее…
Глава 11
Часть 1
12 ноября 849 г. от ОВД.
…Открывать глаза было страшно — сразу после возвращения в сознание дала о себе знать подленькая мыслишка, начинающаяся со стандартного «А вдруг…»: «А вдруг у Вали что-то не получилось, и я окончательно ослеп?» Мало того, перед глазами внезапно замелькали самые неприятные картинки со вчерашней дуэли: правый локоть Михаила Темникова, чрезвычайно медленно приближающийся к носу, окровавленные губы, безмолвно артикулирующие слово «уничтожу», и, конечно же, палец с идеально отполированным ногтем, внезапно возникший прямо перед зрачком аж через две с половиной минуты после остановки боя!
Ярость, накатившая из глубины сознания, задавила все эти страхи, как колесо внедорожника — мышонка, и я, решительно подняв веки, убедился в том, что вижу как бы не лучше, чем накануне. Само собой, прислушался и к гениталиям, а когда понял, что утро сказалось на «настроении» организма в обычном режиме, посмотрел на часы, откинул в сторону одеяло и свесил ноги с кровати в личной палате медблока. Замятину, явно отрубившуюся в кресле от запредельной усталости, заметил уже после того, как встал и огляделся по сторонам в поисках одежды. На миг прикипев взглядом к изможденному лицу целительницы, мысленно поблагодарил ее за помощь и на цыпочках метнулся к стеклянному столику, на котором увидел стопку из шмотья. Пока натягивал трусы, сдуру зацепил локтем какую-то мензурку и, подхватив ее в воздухе, внезапно заметил три пустых накопителя.
Представив, сколько Силы должна была пропустить через себя «личная помощница» для того, чтобы поставить меня на ноги, невольно ужаснулся. А через пару минут, вломившись в небольшую ванную, влез в душевую кабинку, врубил воду, уперся лбом в полупрозрачную стенку и ушел в свои мысли.
Нет, об ублюдочном Темникове, ударившим меня в глаз и в пах после проигрыша в дуэли, причем из-за спины судьи, не думал вообще, так как знал, что он свое еще получит. Я тратил время на другое — выводил на линзы записи, в которых так или иначе фигурировала Валя, и рассматривал ее аксессуары. С подарком определился минут за пять-семь, влез в Сеть, быстренько нашел желаемое, оплатил вместе с доставкой и со спокойным сердцем занялся собой.
Уведомление о скором прибытии дрона прилетело минут через двадцать пять, и мне пришлось пробежаться к своим покоям и обратно. Зато потом я снова прокрался в палату, дотронулся до предплечья спящей девушки и еле слышно позвал ее по имени.
— Ау? — сонно отозвалась она, не открывая глаз, а уже через мгновение оказалась на ногах и испуганно посмотрела на кровать: — Что с ним⁈ Где он⁈ Раиса А-…
— Валь, расслабься, со мной все в порядке! — приятно удивившись такой реакции, мягко улыбнулся я. А после того, как целительница развернулась ко мне и вцепилась в запястье, немного подождал, так как понимал, что другого способа ее успокоить нет.
— Ну да, оклемался… — нехотя признала она минуты через три-четыре, закончив полную диагностику. И вытаращила глаза, увидев на моей ладони футляр со знакомым логотипом.
— Это тебе. За душу, регулярно вкладываемую в исцеления моей тушки! — без тени улыбки заявил я. Попытку отшатнуться проигнорировал — поймал за левую руку, расстегнул браслет симпатичной, но простенькой «Зари» и, стянув эти часы, нацепил на их место «Очарование».
— Прости, но я не могу принять настолько дорогой подарок! — запоздало воскликнула она и попыталась выдернуть кисть из моего захвата. Ага, как бы не так — я сжал пальцы и начал впечатывать в ее сознание слово за словом:
— Верно, не можешь. Ни от кого, за исключением меня. А от меня — обязана, ибо