Читать интересную книгу Смешная русская история (статьи) - Борис Синюков

Следующие засеки нам еще больше покажут. Ну, скажите мне, пожалуйста, от кого построена, например, Закамская засека? А Исетская? А Симбирская? А Сызранская? Построены же все они при первых Романовых, притом, заметьте, сразу же после знаменитого Соборного уложения Алексея Михайловича «Тишайшего», второго Романова, отца Петра I. Тут нужны некоторые пояснения. Во–первых, ни один историк не приведет ни одного примера, чтобы Московию кто–то когда–то, хоть один раз, не только напугал из–за перечисленных засек, но даже и погрозил пальчиком оттуда. А засеки сделали. От кого, спрашивается? Отвечать не надо.

Лучше я вам расскажу про это «уложение», да еще и «Соборное» 1649 года, то есть, от лица «общего собрания народа», как сейчас принято называть – референдума. Этот по–современному кодекс законов Русского государства принят, заметьте, еще до запуска в действие тоже знаменитого церковного раскола, а фактически – насильственного перехода от католичества к православию. Вспомните хотя бы картину Сурикова «Боярыня Морозова». Значит, все эти «засеки» не церковный раскол вызвал, а именно Соборное уложение. Первая глава посвящена защите интересов церкви от «церковных мятежников», а также защите дворян, даже в случае «убийства ими холопов и крестьян». Вторая и третья главы в основном посвящены «действиям, направленным против личности монарха и царской власти». За действия «скопом и заговором» против царя, бояр, воевод и приказных людей – «смерть без всякой пощады». А вот за простое «бесчестье»: крестьянина – 2 рубля штрафа, «гулящего человека» – 1 рубль, а «лиц привилегированных сословий» до – 100 рублей. Но это еще – цветочки. Главой «Суд о крестьянах» окончательно оформлялось крепостное право – «вечная потомственная зависимость крестьян». Отменялись «урочные лета», то есть срок давности для сыска беглых крестьян. За укрывательство беглых устанавливался наивысший штраф. Крепостные крестьяне лишались права судебного представительства по имущественным спорам. Социальные категории сословий, ранее освобожденных от уплаты госналогов, «возвращались в число податных сословий». Большая часть «уложения» предусматривала порядок массового «сыска беглых». Положение «кабальных холопов» регламентировано в главе «О поместных землях» и «О вотчинах». Самое убийственное то, что это Уложение «сохраняло положение закона России вплоть до первой половины 19 века – отмены крепостного права в 1861 году». Вот закон так закон, 212 лет просуществовал, почти столько же, сколько и «татарское иго».

А теперь цитата из очевидца, иностранного, которым я больше доверяю, чем русским историкам. «… что касается до земель, движимого имущества и другой собственности простого народа, то все это принадлежит ему только по названию и на самом деле нисколько не ограждено от хищничества и грабежа как высших властей, так даже и простых дворян, чиновников и солдат. Кроме податей, пошлин, конфискаций и других публичных взысканий, налагаемых царем, простой народ подвержен такому грабежу и таким поборам от дворян, разных властей и царских посыльных по делам общественным, особенно в так называемых ямах и богатых городах, что вам случается видеть многие деревни и города, в полмили, или целую милю длины, совершенно пустые, народ весь разбежался по другим местам от дурного с ним обращения и насилий. Так, по дороге к Москве, между Вологдою и Ярославлем (на расстоянии двух девяностых верст, по их исчислению, немного более ста английских миль) встречается, по крайней мере, до пятидесяти деревень, иные в полмили, другие в целую милю длины, совершенно оставленные, так что в них нет ни одного жителя. То же можно видеть и во всех других частях государства, как рассказывают те, которые путешествовали в здешней стране более, нежели, сколько дозволили мне это время или случай. Чрезвычайные притеснения, которым подвержены бедные простолюдины, лишают их вовсе бодрости заниматься своими промыслами, ибо чем кто из них зажиточнее, тем в большей находится опасности не только лишиться своего имущества, но и самой жизни. <…> Вот почему народ (хотя вообще способный переносить всякие труды) предается лени и пьянству, не заботясь ни о чем более, кроме дневного пропитания. <…> … воск, сало, кожи, лен, конопель и прочее добываются и вывозятся за границу в количестве гораздо меньшем против прежнего, ибо народ, будучи стеснен и лишаем всего, что приобретает, теряет всякую охоту к работе. <…> Закон, обязывающий каждого оставаться в том состоянии и звании, в каком жили его предки, весьма хорошо придуман для того, чтобы содержать подданных в рабстве, и так сообразен с этим и подобными ему государствами, чем менее он способствует к укоренению какой–либо добродетели или какого–либо особенного и замечательного качества в дворянах или простом народе, что никто не может ожидать награды или повышения, к которым бы мог стремиться, или же заботиться об улучшении своего состояния, а, напротив, подвергнет себя тем большей опасности, чем более будет отличаться превосходными или благородными качествами». Это написано английским послом в России с 1588 по 1589 годах Джильзом Флетчером, как раз накануне прихода Романовых к власти (умер в 1611 году).

И еще одно напоминание. Ныне «засеки» называются государственными границами. Совсем еще недавно простого советского человека, живущего где–нибудь в 500 километрах от любой из наших «засек», подпускали к этой самой «засеке» не ближе 50–100 километров. Засеки при этом назывались «оттуда» железным занавесом. Ныне–то он вроде бы и снят, но только для богатых, а простой народ настолько бедствует, что ему и в голову не приходит воспользоваться такой благодатью. И когда политические краснобаи ныне говорят о «преемственности поколений», то мне невольно на ум приходит только что изложенное.

Вернусь к засечной черте. За каким дьяволом Романовым, начавшим свое правление в 1613 году, потребовалось «восстанавливать и усовершенствовать в 1635–38 годах» эти «ветхие укрепления», если «в 1618–30 годах татары нападали все реже»? И вообще, как они могли нападать, даже игнорируя то, что я выше написал, а, только прислушавшись к Карамзину, который это же самое время описывает в следующих выражениях, надерганных мной из 10 тома 4 книги его сочинений? (издание «Рипол Классик», М., 1997). «… в течение первых лет Федорова царствования (1584–1587 — мое) или Годунова владычества» «Федор начал писаться в титуле государем земли Иверской, грузинских царей и кабардинской земли, черкесских и горных князей», «немедленно унял донского атамана, Кишкина, злого разбойника Азовских пределов». Кроме того, «сверх Иверии и князей черкесских, или кабардинских, подвластных России – сверх ногаев, также наших присяжников, хотя и не всегда верных, — Федор с 1595 объявил себя владыкою и многолюдной Орды Киргизской. Хан ее, Тевкель, именуясь царем казацким и колмацким (калмыцким – мое), добровольно ему поддался, моля единственно о свободе племянника своего, Ураз–Магмета, взятого нами вместе с сибирским князем, Сейдяком». Вы представляете, московский царь владеет страной, почти в границах нынешней России, и ему потребовалась какая–то идиотская засека из поваленных деревьев «от крымских татар» у себя под боком, в 100 верстах от Москвы? А к засеке еще и 35 тысяч головорезов на кремлевском жаловании. Ну и ну. Неисповедимы твои пути, господин владетель наш, быдла безграмотного.

Фактическое присоединение земель к России можно уточнить по данным «подчинения казачеств военному ведомству России» (БСЭ):

• 1750 г. при Елизавете (1741–61) – Астраханское казачество;

• 1775 г. при Екатерине II (1762–96) – Оренбургское казачество;

• 1787 г. при ней же Потемкиным – Черноморское казачество, оно же Кубанское с 1860 г.;

• 1808 г. при Александре I (1801–25) – Сибирское казачество;

• 1832 г. при Николае I (1825–55) – Кавказское казачество, оно же Терское с 1860 г.;

• 1851 г. при нем же – Забайкальское казачество;

• 1858 г. при Александре II (1855–81) – Амурское казачество;

• 1867 г. при нем же – Семиреченское (Средняя Азия, Алма–Ата, Верный) казачество;

• 1889 г. при Александре III (1881–94) – Уссурийское казачество.

Китайцы со своей очень крепкой Великой стеной, не чета нашим полупрозрачным засекам, потому и опоздали, продвинувшись своими «казачьими» отрядами всего лишь километров на 300–500 за свою стену. И что бы ни пел царский краснобай Карамзин, «присоединением земель» можно считать только эти даты, хотя это было и не полное присоединение, а лишь взаимовыгодное сотрудничество: вы нам порох и ружья, мы вам – дескать, это ваша земля, хотя она и наша. То есть, вы, цари, знаете, что это наша земля и особо сюда не суетесь со своими идиотскими законами насчет прав человека, а мы же всем прочим странам говорим, что это российская земля под нами, арендованная в бессрочное и безвозмездное пользование, и чисто номинально принадлежит России. Казаков, конечно, обманули кремлевские умники, но очень постепенно (см. даты), не раздражая всех казаков разом как при Разине, Болотникове или Пугачеве. Окончательно казаков закрепостили только при советской власти, наполовину перебив с помощью крепостных балтийских матросов.