Читать интересную книгу Убрать слепого - Андрей Воронин

Забродов вдруг широко улыбнулся, хлопнул Мещерякова по плечу и разразился очередной цитатой.

– Но взял он меч и взял он щит, – нараспев продекламировал Забродов, – высоких полон дум. В глущобу путь его лежит, под дерево Тумтум.

Сорокин рассмеялся, а Мещеряков нахмурился – он не читал книги веселого англичанина.

– Мне не все равно, друг Андрюша, – пояснил свою мысль Забродов. – Мне совсем не все равно – не знаю даже, почему.

– Потому что ты блаженный, – сказал Мещеряков, и все трое покинули оперативную квартиру.

Глава 20

Под утро тучи как-то незаметно разошлись, мороз усилился, и рассвет получился, как на новогодней открытке – яркий, сверкающий, искристый и очень холодный. Вскарабкавшееся на звонкий от мороза, словно заиндевелый небосвод зябкое солнце осветило заметенный ночным снегопадом город, на улицах которого уже вовсю буксовали, озверело гребя колесами глубокий снег и окутываясь облаками влажного вонючего пара из выхлопных труб, кое-как очищенные от похоронивших их под собой сугробов автомобили.

К небу поднимался рев и лязг вступивших в неравный бой снегоочистителей и проседающих под тяжестью грязного снега самосвалов, мерное шарканье дворницких лопат и вдохновенный мат водителей увязших по самое брюхо легковых автомобилей. По всему городу, наплевав на голодное урчание в животах, катались в сухом снегу очумевшие от радости собаки – по одной и целыми стаями, невзирая на размер, масть и породу. Снег на разные голоса визжал под ногами пешеходов, снег сверкал и переливался на каждой ветке, каждом карнизе, на крышах, газонах, тротуарах, на лысинах, кепках, плечах и призывно воздетых руках памятников – везде был искрящийся в лучах морозного солнца снег.

К десяти часам утра мороз, казалось, еще усилился, в движениях пешеходов появилась некоторая излишняя легкость и торопливость, а кое-кто откровенно двигался перебежками, прикрывая рукой в перчатке полуотгрызенный свирепым морозом нос.

На самом деле было не больше минус двадцати, но по контрасту со вчерашней оттепелью холод казался арктическим.

Водителю потрепанной темно-синей спортивной «тойоты» с помятой правой дверцей было наплевать и на мороз, и на красоты этого зимнего утра. В салоне автомобиля было тепло, а пейзажи его сейчас просто не занимали – он ощущал себя летящей в цель пулей, хотя на самом деле никуда не летел, а сидел за рулем своего купленного по дешевке двухместного автомобиля и крутил ручку настройки портативного приемного устройства, пальцем другой руки придерживая вставленный в ухо наушник. В губах у него дымилась сигарета – термоядерный французский «Голуаз».

Дым щипал глаза, и человек в «тойоте» морщился, одним глазом кося на стоявшую метрах в ста впереди черную «волгу» с тонированными стеклами. На сиденье рядом с водителем «тойоты», прикрытый свежим номером «Московского комсомольца», лежал крупнокалиберный «магнум» с глушителем, легендарное оружие гангстеров и полицейских, нашедшее, наконец, дорогу на заснеженные российские просторы.

Позади возносил к небу заиндевелый шпиль главный корпус МГУ, впереди была смотровая площадка на Воробьевых горах, в это время года пустая и заснеженная. То, что генерал Потапчук решил вдруг побеседовать со своим коллегой из ГРУ генералом Федотовым на этом продуваемом морозным ветром пятачке, вселяло в водителя «тойоты» некоторую надежду – генералам явно было что обсудить, и сделать это они хотели без свидетелей: ни в черной «волге» Потапчука, ни в похожем на нее как две капли воды служебном автомобиле Федотова не было водителей.

Самих генералов Слепой видеть не мог – их скрывало плавное закругление подъездной дороги, – но слышимость была прекрасной. Закончив настраивать приемник, он поудобнее устроился на сиденье, смахнул с коленей упавший с сигареты кривой столбик пепла и стал слушать, как генералы говорят о погоде, словно два выползших подышать свежим воздухом пенсионера.

Сидеть в «тойоте» было даже удобнее, чем в БМВ – сиденье было глубокое, низкое, ноги полностью уходили в пространство под приборной панелью. Правда, из каждой впадинки пластиковой отделки салона смотрела неотмытая прежними хозяевами грязь, искусственная кожа сидений протерлась и потрескалась, да и дизайн вызывал снисходительную улыбку, но Слепой выбрал эту машину не за дизайн, а за редкое сочетание внешней неприметности с высокой мощностью и запредельной скоростью, которую могла развивать эта старушка. Конечно, бензин она пила, как лошадь, только что совершившая трудный переход через пустыню Гоби, но это уже были сущие пустяки. Один знакомый Глебу торговец крадеными автомобилями по этому поводу говорил:

«Зачем покупать машину, если нет денег на бензин?»

Деньги у Слепого были – он мог позволить себе приобрести новенькую тачку в престижном автосалоне, но такая сверкающая игрушка привлекала бы к себе слишком много внимания, да и долго ездить на ней Глеб не собирался – сразу по окончании этого дела машина должна была исчезнуть.

Он безотчетно запустил пальцы в недра уже изрядно отросшей бороды и энергично поскреб. Борода должна была исчезнуть вместе с машиной. Сейчас она служила для маскировки – во всяком случае, Слепой уверял себя в этом, хотя на самом деле ему вдруг стало просто наплевать на то, как он выглядит.

Неопрятная, с проседью борода соответствовала его внутреннему состоянию.

Слепой поправил на переносице очки со слегка притененными стеклами и привычно поморщился: одно стекло в очках давно треснуло, а он все время забывал купить себе новые. Его мозг был полностью отключен от таких мелочей, занятый проигрыванием бесчисленных вариантов развития событий. Краем сознания Глеб понимал, что сильно опустился со дня встречи с майором Коптевым, но сейчас его это нисколько не занимало – на то, чтобы заняться своим внешним видом, у него будет еще сколько угодно времени.., если он выйдет из этой переделки живым.

А если не выйдет, то червям совершенно безразлично, выбрит их клиент или зарос бородой по колено.

Конечно, неприятно ощущать себя не совсем чистым и каким-то помятым, но, сидя в подземной норе, трудно выглядеть, как картинка с обложки модного журнала.

Он безучастно срезал острым, как бритва, перочинным ножом заусенец на большом пальце левой руки и вдруг насторожился – похоже, разговор о погоде подошел к концу. Генерал Потапчук внезапно прервал на полуслове длинную метеорологическую ретроспективу, охватывавшую период в полвека и территорию нескольких континентов, и, откашлявшись, спросил напрямую;

– Ну, Петр Иванович, говори, зачем позвал, а то здесь и вправду холодно.

– Нет плохой погоды, – ответил Федотов, – есть плохая одежда.

– Нет плохой одежды, – вздохнул Потапчук, – есть просто старая кровь, склероз сосудов и атрофия мышц.

– Ну и настроеньице у тебя, товарищ генерал.

Неприятности?

– При нашей работе неприятности – неотъемлемая часть жизни, – вздохнул Потапчук. – Избавь меня сейчас от неприятностей, я бы, наверное, помер.

Да ты не коли меня, как врага народа. Говори прямо, чего хочешь.

Генерал Федотов помолчал. Глеб слышал, как громко скрипит снег под двумя парами обутых в дорогие ботинки ног.

– Что ж, – сказал, наконец, Федотов, – хитрить с тобой я не буду, не мальчики уже. Я хочу, чтобы ты сдал мне агента по кличке Слепой.

Глеб ударил кулаком по баранке – в игру вступал новый противник, и, судя по тому, что он сумел как-то проведать о существовании Слепого, противник серьезный. «Федин, – подумал Слепой, – это Федин, больше некому. Ах, как жаль, что я его не нашел! Хорошо, что, кроме клички, этот слизняк про меня ничего не знает. Потапчук, блюдя собственную безопасность, по идее, должен промолчать.»

– Так, – сказал генерал Потапчук. – Сколь веревочке ни виться… Зачем он тебе, Петр Иванович?

– Мне кажется, что его пора остановить, – ответил Федотов. – Иначе он полностью обезглавит ФСБ, пока доберется до Поливанова. Ведь это он, насколько я понимаю, последний из тех, кого ищет твой агент?

Слепой улыбнулся – ничто не прошло напрасно.

Теперь он знал имя. Знал он и человека – не только понаслышке, но и наглядно. То, что он был всего один, слегка разочаровало Слепого, но ненадолго – эти двое, что сейчас обсуждали условия его сдачи, прогуливаясь по смотровой площадке, тоже были опасны и, следовательно, приговорены. Случайно поймав свое отражение в салонном зеркальце, он непроизвольно вздрогнул – ему показалось, что из глубины стекла на него смотрит кто-то совершенно незнакомый и вдобавок не вполне нормальный. Заросшее грязной бородой, осунувшееся лицо было рассечено надвое широкой ухмылкой тигра-людоеда, обнажавшей желтоватые, давно не чищенные зубы – он все время забывал приобрести зубную щетку и пасту, точно так же, как и новые очки. Впрочем, Слепой немедленно забыл о своем испуге, стоило лишь отвести от зеркала взгляд – теперь его одолевало нетерпение. Он с трудом удерживался от того, чтобы сию минуту отправиться на поиски генерала Поливанова – следовало все-таки послушать, до чего договорятся эти двое.