и какое наказание ему грозит? Детективы буднично объяснили свидетелю, что расследуют дело об убийстве и Сканлан с большой вероятностью попадёт в петлю. Услыхав это, Тайлер странно заволновался и вдруг заявил, что «не очень уверен» в опознании и вообще не хотел бы подписывать документ об участии в следственном действии. Полицейские на него рыкнули и пригрозили обвинением в даче ложных показаний, кроме того, капитан Томас Дюк лично заверил свидетеля в том, что тот указал на настоящего бандита и никакой ошибки нет. В общем, Тайлер подписал-таки необходимый документ, но его волнение заслуживает быть здесь отмеченным. Оно наводило на определенные размышления.
После опознания Сканлана повезли в суд, где помощник окружного прокурора попросил арестовать обвиняемого до суда без права освобождения под залог.
В этом месте внимательный читатель может вспомнить наблюдательного патрульного Джона Джордана, видевшего перед витриной магазина Фриде двух подозрительных молодых мужчин в синих сюртуках. В своём месте об этом нами уже было сказано. Разумеется, патрульного вызвали в суд, где решался вопрос о выборе меры пресечения в отношении Сканлана и… Джордан уверенно его опознал! Когда судья усомнился в точности опознания, полицейский успокоил его и рассказал о том, что знает Рольфа Сканлана на протяжении многих лет и помнит, как тот мальчишкой продавал газеты на Пауэлл стрит, а затем подрос и занялся подработкой в магазинах на Кирни (Kearny street) и Маркет стрит (Market street). Потому ошибки в опознании Джордан допустить не мог, по крайней мере, по его собственному мнению, и Рольф Сканлан действительно стоял перед витриной магазина Фриде незадолго до того, как стало известно о произошедшем там нападении. Чтобы сломить недоверие судьи полицейский Джордан воскликнул: «Я не могу ошибаться в своём опознании. Я понимаю, что привязываю молодого человека к тяжкому преступлению, но я не могу сознательно поступать иначе!» (дословно на языке оригинала: «I cannot be mistaken in my identification. I realize that I have charged the young man with a serious crime, but I cannot conscientiously do otherwise».)
Замечательный пафос, что и говорить! Вот только правда жизни заключается в том, что Джон Джордан, знавший Рольфа Сканлана сызмальства, в данном случае глубоко ошибался. И в этом месте автору представляется очень уместным вспомнить замечательные слова известного немецкого психолога и этолога Конрада Лоренца, высказавшегося примерно так (цитата не дословна, автор лишь передаёт её смысл): когда я слышу пафосные слова, лозунги и заверения, призванные вызвать в моей душе восторг и энтузиазм, я всегда подозреваю обман. Замечательная по своей глубине жизненная философия, автор должен признаться, что следует этому правилу на протяжении многих десятилетий и не ни разу не усомнился в справедливости наблюдения Лоренца.
Ну а что же Рольф Сканлан? В суде он сидел молча, стоически выслушивая нелицеприятные рассказы о себе самом и не без иронии наблюдая за выступлениями представителя окружной прокуратуры и свидетелей. Кто-то из газетчиков назвал его улыбку «высокомерной», а кто-то «саркастической». Когда судья поинтересовался у подозреваемого, как тот может прокомментировать показания патрульного Джона Джордана, Сканлан не без иронии отозвался, сказав, что много лет знает полицейского, никогда ни от кого не прятался и последний раз встретился с патрульным на пароме двумя днями ранее. «Почему же он меня не арестовал?!» («Why didn’t he arrest me?!») — воскликнул удивленно Сканлан. Он настаивал на том, что никогда в своей жизни не был возле магазина Фриде и не мог стоять перед витриной в день убийства его владельца. В конце заседания адвокат Сканлана заявил, что прокуратура допускает серьёзную ошибку, обвиняя его подзащитного в нападении на Фриде, и в своё время alibi Рольфа будет доказано. По понятным причинам сказанное Сканлану не помогло и судья отправил его под арест.
16 октября полиция передала информацию о Сканлане и подозрениях в его адрес прессе. Из общего тона публикаций можно было понять, что сомнений в виновности арестованного нет никаких, убийца помещён в застенок! В силу понятных причин личность этого человека вызвала всеобщий интерес, о нём и его происхождении в те дни было написано немало. Внешность предполагаемого убийцы описывалась в следующих выражениях: «Внешне Сканлан не кажется похожим на убийцу. Сейчас лицо его выглядит измученным, но непреклонным, у него нет ни вороватого взгляда, ни заискивающего поведения преступника. Его одежда в порядке, бельё — чистое и в целом он имеет внешность трудолюбивого человека с интеллектом выше обычного» (дословно: «In appearance Scanlan does not look much like a murderer. While his face is pinched and hard, he has neither the furtive eye nor the crouching demeanor of a criminal. His clothing is well kept, his linen clean and his general appearance that of a hard-working man of more than ordinary Intelligence»).
Рольф Сканлан являлся, судя по всему, не очень хорошим человеком, но «навесили» на него столько всякого, не имеющего к нему отношения, что бедолагу искренне становится жаль.
Достоянием обшественности стали некоторые детали жизни Рольфа. В частности, сообщалось, что он жил с матерью, занимался извозом, т. е владел лошадью и повозкой, с помощью которых перевозил различные грузы. Сообщалось, что дом Сканлана сгорел после апрельского землетрясения и некоторое время Рольф вместе с матерью нищенствовали в лагере бездомных. Потом им удалось подыскать жильё, но вскоре их постигло новое несчастье — мать Рольфа сломала ногу и стала совершенно нетрудоспособна. Сканлан поддерживал её как мог, на допросе в полиции он заявил, что все деньги, заработанные перевозкой грузов, отдавал матери. Детективы, разумеется, этому не поверили и сочли, что перевозка грузов лишь маскирует основной источник доходов Сканлана (грабежи).
В общем, подводя итог событиям того долгого дня, можно сказать, что жители Сан-Франциско теперь могли вздохнуть с облегчением — полиция взяла кого надо и кошмар, похоже, закончился! Вернее, в этом их постарались убедить полиция, прокуратура и газеты…
Заканчивая разговор о Рольфе Сканлане, добавим, что в последующем его так же обвинили и в убийстве Фитцнера, но это произошло позже и мы скажем об этом в своём месте.
Между тем, всё в тот же день 16 октября 1906 г. в расследовании приключился новый — который уже по счёту? — неожиданный зигзаг. Полицейские заявились с обыском к некоему Фреду Питерсу (Fred Peters), 20-летнему мужчине, проживавшему в доме № 207 по Кастро стрит (Castro street) вместе с младшим братом. Автор должен признаться,