– Хотел бы и я быть также уверенным в этом, сэр. Я думаю о той вражде, которая теперь начнется, с его легкой руки, между официальными церквами.
– Это верно. Но насколько они сегодня сильны, Гарольд? Черт возьми, они не могут даже влиять на членов парламента!
– Тут в вас говорит политик, – улыбнулся Магнус. Он напрягся, чтобы земляничный торт пролез в желудок.
– И еще: у Кристиана есть и преимущество. Он – патриот.
– За меня можете не беспокоиться, сэр: я согласен, – мрачное лицо Магнуса неожиданно озарилось ослепительной улыбкой.
– О, Гарольд, ты ли это? Я верил, что ты поддержишь… Да, наверное, Бог – американец и помогает нам…
«Вечер с Бобом Смитом» уже начался, когда в квартире Милли Хемингуэй зазвонил телефон. Ворча, она вышла из ванной, натягивая на себя одежду.
– Милли, – послышался голос доктора Сэмюэля Абрахама, – включи Эн-Би-Си. Посмотри Боба Смита.
Она включила телевизор, и на экране крупным планом возникло сосредоточенное лицо доктора Джошуа Кристиана.
– Боже мой! – воскликнула Милли и опустилась в кресло. И когда минутой позже бегущая по экрану строка возвестила о том, что сегодняшнее шоу будет идти без рекламных вставок, ошеломленно добавила: – Не могу поверить!
До сих пор подробная информация о докторе Джошуа Кристиане тщательно скрывалась от сотрудников Департамента, да и они были настолько заняты собственными делами, что не удосуживались заглянуть в газеты.
Человек, которому отводилась такая важная роль в Исследовании, делал пока только первые шаги. Но какие!
Милли Хемингуэй досмотрела шоу до конца. Она была потрясена и очарована. Как только она выключила телевизор, телефон зазвонил снова.
– Милли?
– Да, Сэм, это я.
– Что происходит?
– Не знаю, Сэм.
– Это что, пробный шар?
– Да.
– Не может быть!
– Сэм, не спеши делать выводы. Наверно, это всего лишь эксперимент. Но и это означает, что мы добились куда лучших результатов, чем мечтали. Мы не знаем, как влиять на нацию. А Моше нашел этого парня. Мы смеялись, потому что он, казалось, не заслуживал внимания. Но, очевидно, Моше был прав, а мы нет. Вот и все.
– Не знаю, Милли… Я пытался дозвониться до Моше, но никто не берет трубку. И не брал всю ночь.
– О, Сэм! Иди спать и перестань об этом думать.
Милли повесила трубку.
Случайное совпадение? Еще одно доказательство проницательности доктора Чейзена? Господи, а ведь Кристиан и впрямь обладает огромной силой! Моше был прав: у этого провинциала есть «божия искра». Его слова заставляют задуматься. Примеры, которые он приводит… и даже не подозревает, что сам по себе – прекрасный пример, аргумент в пользу своего учения.
Доктор Моше Чейзен, сидя в кабинете с отключенным телефоном, внимательно просмотрел все шоу от начала до конца.
– Вот он, мой мальчик! – только и смог он сказать.
ГЛАВА IX
Ночью, в пятницу, 29 октября 2032 г. доктор Джошуа Кристиан стал знаменит. Первое издание книги «Божье проклятие: новый взгляд на невроз тысячелетия» было распродано за месяц, а она продолжала расходиться со скоростью 100 тысяч экземпляров в день. Повсюду не только расхватывали белые томики с красными буквами и серебряной молнией на обложке, но и действительно читали их.
По настойчивому требованию общественности шоу Боба Смита, на котором доктор Кристиан появился впервые, было показано вновь неделю спустя, после мощной рекламной кампании передачу увидела вся нация. В этот раз постоянным спонсорам шоу были предоставлены три рекламные паузы: одна в самом начале, одна между выступлением Кристиана и ответами на вопросы и одна в конце. Хотя не понесла убытков и первая трансляция, с тех пор усталое лицо с пронзительными темно-синими глазами стало кочевать по обложкам журналов и первыми полосами газет и появилось даже на футболках. Первое издание плаката – портрет и единственное слово «Вердеп» распродали за один день.
Доктор Моше Чейзен укрылся от своих коллег в ночь, когда доктор Кристиан гостил у Боба Смита, но он знал, что лишь отложил неизбежное столкновение. Так что, придя в следующий понедельник на работу и обнаружив две записки на столе секретарши, лишь вздохнул, почесал затылок и пригласил доктора Абрахама и доктора Хемингуэй на утренний кофе.
– Моше, вы смотрели «Сегодня вечером» в прошлую пятницу? – спросила Хемингуэй, прежде чем присесть.
– Само собой. Джудит предупредила меня, и я заинтересовался…
– Ого! Так Джудит знала?.. Доктор Чейзен вздернул брови:
– Дорогая Милли, а тебе когда-нибудь самой доводилось застать врасплох нашу уважаемую начальницу? – он делал вид, что очень сочувствует своим собеседникам. – Она же с владельцем «Аттикус Пресс» в приятельских отношениях, а у издательства – контракт с Кристианом… Думаю, «Аттикус» использовало Джудит в качестве одной из первых читательниц его рукописи.
– Так что же, шоу не стало для вас сюрпризом? – недоверчиво спросил доктор Абрахам.
– Ни в коем случае.
– А почему же вы нас не предупредили? – поинтересовался Хемингуэй.
Чейзен лукаво улыбнулся:
– Откуда же я знал, что вас это заинтересует? Вы ведь не заинтересовались им во время Исследований, правда? И когда он побывал здесь у нас, в Департаменте…
– Здесь?
– Ну да. После того, как Джудит прочла его рукопись, она пригласила его поговорить со мной о миграции населения.
Совершенно обескураженные, они уставились на Чейзена, как детишки, с опозданием узнавшие, что прозевали веселый семейный пикник.
– Вот уж не знал, что вы такие неразговорчивые, – сказал Чейзен.
– Значит, это… пробный шар? – спросила Хемингуэй.
– Да, Милли. Разминочка, – Чейзен был ласков.
– И все-таки – сомнительно все это, – упрямо сказал Абрахам.
В Атланте Джошуа Кристиан провел неделю, в основном кочуя по зданиям на Медиа-Плейс с розовыми, голубыми, серыми, золотыми и черными зеркальными стенами. Он беседовал с Дэном Коннорсом и Марлен Фельдман, снова с Бобом Смитом; с Домиником д'Эсте, с Бенджамином Стайнфильдом, и с Реджинальдом Паркером, и с Мишей Бронским… Он давал обширные интервью всем крупным газетам и журналам, раздавал автографы в книжных магазинах. Атланта была самым читающим городом Америки, Нью-Йорк потихоньку уступал ей свое место культурного центра страны. Отчасти это было вызвано быстрым ростом города, население которого перевалило за пять миллионов.
Его влияние на людей становилось все более значительным. Даже Джудит Карриол была потрясена, как легко страна принимала идеи того, кого она назвала Мессией. Он заставлял людей верить, играя на тонких струнах чувств и инстинктов, боли и одиночества.