Надо сказать, что полиция так и не решилась подвергнуть Бадаева аресту.
Выступал Петровский и по поводу учреждения правительством исправительных домов. Внося в думу этот законопроект, министерство юстиции утверждало, что оно преследует лишь одну государственную цель — борьбу с бродяжничеством, тунеядством и нищетой. В исправительные «трудовые» дома правительство намеревалось засадить всех безработных. На деле это было еще одним орудием против забастовок. Петровский в своей речи обнажил подлинный смысл этой затеи правительства, показав, что исправительные дома не что иное, как тюрьмы для голодающих пролетариев и безземельных крестьян.
Полна страсти и гнева была речь Петровского об истязаниях политических заключенных в ряде каторжных тюрем, где люди подвергались избиениям, пыткам, где даже больных заковывали в кандалы.
Большевик Петровский не стеснялся в выборе выражений и сек врага по лицу наотмашь словами, которые тот заслуживал.
Именно за такие вот острые, как лезвие бритвы, слова его удалили с трибуны 12 мая 1914 года, когда он выступил в защиту свободы депутатского слова.
В эту сессию он еще несколько раз выходил на трибуну, глаз на глаз с ненавидящим его залом, и громил, громил и громил этих лощеных, сытых, вполне довольных жизнью господ, которые сидели на горбу народа и считали себя сливками российского общества.
Большевистским депутатам приходилось вести в думе ежедневную тяжелую борьбу, рассчитывая только на свои силы. А сил этих было всего — шесть человек, если считать и Малиновского. Но именно этот человек, именно он-то и нанес неожиданный, подлый удар по фракции, усугубив и без того натянутые отношения между большевиками и меньшевиками.
Это случилось в мае 1914 года. Малиновский вдруг неожиданно ушел из думы и большевистской фракции по никому не понятным в ту пору причинам. Поступок Малиновского оставался загадкой вплоть до Февральской революции 1917 года. Только когда были вскрыты архивы департамента полиции, стала понятна истинная причина: Малиновский, оказывается, был на службе у охранного отделения; он считался особо засекреченным агентом; его провокаторская деятельность шпиона и осведомителя стоила жизни или каторги многим лучшим партийцам-большевикам.
Малиновский, уйдя из думы, тотчас перебрался за кордон, и его следы потерялись. Как потом выяснилось, он возвратился в Россию, когда началась война, был мобилизован на фронт, попал в плен к немцам. Он приехал в Россию уже после Октябрьской революции. В ноябре 1918 года провокатор Малиновский был расстрелян в Москве по приговору революционного трибунала.
Но в 1914 году депутаты-большевики не могли допустить и мысли о возможности столь чудовищного предательства. Одни члены фракции недоумевали, другие судили поступок Малиновского более резко, называя это дезертирством. Но, конечно, никто нё знал истины.
Этим осложнением в большевистской фракции тотчас же воспользовались меньшевики. Они подняли вокруг истории с Малиновским демагогическую шумиху. Они буквально травили депутатов-большевиков. Какие только гнусные сплетни не распускали меньшевики, лишь бы опорочить думскую фракцию большевиков, оттолкнуть пролетариат от партии Ленина, заработать себе на этом неясном тогда еще деле политический капиталец.
Петровский склонен был тогда объяснить поступок Малиновского особенностями его характера — нервозностью, неуравновешенностью, вспыльчивостью. Других видимых причин покинуть фракцию не было.
Так или иначе, но шум и сплетни вокруг имени Малиновского долго не утихали и доставили большевикам немало дополнительных хлопот. Во фракцию поступали десятки писем и резолюций с рабочих, собраний, в которых Малиновского сурово осуждали, как осуждают дезертира, бросившего в трудную минуту своих боевых товарищей. В некоторых же письмах сквозили растерянность и недоумение. На них тоже надо было что-то отвечать.
Владимир Ильич был очень озабочен, когда Петровский, приехав к нему в Поронино, рассказал о шумихе, поднятой меньшевиками в связи с Малиновским.
«Я был против избрания Малиновского в ЦК потому, — говорил Ленин при встрече с Петровским, — что он в прошлом был неизвестным для партии человеком, но большинство оказалось не на моей стороне — Малиновского избрали. Теперь, к сожалению, оправдались мои опасения… Эти мошенники, негодники, просто сволочь, — продолжал В. И. Ленин, имея в виду поведение меньшевиков, — хотят воспользоваться всяким случаем, даже подлейшим, чтобы помоями облить нашу партию, а на самом деле они только разлагают ряды рабочих на пользу царскому правительству и охранке. Провокатор ли Малиновский — это нам пока неизвестно. Разве можно в связи с этим травить партию — надо дать меньшевикам решительный отпор!»
Ленин посоветовал Петровскому не терять боевого духа и продолжать работу фракции так, как это делалось до сих пор, — смело, открыто разоблачать антинародную сущность царизма и ее верного прислужника — буржуазную думу. Петровский вернулся в столицу от Ленина ободренный, готовый к новым схваткам со всякими черносотенцами и правыми, к отпору меньшевикам.
Зимняя сессия думы была на исходе. Впереди опять предстояли поездки по губерниям, встречи с рабочими. Готовясь заранее к этим встречам, Григорий Иванович написал и опубликовал в газете статью под названием «Накануне свиданий с товарищами-избирателями». Это весьма примечательная статья, в ней он подвел итоги практической работы большевистской фракции во время зимней сессии. Григорий Иванович резко осудил Малиновского. В заключение Петровский просил рабочих-избирателей подготовиться к встрече с депутатами, подготовить для них специальные материалы по целому ряду вопросов — о росте массового сознания рабочих за год, о положении рабочих, условии их труда, взаимоотношении кооперативных, просветительных и других обществ с социал-демократическими ячейками.
IX. Петровский — председатель большевистской фракции
После ухода Малиновского председателем большевистской фракции в думе по предложению Ленина был избран Петровский.
Наступило время летних думских каникул, и все депутаты-большевики разъехались на места, с тем чтобы на рабочих собраниях рассказать о деятельности ЦК партии и большевистской фракции за период четвертой, зимней сессии думы.
Григорий Иванович Петровский, вернувшись в Петербург после свидания с Лениным в Поронино, тоже отправился в длительную поездку. Он намеревался побывать в Москве и Туле, а затем проехать в южные губернии, в свой родной Екатеринослав.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});