помню, — киваю я.
— Помнишь, да не всё. Нет смысла спасать или жалеть тех, кто сам этого не хочет, но есть смысл их использовать. Они сами это позволяют. Поэтому никаких угрызений совести быть не должно — достойный человек, использовать себя не позволит. Теперь понимаешь о чём я тебе всё время твердил?
О том, что Фиона никогда и не заслуживала моей жалости? Что ж, в этом что-то есть.
— Допустим, — киваю я. — Но не жди от меня того, что я стану придерживаться твоей философии. У меня есть своя.
— Хорошо, потому что это вызывает уважение. Но от помощи семьи отказываться всё же стоит не всегда. Тем более, когда она может оказать реальную помощь.
— А что с пониманием от неё? — усмехаюсь я. — С поддержкой? Давай сейчас и проверим.
Я поднимаюсь на ноги, вынимаю из кармана сложенный в четверо флайер, расправляю его и кладу на стол перед отцом:
— Это официальный чемпионат по гонкам на машинах. И я буду в нём участвовать.
На самом деле, мне плевать на мнение отца. Мне достаточно того, что меня поддерживает Сабрина.
Отец долго всматривается во флайер, трёт пальцами подборок, а затем поднимает на меня вопросительный взгляд:
— А что бейсбол? Профессиональный? Мне казалось, ты любишь эту игру.
— Люблю. И бросать его не планирую. Но своё будущее хочу связать не с ним.
— Понятно. — Отец откидывается на спинку офисного кресла, смотрит в сторону и задумчиво говорит через пару мгновений: — Я тоже не хотел связывать своё будущее с концерном деда. Долго сопротивлялся этому. А затем нашёл решение — создал с его помощью то, во что смог вложить душу, своё рекламное агентство. Но при этом, я не рисковал свой жизнью. Хочешь от меня понимания и поддержки? Они у тебя будут, как только я увижу, что ты хорош в том, чем хочешь заниматься. Я приду на твою первую гонку, сын, а после мы вернёмся к этой теме.
— Мне подходит, — жму я плечами и разворачиваюсь к выходу. У дверей предупреждаю: — У меня есть одно нерешённое дело, поэтому не удивляйся, если снова обнаружишь в моих счетах крупную сумму.
— Уверен, что снова не глупишь?
— Уверен, что хочу разбираться со своими проблемами сам.
— Это твоё право, но помни, что всегда можешь обратиться к моей философии.
Я усмехаюсь, киваю и выхожу за дверь.
В данном случае мне больше подходит философия Сабрины — встретиться со своим врагом лицом к лицу и поставить точку в долгоиграющем конфликте.
* * *
Через знакомых я легко узнаю адрес места тусовок Брайена — обычный гараж, каких на Эйр-стрит целое множество. Паркую машину недалеко от ворот и выхожу из салона.
В помещении, пропахшем машинным маслом, бензином и прочим в этом духе, негромко играет музыка. А парни во всю работают со своими тачками, которых здесь около десятка. Я присвистываю — инструмент и сами машины против воли вызывают уважение.
Я нахожу глазами парня с выбритыми и татуированными висками и говорю:
— Слышал, Брайен, ты меня повсюду искал? Поздравляю, вот он я.
На меня оборачиваются все четыре головы. Один из парней грубо заявляет:
— Катись отсюда, кем бы ты не был, это частная территория!
Брайен перестаёт хмуриться и поднимается на ноги:
— Тише, Люк. Кажется, это наш закадычный друг — Низмо. Он же — Тайлер Гилл, богатенький мальчик и способный бейсболист. Яйца у тебя железные, Низмо, раз ты сюда явился, да ещё и один.
— Не то, чтобы мне не льстило внимание твоих парней, да и сбрасывать их с хвоста одно удовольствие, но это не может длиться бесконечно. Вмешательство в частную жизнь, как-никак. Да и жалко их. В общем, предлагаю решить всё здесь и сейчас. Пока я в хорошем расположении духа.
— Чёрт, ты не только на трассе выделываешься! — наигранно смеётся Брайен. — Видимо, все богатые мальчики напрочь лишены чувства самосохранения, да?
— За всех не отвечу. Что касается лично меня… — я жму плечами, мол, не понимаю, кого и чего здесь бояться. А затем предлагаю: — Давай, Брайен, скажи, что тебе от меня нужно? Деньги? Новая тачка? Две? Взамен тех, что ты угробил, гоняясь со мной. Потому что иначе, я начну думать, что ты ко мне не ровно дышишь. Неловко выйдет — моё сердце прочно занято.
Улыбка парня превращается в оскал, но возмущается другой:
— Какого хрена, Брайен? Мы можем сломать ему ноги за две секунды! Чего ты с ним распинаешься?
— Стоять! — рявкает тот на него, когда он дёргается в мою сторону, и сам идёт в моём направлении. Говорит по дороге: — Деньги твоего папочки мне не нужны. Да и машин, как видишь, мне хватает. Для чего я тебя искал? — Брайен останавливается в метре от меня и сам отвечает на свой вопрос: — Сначала я и правда хотел переломать тебе ноги. За трусость. Этот твой платок вымораживал. Ну какой нормальный гонщик, мужик, будет скрывать своё лицо, как какая-нибудь смущённая девчонка? Затем я узнал кто ты, и стало понятно — ты боялся потерять место в команде по бейсболу. Вот только бесить меня меньше ты не стал. Но, нет, я больше не хочу избивать тебя до полусмерти. Я — гонщик. И мне важно приходить первым.
— Поражаюсь твоему упорству, — вздыхаю я. — Ты проиграл мне уже два раза.
— Нет-нет, Низмо, в этот раз всё будет по моему, — хищно улыбается придурок. — Одна из сложных трасс, одинаковые по мощности тачки и никаких штурманов. Только ты и я.
— И если ты снова проиграешь, то мне опять терпеть преследования? — поднимаю я брови. — На такое я не подпишусь, уж извини.
— Теперь я знаю тебя в лицо, Низмо. И я точно не проиграю.
— Практика показывает другое, ну да ладно, — делаю я шаг вперёд и протягиваю руку: — Честная гонка, после которой, как бы она для тебя не закончилась, ты и твои парни оставляете меня и моих знакомых в покое. Сдержишь слово, гонщик?
— Я всегда держу своё слово, — жмёт он в ответ мою руку.
Чёрта с два, он его держит. Он затрахает меня, в переносном смысле, разумеется, пока не победит. Это видно по нездоровому блеску глаз. Он будет вызывать меня на гонку снова и снова до грёбанной старости. Или до тех пор, пока я не решу ему поддасться.
Чего я, разумеется, делать не умею.
Проклятье.
Я хмыкаю и киваю:
— Что ж, время покажет, ну а пока…
— Не так быстро, Низмо, — качает он подбородком и врезает мне кулаком в