Он приблизился к двери и взялся за платиновую ручку. Оборотни продолжали смотреть тусклым, ничего не выражающим взглядом в глубь коридора. Значит, получили личный приказ. Наверно, единственное, чего они не умеют, – это нарушать прямые приказы начальства. Другое дело, что тех, кто может отдавать им приказы, меньше, чем пальцев на одной руке.
Штурмбаннфюрер потянул на себя тяжеленную дверь и шагнул в недра фильтрационной камеры. Маловероятно, чтобы оборотни не почуяли опасности, но, как известно, безопасности много не бывает.
Бледно-зеленый свет с потолка и еле слышное гудение оттуда же. Просвечивание на оружие, дистанционный анализ на контактные яды и энцефало-тест на агрессивное состояние психики. Малейшее подозрение на отклонение от нормы – и встроенные в стены невидимые огнеметы в считаные секунды превратят человека в пепел, который автоматически смоют с пола такие же невидимые водометы.
А чуть позже на стол того, кто сидит за второй дверью из бронированной стали, ляжет доклад, составленный бесстрастным компьютером. Мол, агрессивный был, адреналин в крови зашкаливал, вот мы его на всякий случай и пустили на органические удобрения. Ведь каждому ясно – к фюреру на прием надо идти с ясным разумом и чистым сердцем, как написано в Кодексе Черного Ордена СС.
Но – обошлось.
Бронированная перегородка бесшумно отъехала в сторону.
За ней был Кабинет.
Покойный фюрер отошел от созданной им же традиции и реконструировал апартаменты Гитлера по своему усмотрению, оставив в нем лишь три исторические реликвии – Копье, Чашу и Глобус.
Копье Судьбы, владелец которого, по древней легенде, берет в свои руки судьбу мира. То самое Копье, которым римский центурион Гай Кассиус Лонгин нанес смертельную рану Иисусу Христу.
Грубо вытесанная из камня Чаша Грааля, из которой Христос вкушал на Тайной вечере и в которую Иосиф Аримафейский собрал его кровь на Голгофе.
И таинственно исчезнувший из рейхсканцелярии в конце войны огромный Глобус на ступенчатой деревянной подставке с острыми углами, который Гитлер любил вращать, перебирая континенты, словно игральные карты. И который каждый год в ночь смерти своего хозяина вращается сам собой, словно тень мертвого фюрера снова скользит по его поверхности бесплотными пальцами.
Глобус замер в углу, словно потемневший от времени круглый монстр, приготовившийся к прыжку. Шкафы из бронестекла с заключенными в них христианскими святынями стояли по обеим сторонам большого резного кресла, украшенного нацистской символикой – дубовыми листьями, орлами и свастиками. Остальное пространство кабинета занимал огромный круглый стол, по легенде принадлежавший королю Артуру. Неизвестно, где его раздобыл Зигфрид Граберт и был ли это тот самый стол, но древностью от него веяло темной, тяжелой и мрачной. Больше в кабинете не было ничего – только голые пустые стены с вделанными в них платиновыми барельефами все тех же драконов и имперских орлов.
В кресле сидел человек, бесцеремонно положивший ноги на королевский стол. Ноги были обуты в военные офицерские сапоги, с рифленых подошв которых уже успело просыпаться на историческую реликвию некоторое количество серой каменной пыли.
Чуда не произошло. Генрих не ошибся в своих предположениях.
В кресле, принадлежавшем двум покойным фюрерам, сидел его новый хозяин – обергруппенфюрер Ганс Каммлер.
– Вы не находите, штурмбаннфюрер, что этот стол похож на того самого хрестоматийного слона в посудной лавке?
Невидимые усилители отлично выполняли свою работу, исправно подавляя волю посетителя голосом хозяина кабинета, смикшированным в стерео.
Вопрос был чисто риторическим и ответа не требовал, поэтому штурмбаннфюрер лишь щелкнул каблуками и выстрелил правой рукой вперед, чуть разогнав прокуренный воздух кабинета модифицированным партийным приветствием.
Маловероятно, чтобы Каммлер почувствовал слабый воздушный толчок, но скорость молниеносного удара он оценил. Он знал, что спецы из «Бранденбурга» способны не только гасить горящие свечи ударами кулаков по воздуху, но и выполнять другие, гораздо более сложные задания. А этот штурмбаннфюрер Рауде был одним из лучших. Если не лучшим. Из людей. Что в последнее время становилось все более и более ценным.
Вместо традиционной ответной отмашки Каммлер вяло кивнул и, затушив горящую сигару о край стола, поднялся с кресла.
Генрих отметил силу и упругость движений нового фюрера. Бессмертие развращает – зачем тому, кто никогда не умрет, физические упражнения? Большинство бессмертных партийных бонз в скором времени превращались в кучи студенистой плоти.
Чего нельзя было сказать о Каммлере.
«Случись схватиться с новым фюрером врукопашную, еще неизвестно, кто бы кого сделал», – подумал Генрих.
Каммлер подошел к Глобусу и задумчиво уставился на него.
Прошла минута.
– Скажите, Генрих, что вы думаете о Викторе Савельеве?
Вопрос был неожиданным. Как и обращение по имени. Что это – высшая степень доверия нового фюрера Антарктиды? Или проверка на реакцию посредством широко известного в практической психологии «разрыва шаблона»?
Однако Рауде не привык теряться в нестандартных ситуациях.
– У русских есть много поговорок, отражающих их менталитет, – отчеканил он. – «Гром не грянет – мужик не перекрестится», «Пока жареный петух в задницу не клюнет» – и так далее. Виктор Савельев – типичный русский. Он живет своей размеренной жизнью до тех пор, пока не получает удар извне. Тогда он реагирует – и реагирует весьма адекватно. До ликвидации им последствий удара. После чего приспосабливается к новым условиям и снова живет так, как жил до этого.
Каммлер хмыкнул.
– Что ж, краткая и очень весомая характеристика. Профессионалы из Абвера давно говорили мне, что вы талантливый специалист. И, похоже, они не ошиблись. Теперь я хочу получить от вас всю информацию по проекту «Мессия».
– В письменном виде? – уточнил Генрих.
– Нет, – бросил новый фюрер, не отрывая тяжелого взгляда от потемневших от времени материков. – Я не доверяю бумагам в вопросах такого уровня секретности. Изложите все своими словами. Здесь и сейчас.
– Да, мой фюрер, – сказал Рауде. И хотя на лице Каммлера не отразилось почти ничего, он понял, что не ошибся.
– Перед вторжением в Советский Союз медиумы общества «Врил» предупреждали о наличии трех ключевых фигур предстоящей войны, способных повернуть вспять ход истории. Две фигуры они называли четко, астральные характеристики третьей были размыты и некорректны. Однако высшее командование вермахта не обратило внимания на их слова. Тем не менее все три фигуры сыграли свою роль.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});