Виктории пришлось взять инициативу на себя и задать вопрос, который не решилась задать Джиджи:
– Неужели вы действительно взяли займ под залог ее наследства? Как же вам это удалось?
Камден, как и его предшественник кузен, подписал брачный договор, который исключал возможность прямого доступа к деньгам Джиджи.
– Я объяснил им, кто я такой и кто моя жена. У меня при себе имелись доказательства – брачное свидетельство и свадебное объявление из «Таймс». А банк Нью-Йорка уже сам пришел к выводу, что жена поспешит мне на выручку, если я окажусь под угрозой банкротства, – добавил маркиз со зловещей ухмылкой.
Ну и ну! Ослепленная светским лоском и учтивостью зятя, Виктория совсем упустила из виду авантюристскую сторону его натуры. Симпатия и дружба прежних лет между расчетливой богачкой и утонченным маркизом хотя и смотрелись премило, всегда казались Виктории странными, потому что трудно было представить людей, столь не похожих друг на друга. Надо же, как она недооценила Камдена!..
Перрин с видом знатока сделал глоток бургундского – это было «Романе-Конти» четырнадцатилетней выдержки. К изумлению Виктории, на его лице появилась едва заметная улыбка.
Герцог не отличался классической красотой. Черты его были скорее грубыми, нежели утонченными – чего стоили одни косматые брови и горбатый, как Монблан, нос Такие лица просто созданы, чтобы корчить устрашающие гримасы. Но улыбка, вернее, слабое ее подобие, совершенно преображала его – светло-карие глаза озарялись светом, суровая линия губ смягчалась, и надменность исчезала, открывая удивительное сердечное тепло и грубоватую мужественность.
Виктория не бросалась такими словами, она вообще не употребляла их в отношении мужчин, но сейчас она могла бы назвать герцога неотразимым и необычайно привлекательным. Внезапно она поняла, почему благонравные во всех других отношениях дамы ссорились из-за него.
– Мало что раздражает меня больше, чем тихие семейные обеды в провинции, – заявил Перрин. – Но если бы вы, миссис Роуленд, хоть словом намекнули, что меня ждет такое бесподобное веселье, я бы не стал требовать у вас дополнительных развлечений.
Воцарилось оглушительное молчание. Виктория так растерялась, что даже не почувствовала смущения. Она не сразу сообразила, что темой беседы стали ее отношения с герцогом.
– Дорогой сэр, – вкрадчиво промолвила Джиджи, – пожалуйста, расскажите поподробнее.
– Вот только не надо этого нездорового любопытства, Джиджи! – вскинулась Виктория. – Его светлость всего лишь попросил меня сыграть с ним несколько партий в карты, и я с радостью согласилась.
– Видите ли, сэр, – Джиджи смотрела на герцога с озорной усмешкой на губах, – мне говорили, что вы негодяй. Но теперь я вижу: вы самый настоящий плут.
– Джиджи! – вне себя от стыда воскликнула миссис Роуленд.
Но герцога это замечание скорее позабавило, нежели обидело.
– Негодяем, если можно так выразиться, я был в молодости. А что до моих плутовских требований, то скажем так: я мог бы запросить гораздо больше, и мне бы все равно не отказали.
Щеки Виктории запылали румянцем более ярким, чем платье Джиджи. До чего же противно краснеть на людях – это так неизящно, так по-детски! Камден, слава Богу, был занят жареной уткой – казалось, он не слышал ни слова из того, что было сказано за последние пять минут. Джиджи, последовав примеру мужа, наколола на вилку остававшийся в ее тарелке кусок утиной грудки. Однако герцог не угомонился.
– Юная леди, – обратился он к Джиджи, – надеюсь, вы понимаете, как вам повезло. Хотя вы уже далеко не девочка, ваша мать до сих пор готова ради вас пуститься в пляс хоть с самим чертом.
На этот раз Камден закашлялся в салфетку; правда, в его случае кашель больше походил на придушенный смех. Пародия на обед, пускай и довольно злая, теперь превратилась в фарс.
«Ах, зря я затеяла этот обед, – подумала Виктория. – Господи, ну почему, почему я его не отменила? Почему упрямо стояла на своем, словно герцог был Моби Диком, а я – обезумевшим капитаном Ахавом, готовым жизнь положить на то, чтобы его загарпунить?»
Но Джиджи была не из тех, кто смиренно выслушивает наставления.
– Сэр, надеюсь, вы понимаете: хотя я необыкновенно признательна матушке за заботу, я неоднократно обращала ее внимание на то, что в плясках с чертями ради моего блага нет никакой необходимости. Я уже заручилась любовью и преданностью одного замечательного человека, и счастье после развода мне и так обеспечено.
Герцог испустил преувеличенно тяжкий вздох:
– Леди Тремейн, я недостоин знать о выдающихся достоинствах того, другого человека. Но зачем затевать развод на пустом месте, когда яснее ясного, что вы с мужем не успели даже устать друг от друга?
Лишив Джиджи дара речи и убрав с лица Камдена ухмылку, его светлость повернулся к Виктории и вновь улыбнулся, на этот раз – еще шире. Почтенная дама вконец растерялась, даже забыла потупиться.
– Дорогая миссис Роуленд, – проговорил герцог, торжественно поднимая свой бокал, – таким отменным бургундским я еще не имел удовольствия угощаться. Уверяю вас, моя благодарность не имеет границ.
Глава 23
Камден чистил зубы, наклонившись над тазиком с водой, как вдруг тишину отходящего ко сну дома потревожил какой-то шум. И тут же раздался оглушительный грохот, так что пол задрожал у него под ногами, а затем послышался пронзительный визг.
На верхнем этаже было шесть спален – восточный угол дома занимала спальня миссис Роуленд, а пять остальных вытянулись в ряд вдоль южной стены. Ближе всех к спальне миссис Роуленд располагалась спальня Камдена, дальше всех – спальня Джиджи.
Кричали же из комнаты Джиджи.
Выплюнув зубной порошок, Камден рывком распахнул дверь. Почти в ту же секунду отворилась и дверь миссис Роуленд.
– Господи, что это?! – закричала она.
– Потолок, наверное, – ответил маркиз.
Джиджи тоже выбежала в коридор – лицо бледное как мел на фоне темно-синего пеньюара.
– Что творится в твоем доме? – набросилась она на мать.
Камден стал открывать двери одну за другой. В соседней комнате царил идеальный порядок, разве что кое-где попадали со стен картины. Он распахнул дверь еще одной комнаты – и словно попал в эпицентр урагана. Потолок обрушился почти целиком, а пол и мебель тонули в пыльных грудах гипса и древесины. Там, где раньше был чердак, зияла бездонная пустота.
– Господи, да как же так?.. – простонала Виктория. – Это же такой прочный дом…
– Пока не починят потолок и не обследуют весь дом, на этом этаже спать нельзя, – решительно заявил Камден.