В отличие от сынка, Зита побывала рядом с настоящей войной. Убивала своими руками. Потому чётко понимала, что свалить Чужака не по её силёнкам, а потому…
«Он должен поверить, что это именно она, старая жадная баба схватилась за оружие. И убить только ее. Девочки Ринку и малышню не бросят, они и этого козлёныша не бросят. Дети будут жить… даже ее непутевый сын. Ее вина, что Шейн такой, только её… Богиня милостива. От Грига оборонила, послала Чужака. Может и ее искупление примет.»
Шорох за спиной раздался когда Зита слепо всматривалась в темноту. На на плечи обрушилась тяжесть. Сломала тело, словно сухую тростинку, прижила к земле. Затем темнота…
8.04.3003 год от Явления Богини. Хутор Овечий
В себя Зита пришла от холодной воды обрушившейся на лицо. Раннее утро. Сильная рука вздернула ее на колени. Натянулась веревка притягивающая стянутые кисти к спутанным лодыжкам. Больно. Грубые веревки рвут кожу и мясо. Но безжалостная рука заставила затёкшее тело умоститься на коленях.
— Смотри, животное.
Перед глазами высокая фигура хозяина затянутая в темную одежду, а за его спиной распахнутые ворота хутора и… повисшие на верхней перекладине Гретта и Лиза. Их связанные сзади руки безжалостно подтянуты веревками к воротной перекладине. Голые, неестественно изогнутые тела судорожно напряжены. Сбитые в кровь ступни схвачены грубыми верёвками и оттянуты вниз. Другие веревки спутав волосы оттягивают вверх головы с гримасами боли на задранных бесцветных лицах.
Все остальные хуторяне стоят перед воротами на коленях. Не видно только Шейна. Значит это его руки вцепились в растрепанные волосы и заставляют смотреть на тонкий тупой кол с короткой крепкой перекладиной чуть ниже полуметра от вершины.
«Значит кол. Круглый гладкий конец и перекладина укрепленная не слишком низко. Не дурак Чужак, далеко не дурак. Умеет причинить бесконечную непереносимую боль. Это не тупой садист Григ. Тот бы просто забил ногами. Чужак не поленился казнить долгой смертью. Если кормить будут, то пару седмиц точно промучаюсь.»
Мысли переваливались в голове тяжело, словно жернова водяной мельницы летом, на пересохшей реке. Зита вяло удивилась, мучительная казнь совершенно не испугала, а где-то глубоко угнездилась радость — смерть это страшно, мучительная смерть страшнее стократ, но она все равно неизбежна, а у нее все получилось. Богиня услышала и явила милость. Все целы, Гретта с Лизой конечно огребут, но лучше быть подвешенной для порки, чем висеть на той же перекладине в петле. Ее же Богиня обрекла на мучения, значит мера ее грехов такова. Таково искупление. А может в милости своей великой Богиня назначила ей страдать и за их грехи. И их путь станет чуть легче, радостей чуть больше…
Удар по щеке. Боль отрезвила женщину. Богиня далеко, а она здесь. И это для нее вкопан кол. Зита сжала зубы.
— Рабу напавшему на хозяина, наказание одно, долгая смерть в муках. Если очень повезет, на колу.
Почти неслышный шелест всколыхнул хуторян. Чужак замолчал, мотнул головой и Шейн стряхнул Зиту с рук на землю к ногам хозяина. Тяжелая нога придавила лицо сминая нос и щеки:
— Хватит лепить жадную вздорную бабу. Бунт, это не тупой железкой махать. Слишком легко уйти хочешь. Сынок твой при этом коле катом[37] будет, а ты смотрительницей. За колом ходить, он всегда готов должен быть… седоков кормить да поить будешь, чтоб ни один раньше, чем разрешу не сдох.
Зита задохнулась от тоски и безысходности. Участь ката — презрение и ненависть. Но кто-то холодный и рассудительный, давным-давно поселившийся в ее голове хмуро заявил, что такое занятие крысёнышу как раз по нутру будет… И уж теперь-то он хозяину буден абсолютно верен, потому как жизни кату, пока хозяину угоден. Разве, что кто Чужака убьёт. Хотя… Богиня способна являть и не такие чудеса… Внезапно на истерзанные нервы обрушилось понимание, что смерти не будет. Богиня ли смилостивилась над ней или так уж карта легла в неведомой ей игре, смерть лишь обожгла холодом. Ободранная шкура и помятая тушка мелочи… В глазах потемнело и спасительное беспамятство милосердно обняло на рабыню.
На этот раз сознание вернулось легко, над головой вместо неба темнела знакомая крыша амбара. Услышав рядом дыхание, Зита повернулась и принялась с каким-то детским восторгом рассматривать Лизу. Та лежала на животе, без одеяла и легонько посапывала закрыв глаза. Услышав шевеление разлепила глаза и улыбнулась:
— Очухалась, бунтовщица? Ты чего же такое творишь оглашенная?
— Ну дура, старая тупая дура. Вас вон под розги подвела, а сама лишь синяками отделалась.
— Ну ты особо-то с враньём не напрягайся. Мы бабы не глупые, сами догадались чего ты на рожон попёрлась. И свое честно заработали. Легко жить хотели, чужими мозгами. И чего только тебя слушали? Нет, скрутить поганца, да всыпать ему от души. Ишь! В возраст мужчины он вошёл, хозяином себя возомнил! Ладно ты. Для мамки родное дитё на всю жизнь титешник, но мы то старые вешалки… Жизнь видели, а тут разнюнились… Я то чё, рядом стояла, а Гретке ты ноги целовать должна, да со всем усердием. Она уж под утро с леса возвернулась, чистый морок, еле на ногах стоит. Меня и старших пацанов растолкала мясо таскать. Про тебя спросила, ну я ей и вывалила. Повздыхали да попёрлись к хозяину. Нашли его перед сеновалом. Сидит на брёвнышке в дымину пьяный. Я и села квашня квашней! А Гретка дернулась, перекосилась вся, побелела, да к нему шагнула, словно прыгнула. Что там и как дальше было не знаю, сама-то уже в амбаре опамятовала, но вернулась она чуда-чудой. Поперёк рта палка привязана, руки за спиной верёвкой смотаны, да ещё одна на плече… А рожа… рожа… меня аж передёрнуло. Ринку распинала, на меня ей мотнула, та со сна дура-дура, а въехала разом, я и пикнуть не успела, как она меня также упаковала. И где нахваталась-то. На внутренний двор к воротам пошли. Там нас хозяин и ждал. Страшный, чёрный, но хмеля уже ни в одном глазу. Зыркнул, я чуть не напрудила от страха. Подвесил нас и ушел. Ни слова не проронил. Ринка к нему, было, сунулась, глянул — девочку что половодьем унесло…
Лизка внезапно замолчала, потом повозилась и неожиданно зло закончила:
— Ты, Зитка, как хочешь, но если твой гадёныш ещё раз что-то такое хотя бы задумает, я его сама живьём закопаю, даже если его Чужак по новой простит…
Алекс.11.04.3003 год от Явления Богини. Хутор Овечий
Монтаж, доделки и прочее, прочее, прочее заняли еще три долгих дня и вот вечером первого тёплого летнего дня я сидел прямо на полу раздевалки новой бани. Пятистенок двенадцать на шесть метров. Бревна на стенах длинные, ровные, очень похожие на земную сосну, только смола светлая-светлая.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});