Читать интересную книгу Сердце солдата - Илья Туричин

— А мама сыну во всякое время рада. Написали уже?

— Написал. Но только точно день не сообщил. Граница. Мало ли что… — сказал Егорушкин серьезно и тотчас спросил: — А потом начальник мне отпуск не задробит?

— Да за что ж, Егорушкин?

— Мало ли… Вдруг какая осечка выйдет?

Мишин улыбнулся:

— Между прочим, операция так и называется: «Осечка». Только никакой осечки не будет, быть не должно.

Егорушкин в тот день в отпуск не поехал.

Мишин доложил начальнику, что «нарушители» подобраны. А на другое утро поехал на заставу, где предполагалось произвести высадку. Разумеется, по другим делам. Но мы-то с вами знаем истинную цель поездки!

4

Пока капитан Мишин занимается тайной рекогносцировкой на предполагаемом месте действия, позвольте вас познакомить еще с несколькими примечательными личностями. На всякий случай. Вдруг мы с ними ненароком встретимся где-нибудь в лесу или у моря! Тем более, что они — коллективные владельцы собаки по кличке Гром.

Самому старшему, Яну, от роду тринадцать лет. Волосы у него такие светлые, что издали кажутся седыми. И он такой тощий, что издали походит на движущийся километровый столб. А близко к нему вы не подойдете, потому что он ведет на поводке огромную собачищу. Рядом с ним, держась за тот же поводок, шагают: справа — Антоша, а слева — Дзинтра. Антоша смолисто-черный, кучерявый, смуглый до того, что сразу появляется желание потереть его хорошо намыленной мочалкой с водою погорячей. Только могу сказать заранее, что мойка эта ничего не изменит. Родители его — оседлые цыгане и передали сыну, согласно законам наследственности, все, что имели сами, включая живые плутовские глаза немыслимого лиловатого оттенка.

Дзинтра — девочка, она соответствует своему имени, поскольку «дзинтарс» по-русски значит «янтарь». Волосы у девочки янтарные, веснушки на лице, руках и ногах тоже янтарные. Только глаза серые. Впрочем, то, что Дзинтра — девочка, вам придется поверить на слово. Потому что отличить ее от приятелей совершенно невозможно. Стрижка у нее мальчишечья, одежда мальчишечья, движения и повадки тоже мальчишечьи.

Вся троица учится в шестом классе средней школы поселка, название которого останется неизвестным по причинам, не зависящим от автора. Могу только намекнуть, что поселок этот расположился в лесу, недалеко от Н-ской заставы, где сейчас находится капитан Мишин.

Итак, они ведут на поводке собаку по кличке Гром. Поэтому на всякий случай отойдем подальше. Гром из тех собак, с которыми лучше не связываться. Родители его служат на границе. И Гром, будучи выбракованным, еще неуклюжим пушистым щенком с полувисячими ушами был подарен Яну, Антоше и Дзинтре. И отнюдь не случайно. Если бы мы с вами осмелились подойти поближе, то увидели бы на закатанном рукаве рубашки Яна зеленый квадрат с майорской звездочкой в середине, самой настоящей, такой, какую носят на погонах старшие офицеры. Ян — начальник штаба ЮДП, юных друзей пограничников. И не улыбайтесь, пожалуйста, эту должность получить не легче, чем должность начальника любого другого штаба. Пожалуй, еще труднее. Потому что в войсках начальника штаба просто назначают приказом, а тут тебя должны избрать. Для этого нужно иметь крепкие кулаки и полное бесстрашие.

Вы не замечали, как поразительно собаки перенимают черты характера хозяев? Гром, здоровенный, серый с подпалинами пес не очень чистой породы, смел, как Ян, плутоват, как Антоша, и драчлив и непостоянен, как Дзинтра. Никогда не знаешь, что он выкинет. Особенно если где-нибудь поблизости кошка или учитель математики. Никто не мог понять, что Гром имеет против учителя математики. Только однажды, когда троица привела подросшего уже пса в школу и все уселись за парты, Гром вдруг зарычал, шерсть его поднялась дыбом, он бросился к двери и, как его ни уговаривали, категорически отказался впустить в класс учителя математики. Даже директор, с его властью и незыблемым авторитетом, ничего не мог поделать. Так урок и не состоялся.

Ребята воспитывали своего пса с невероятным упорством. Методичный Ян составил расписание собачьих уроков, предварительно посоветовавшись с пограничниками. Гром кое-чему уже научился: он не брал пищу из чужих рук, шел рядом, садился по приказу, умел ползти и очень легко находил спрятавшихся Яна, Антошу или Дзинтру. Отыскивать же иных людей ему просто еще не доводилось.

Сейчас, как вы догадываетесь, летние каникулы и знакомая уже вам троица выводит Грома на прогулку. Мы за ними не пойдем — познакомились на всякий случай, и достаточно. Вернемся лучше в отряд, тем более что и капитан Мишин вернулся, а нам никак нельзя упускать его из виду. С минуты на минуту он должен познакомить Лену с сержантом Егорушкиным.

5

Церемония знакомства была излишне официальной, но исключительно по вине капитана Мишина. Он привел Лену в свой кабинет, куда вскоре пришел и Егорушкин. Капитан сурово сдвинул брови и без улыбки, как бы подчеркивая служебную сухость момента, произнес:

— Прошу знакомиться, товарищи. Товарищ Мишина, сержант Егорушкин. Прошу садиться.

В течение всей беседы, которая длилась около часа, ни Лена, ни сержант Егорушкин не обратились друг к другу ни с одним вопросом, только изредка поглядывали не без любопытства, которое тщательно скрывали.

Были уточнены место и время высадки, экипировка, способ хранения суточного запаса продуктов, примерный маршрут и т. д. и т. п.

Потом, позвонив предварительно по телефону, капитан Мишин пригласил Лену и сержанта Егорушкина следовать за собой и представил их начальнику отряда полковнику Скачку.

Полковник был менее официален и разговаривал с молодыми людьми скорее как отец, нежели как начальник. Расспросил о здоровье, об успехах в плавании, дал несколько деловых советов и распрощался с ними. Егорушкин и Лена пожали друг другу руки и разошлись. Лена купаться, а Егорушкин примерять штатскую одежду.

Егорушкин был, как мы уже знаем, парнем рослым, и брюки и рубашка капитана Мишина оказались ему впору, вот только пиджак несколько жал под мышками. Мишин посоветовал сержанту двигаться осторожней, чтобы пиджак ненароком не лопнул по швам.

Егорушкин только вздохнул и, унося с собой одежду, подумал, что он так и не знает имени девушки, с которой предстоит путешествовать. Капитан называл ее официально «товарищ Мишина». А спросить ее имя Егорушкин постеснялся.

Теперь, чтобы не вдаваться в детали подготовки, в разные подробности и мелочи, без которых, как известно, не обходится ни одно предприятие, давайте терпеливо подождем ночи. А чтобы время не пропало даром, скажу несколько слов о границе.

В томе 18 от «Гравелатъ» до «Довенантъ» Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона с твердыми знаками, ижицей и ятью сказано: «Граница — черта, разделяющая два смежных владения». В томе 12 Большой Советской Энциклопедии от «Голубянки» до «Грозовки»: «Границы государственные — линии действительно обозначенные на земной поверхности или воображаемые (но обозначенные на карте), отделяющие территорию одного государства от территории других государств и от открытого моря».

Конечно, энциклопедические словари пишут ученые люди, и остается только уважать строгость и краткость их стиля.

Но для меня граница — самое удивительное место из всех, где довелось побывать. Граница — и покой, и настороженность, и размеренная будничность службы.

Вслушиваешься в тишину — а она складывается из шороха ветра в соснах, говора моря, движения реки, хруста песка. А ведь так тихо кругом!

Здесь не говорят «берег», а говорят «урез». Он тянется на много километров — тихий, песчаный, в плеске волн, в белых и розовых ракушках, в темных полосках выброшенной морем травы.

Стоишь на урезе лицом к синеве, глядишь в необозримую трепещущую даль и вдруг в какое-то мгновение подумаешь: а ведь это — граница. Край моей земли. А там, за синевой, «ничье» море и еще дальше — чужая земля. И окаменеет на мгновение сердце, и невольно начинаешь озираться, вглядываться в песок. А нет ли на нем отпечатков чужой ступни?

А потом улыбнешься: ведь этот песок просмотрен пядь за пядью прошедшим недавно нарядом. От солдатских зорких настороженных глаз не укроется даже крохотный птичий след. Солдаты свое дело знают!

И все-таки, возвращаясь на заставу, будешь глядеть по сторонам, вглядываться в тени сосен, вслушиваться в хруст сухих игл. Потому что, если попал на границу, сам становишься пограничником. Граница — это прежде всего состояние вечной готовности встретить врага лицом к лицу.

6

Но мы несколько отвлеклись, а уже смеркается. Пора на пограничный корабль.

Чувствуете, как его покачивает на волнах — мягко-мягко, с борта на борт? Это потому, что он идет вдоль побережья. Ходу часа на два с небольшим. Ночь коротка, поэтому вышли засветло. И только теперь небо померкло, лишь краешек его еще едва голубеет, и высыпали звезды, словно день пооборвался в пути, оставил на невидимых в темноте ветвях обрывки светящейся своей одежды, и вот они дрожат, переливаются, тронутые теплым ветром.