Читать интересную книгу Кошмар на улице с вязом - Андреева Валентина Алексеевна

Я многозначительно умолкла, давая возможность подруге оценить услышанное. Она усиленно потерла виски ладонями.

– Ир, а ты уверена, что не несешь ахинею? От твоих слов у меня глаза кучкуются в одном месте и в едином стремлении рассмотреть кончик носа. Моего, разумеется.

– Попробуй смотреть дальше собственного носа, на мой, например, мне не жалко. Молчи и не перебивай. Дело в том, что Дашкин мобильник находится у Татьяны. Помнишь тот момент, когда он отреагировал на чей-то дозвон веселенькой мелодией?

Наташка немного помедлила, облизнула сухие губы и кивнула. Помнила мою просьбу не перебивать.

– Это я ему из твоей сумки звонила! – При виде очередного всплеска удивления подруги, мне не удалось сдержать торжества в голосе. – Пришлось сделать вид, что роюсь в ней в поисках ключей. Дашкин номер у тебя четвертым по списку!

– Скажи спасибо, что я у тебя сумку не отняла, – отрешенно проронила подруга. – Сказала? Тогда – «пожалуйста». Мне просто звонок помешал и Татьянина на него реакция. У меня в вещах, сама знаешь, всегда полный порядок, не хотелось… Эт-то что же у нас за галиматья получается? Дашка удирает из аэропорта без мобильника, он остается у Петухова, затем непонятным образом попадает к девице, которой я по Дашкиному номеру звонила. Дашка уезжает на «синей птице», по дороге ее выкидывают, а вместо нее сюда приезжает эта лахудра в очках с Дашкиным мобильником… А страхолюдина… Тьфу ты!!! Страховщица говорила, что в очках приезжала молодая пара. Ир, а может, Дашка и есть эта молодая пара? В смысле – ее половина. Какое-то время она любуется пепелищем, затем паркует машину в пустующем гараже Татьяны, в качестве оплаты за услугу оставляет чужой телефон. Дурдом!

– Всему должно быть объяснение. Теперь ты понимаешь, что все события взаимосвязаны?

– Честно говоря, не очень. В данный момент я лучше всего понимаю, что нам надо домой. Осенью почему-то очень быстро темнеет.

«Ставрида» резво сорвалась с места и понеслась вперед. Наташка уговаривала машину проявить инициативу и в дальнейшем самостоятельно определять сомнительные участки дороги. При этом, попадая очередной раз в выбоину на асфальте, советовала ей протереть фары. Нас регулярно подбрасывало, но я не возмущалась. Народ всегда прав: лучше плохо ехать, чем хорошо идти. Тем более что идти очень далеко.

Несколько раз я пыталась завести разговор на посторонние темы, в частности, о трудной жизни белых медведей. Наташка не поддержала. Ограничилась коротким замечанием, что им в их шубах из натурального меха и при постоянном присутствии полярников живется гораздо лучше, чем нам. Даже беседа о привлекательных «анютиных глазках» размером с розетку для варенья ее не устроила. Рявкнула, что результатом подобной селекции является Базедова болезнь цветов. Поняв, что подруге не скучно за рулем – не уснет, я умолкла. «Хорошо идти» совсем не хотелось.

Окончательно отмолчаться не удалось. Сначала позвонила дочь, а затем сын. Оба по одному и тому же поводу – задерживаются, но оснований для беспокойства нет. Ответила тем же. Следом объявился грустный Дмитрий Николаевич и от души позавидовал тому, что я нахожусь в привычной домашней обстановке в окружении заботливых детей. Даже в темноте заалела маковым цветом, но, экономя его командировочные, быстро с этим согласилась. Он удивился тому, что я держу окна нараспашку, не лето все-таки. Ему прекрасно слышен привычный шум проезжающих по улице машин. Я восхитилась качеством связи и пообещала сразу после окончания разговора прекратить «проветривание». А когда Димка перешел к клятвенным заверениям в вечной любви, уже не думала об экономии его командировочных. Не в них счастье. Такое от него можно услышать только в разлуке. И после прощания еще долго улыбалась от удовольствия, радуясь своему совершенству. Неправда, что день прожит зря.

Чуть позднее своему совершенству улыбалась Наташка. Памятуя о новых правилах, запрещающих водителю общение по мобильнику в процессе езды, она остановилась. Позвонивший ей Борис в категоричной форме потребовал закрыть на кухне окно. Ему слишком дорога жена, чтобы позволить ей простудиться. Наташка не могла не среагировать на подобное признание и тут же до отказа подняла стекло на двери, жестами велев мне проделать то же самое с моей стороны. До самого дома мы парились в машине, не решаясь приоткрыть окна.

Дорога домой показалась короче. А чтобы выкроить еще пару дополнительных свободных минут, Наташка решила не ставить машину в ракушку. Стоит же ее почти новая «Шкода» на стоянке, и ничего. Стоило большого труда переубедить ее. Не помогло даже напоминание о том, как у чьего-то залетного гостя сняли с машины задний номер. В конце концов, потеряв минут десять свободного времени, Наташка сама себя убедила в том, что ракушка должна оправдывать свое назначение. Нельзя швыряться деньгами. Я с ней горячо согласилась. Вслух. Ровно до того момента, как в бензобаке кончился бензин. Заталкивать «Ставриду» в ракушку вдвоем на разъезжающихся ногах – занятие, веселое только для тех, кто наблюдает за ним со стороны. Мысленно я пожалела о своей горячности.

Очередной звонок застал нас уже на площадке подъезда. Я сразу засуетилась, стараясь совместить процесс открывания двери с разговором по телефону. Ключи с трудом перешли к Наташке: она их отняла, используя силовой метод.

Номер звонившего не определился, ну да мы к этому уже привыкли. Зато голос был хорошо знаком. Детектив даже не поздоровался. Сразу призвал слушать его внимательно. В ответ я его все же поприветствовала, заявив, что рада слышать. Он пропустил это мимо ушей. Мне было велено запомнить, что никакого деревянного идола у нас нет. Да, по просьбе умирающего профессора мы действительно ездили по указанному им адресу в Грачики, но опоздали. Хозяин дома погиб при пожаре. Кто и когда подкинул нам в машину сверток, не видели. Почти сразу же после обнаружения его в нашей машине деревяшку выкрал случайный попутчик. Больше вам ничего не известно…

– Подожди, не так быстро! – перебила я детектива. – Кому это надо сказать? И почему…

– Я же просил слушать, а не болтать! Подобным образом будешь отвечать всем, кто заинтересуется судьбой истукана. Кстати, с профессором вы тоже познакомились случайно. Приехали к знакомым, а они уже переселились в другое место. Профессор просто попросил подбросить его до метро, по пути воспользовался вашим телефоном – кому-то звонил. Все! Больше вы ничего не знаете. В самое ближайшее время постараюсь забрать у вас это взрывоопасное полено. Уже еду.

– А у нас его нет, – бодро доложила я.

– То есть?!

– Почти сразу после обнаружения идола в нашей машине его выкрал случайный попутчик. Ты же сам так сказал…

В трубке раздался тяжелый вздох. Я ждала дикого гневного взрыва, но вместо этого детектив тихо пробурчал что-то про массовое скопление идиоток, систематически кучкующихся вокруг него, и грустным голосом поведал, как он устал.

– Так приезжай к нам. Если, конечно, можешь. На деревянный тотем палеонтолога ты не похож, так что никому тебя не сдадим.

– Вы по-прежнему не представляете, в какую историю вляпались.

Кажется, нас с Наташкой жалели.

– Боюсь, что это как раз тот случай, когда лучше и не знать. Но мы все же догадываемся. Самое ужасное – надеяться нам не на кого.

Наверное, я была очень убедительна. Иначе с чего бы Наташке взбрело в голову помянуть Всевышнего, а следом, на всякий случай, и свою маму. В сильной степени душевного волнения она всегда так делает. Детектив не к месту ругнулся и пообещал прибыть незамедлительно. Нам надо немного подождать. Я решила не ждать и не сообщать ему код замка. Мобильник есть – позвонит.

Мне стоило большого труда уговорить Наташку не трусить. Едва ли в подъезде нас ожидает банда головорезов. Она упорно стояла на своем – банда нам и не нужна, достаточно одного ее члена. Поэтому стоит дождаться кого-нибудь из соседей, вместе с ним и войдем. Главное, сразу же огреть нападающего каким-нибудь твердым тупым предметом – хорошо бы бомжовским носком. Но за неимением оного, можно сбегать к дворничихе за утюгом. Для достижения максимального эффекта можно его и подогреть. Интересно, он быстро остывает?