Но читать было некогда, надо было как можно быстрее сматывать удочки, поэтому, засунув дневник себе в карман, я подтолкнул Сигура к кораблю и сам побежал следом за ним. В конце концов в колледже у меня будет достаточно времени, чтобы всё внимательно изучить.
Глава 21
По дороге обратно было жарко, даже горячо. Не в разрезе погоды, нет. В Мёртвых землях холод всё так же властвовал над белой безмолвной пустошью. Ледяные твари, вот кто устроил нам по дороге похохотать. Действующая магия влекла к нам тех со всей округи, и вскоре за нами уже тянулся шлейф из несущейся по льду полупрозрачной орды. И они догоняли. Медленно, но верно. Расходовавшие ману антигравы и движитель корабля были для них словно красная тряпка для быка. И догоняя нас, первым делом каждая тварь норовила вцепиться в деревянный борт и добраться до них, полосуя когтями и размочаливая даже упрочнённое дерево.
— Сбивайте их!
Я подскочил первым, подавая пример, и принялся точечно швыряться огненными заклинаниями. С другого борта тем же занялся Бари, а остальные, похватав уложенные вдоль бортов копья, которые нам тоже заботливо положила в дорогу Алиса, стали бить ими. Усиленного магией удара даже простым четырёхгранным наконечником хватало, чтобы пробивать тварей до самого источника.
Те беззвучно отваливались от борта, катились по инерции, взрыхляя снег, какое-то время вслед, но им взамен у борта тут же появлялись следующие. Хорошо ещё, что люди их почти не интересовали. Периодически та или иная магическая бестия запрыгивала на борт, пытаясь вцепиться в прямоточник, работавший на полную мощность, но пока нам удавалось их скидывать.
На секунду вывалившись из горячки сражения, я попытался охватить всю картину целиком и вздрогнул, за нами, вздымая снег, текла кристальная волна, живым бриллиантовым одеялом переливающаяся на солнце, настолько плотно друг к другу бежали твари.
Перевёл взгляд на своих, остервенело работавших копьями. Пока им удавалось сдерживать натиск, но обшивка трещала, и рано или поздно она не выдержит, и корабль попросту рухнет без антигравов на лёд. И тогда нас просто сомнут. Меня и Бари разорвут почти мгновенно, каким бы я почти магистром огненной магии не был, такую ораву мне не одолеть. Горцы выживут, скорее всего, но попросту не дойдут до обжитых земель. Минимум полторы тысячи километров. Месяц пешком по ледяной пустоши. На корабле не было запаса еды на такой срок.
Взгляд выхватывал отдельных студентов. Вот Бари сосредоточенно и экономно швыряет тонкие огненные стрелы, пробивающие тварей навылет, снимая тех, кто подобрался слишком близко, увернувшись от копья. Рядом Айна. Маскхалат разорван в нескольких местах, сквозь прорехи светится броня, пока ещё целая, и мерно, словно механизм, она поднимает и опускает копьё, не чувствуя усталости. А с другой стороны Брорн, староста группы, оставив копьё, бегает вдоль всего борта, лихо впечатывая тяжёлый молот в хрустящие от такого ледяные тела, закрывая бреши в обороне.
Я не мог позволить им умереть. Просто не мог. Не здесь, не сейчас. Я вновь посмотрел на волну за нами. «Что может отвлечь их от корабля, фонтанирующего магией? Только ещё более сильная магия», — пришло понимание.
— Бари, — я стремительно подошёл, коснулся ладонью плеча парня, отвлекая от боя, посмотрел прямо в глаза, — возьмёшь командование на себя. Твоя задача довести всех до колледжа в целости. Понял меня?
— Профессор? — он непонимающе мигнул, но спустя мгновение глаза его расширились, и он яростно замотал головой, — Нет!
— Так надо, — почти ласково произнёс я, — иначе здесь останутся все.
— Нет, должен быть другой вариант!
— Другого варианта нет.
Ботлер закусил губу, метнул отчаянный взгляд на Айну.
— Один из нас должен оставаться на корабле, — качнул я головой, — если что-то пойдёт не так, запитать накопители сможешь только ты.
Парень снова взглянул на меня, а затем неожиданно, опустив глаза, прошептал:
— Простите, профессор.
— За что? — я улыбнулся, — ты всегда мне помогал Бари, оказываясь в нужное время в нужном месте. Тебе не за что просить прощения.
— Возьмите!
Преисполнившись решимости, он вдруг коснулся груди там, где была застёжка перевязи с мечом за спиной. Поспешно расстегнул и, торопливо скинув её, вместе с ножнами протянул мне.
— Божественный меч, он ваш.
— Я подарил его тебе.
— Вам нужнее!
Я хотел было ответить, что он мне не поможет, но увидев, с какой затаённой мольбой в глазах Бари протягивает его мне, не смог больше оказать и, приняв его в руки, перекинул лямку через плечо, затягивая на груди перевязь. Ножны стукнули по спине, я нащупал рукоять за левым ухом и кивнул Ботлеру:
— Спасибо.
А затем протянул руку не как своему студенту, а как воину, с кем выпала честь сражаться бок о бок:
— Твоя мама должна тобой гордиться, Бари, и я горжусь, потому что ты мой лучший ученик.
Он вцепился в протянутую ладонь, а затем, сглотнув, хрипло произнёс:
— А вы, — лучший учитель.
А затем, отбросив все посторонние мысли, я взбежал на корму, правее от бьющей из прямоточника воздушной струи, и принялся ткать в воздухе паутину заклинания. То, что точно привлечёт ко мне внимание тварей.
Стихия огня привычно забурлила в ладонях, мана, истекая, оставляла в воздухе серебристый след, наполняя рисунок силой.
— Сейчас, сейчас, — проговорил я, заканчивая паутину, — сейчас вы узнаете, кто такой Вольдемар Локарис, профессор магии, ректор магического колледжа, магистр Ордена Паладинов и магистр Ордена Красных богатырей. Сейчас я вам покажу.
Паутина вспыхнула в воздухе, стоило мне закончить. Я подставил ладони, фокусируя заклинание, а затем вырвавшийся из центра огненный луч буквально разрезал десятки тварей на своём пути, пробив брешь на сотню метров вглубь вала тел. Я повёл его в сторону, словно гигантским серпом собирая обильную жатву. За три секунды, пока луч бил из моих ладоней, я уничтожил несколько сотен ледяных порождений, а затем, скастовав воздушную воронку, сорвался с борта, скользя по воздуху вбок, уводя за собой плавно заворачивающую орду.
У меня получилось. Я видел, как пустеет пространство за кормой быстро удаляющегося корабля, вся масса тварей, выбрав новую цель, неслась теперь за мной.
Обрубил подпитку воронки, опускаясь на лёд. Коротким взмахом ладони окутал себя сферой огненного щита, а когда меня окружили, и щит замерцал, с трудом удерживая удары десятков острых как бритва когтей, собрав всю оставшуюся ману, призвал огненный дождь, растянув зону поражения насколько смог.
И грянуло. Небо потемнело, разворачиваясь над моей головой полотном, окрашенным багровым, словно в лучах закатного солнца. Взвыл ветер, закручиваясь вокруг меня воронкой. А затем яркие огненные капли, словно оранжево-красные стрелы, ринулись вниз, с шипением впиваясь в ледяные тела, прожигая их насквозь, взрывая гейзерами пара. Спустя тридцать секунд я вычерпал все запасы маны, и щит, мигнув последний раз, исчез. А вокруг на сотню метров в каждую сторону осталось поле, сплошь усеянное остатками ледяных тел. Вот только за границами этого поля стояли и смотрели на меня сотни других тварей, те, которые не попали под заклинание.
Секунду ничего не происходило, а затем они двинулись ко мне, всё быстрее и быстрее набирая скорость.
Ладонь привычно легла на шершавую рукоять. Меч с лёгким шелестом вышел из ножен, и, пару раз махнув им в воздухе, я перехватил его обеими руками, выставляя вперёд и чуть вбок, сжимаясь как пружина на чуть согнутых ногах.
Мыслей не было. Только твари, взблёскивающие гладкими гранями при каждом мощном броске когтистых лап, и искорка света на острие моего меча. Наверное, я был как самурай, который уже принял свою смерть как данность. Только я, твари и меч. И бой, в котором мне не выиграть. Но это и не важно. Главное, выживут мои студенты, а значит, я уже победил. А затем на меня вновь упало то состояние, что я испытывал в Прилесье, очнувшись голым на втором этаже трактира, полном кирианцев.