Читать интересную книгу Последний грех - Алексей Котрунцев

— Понимаю, — улыбался пиарщик. — Но ехать надо. Не поймет избиратель.

— Думаешь?!

— Ни малейшего сомнения.

— Жаль. — Альберт тяжело вздохнул. — Ладно, пошли. Ребятам позвони, чтобы мотор прогревали.

— Все готово уже. Машина у входа, охрана на изготовке.

— И что бы я без тебя делал?!

Вася улыбнулся, но промолчал…

Охрана, действительно, была на изготовке. Двухметровый Костя страховал шефа в зале, а на улице за тело отвечал гэбешник Игорь. Увидев босса, он выскочил из машины, распахнул дверцу и, дождавшись посадки, сел рядом с водителем. Можно было трогать.

* * *

Район, куда переехал Юрка Щукин, ему не нравился. Но мать увещевала в обратном. Гладя его вихрастую макушку, горячо убеждала: «Юрочка, здесь очень хороший район. Все рядом. Магазин, булочная, да и отцу до работы два шага. Просто тебе надо время, чтобы привыкнуть. Потерпи немного и все станет на места. Мы ведь специально сменялись, чтобы ближе к работе».

Сам Юрка считал иначе: «Квартиру родители поменяли из-за долгов». Зарплату отцу не платили уже пятый месяц, а жить как-то было нужно. Прежняя их квартира в сталинке располагалась на проспекте, в доме с зеленым сквером, где можно было вдоволь полазить по горкам и покататься на качелях. А здесь был полный швах — обрезки труб из перекопанной земли, забытые строителями, бетонные плиты и, размытые водой, овраги. Но больше всего ему не нравилась школа. Еще издали, красно-коричневым великаном она давила величием на учеников и более походила на тюрьму. Впрочем, для Юрки большим минусом были сами ученики. Или бывшие ученики. Исключенные за неуспеваемость, кучка трудных подростков, родные пенаты не забывала. И, если школа помахала им рукой, то сами пацаны прощаться с ней не спешили. Храм науки теперь стал местом, где можно было весело провести время, покуражиться и стрясти с ровесников филки. Иначе говоря, ограбить. Шпана, или как их называли — ништра, также как и все, приходила поутру в школу, откупоривала бутыль пива и, несеша тянула его на крыльце. Мимо проходили жертвы — благополучные, чистенькие, робкие. Нужно было просто приказать подойти и отдать деньги. Вот и все.

В первые дни Юрку никто не трогал, к нему присматривалась. Присмотревшись, ничего необычного не нашли: как все — чистенький и робкий. Жертвенная очередь дошла и до него. На крыльце его спросили про деньги. Типичный ответ — «денег — нет» никого не удивил. Содержимое портфеля полетело на землю, следом — его обладатель. Забрав копейки, ништрогоны приказали принести завтра опять. И в два раза больше. Юрка вытер кровавые сопли, собрал учебники и молча ушел.

Он ослушался, принес только то, что мать наскребла ему на обед. Деньги забрали, а его, плюнув ошметки соплей на голову, жестко отпинали. Директриса — дородная дама едва за пятьдесят, увидев избиение из окна кабинета, только вздохнула: «Опять эти хулиганы дерутся. Ума не приложу, что с ними делать?!» Но делать ничего не стала, а Юрка обрел репутацию лоха и жертвы.

Проходив полмесяца без обеда, оголодавший, он решил взбунтоваться: «Раз бьют меня независимо от того, есть у меня деньги или нет, то лучше я буду тратить их на обед. Все равно, хуже не будет!» Но Юрка ошибался — могло быть и хуже. Не получив привычных монет, шакалята вконец озверели: разбили Юрке нос, повалили на землю и, только внезапное появление школьного сторожа спасло его от серьезных увечий.

Дома мальчик ничего не сказал. Когда мать спросила, почему у него опух нос, соврал, что одноклассники случайно толкнули его в стену. Мать покачала головой, но сомневаться в словах сына не стала: «Дети — что поделать. Любят и пошалить».

К удивлению ништры, впрок наука лоху не пошла. На следующий день он опять ничего не принес. Это был нонсенс. Пнув его пару раз, хищники неожиданно отстали и посоветовали заказывать могилу. На ближнем кладбище. Оставлять его в покое никто не собирался.

Утром следующего дня по классу пошел шепот.

— Сегодня Щучку чморить будут! Шнырь так сказал. Говорят, каюк ему. Пойдешь смотреть?

— А куда?

— Возле разломанного барака. Только ты это… никому там не трепи. А то мне Шнырь сказал, чтобы я молчал.

— Да я, бля буду — никому!

Убойная информация до Юрки, так и не дошла. Хотя по злорадным взглядам одноклассников он чувствовал, что что-то не так. Но прошел целый день, а все было нормально и, даже на крыльце не было ни одного ништрогона. Убедившись из окна, что это, действительно так, Юрка спокойно вышел из школы и привычно поплелся домой. В голове была каша из воспоминаний о старой школе, замечание классной руководительницы и слезы матери, что отцу все еще не выдали до конца зарплату. О вчерашней разборке он даже не вспоминал. Проходя мимо разрушенного барака, Юрка не обратил на него внимания — все, как обычно. Но пущенный вслед камень, больно врезавшийся в спину, тоже был оттуда. Мальчик вскрикнул, и тут же — второй заставил его потерять равновесие.

— Ой!

Он почти упал, но вовремя выставил руки. И все равно упал. Мощный, всей ступней, удар по спине с силой впечатал Юрку в грязь. Громкий хохот ознаменовал прелюдию. Еще не видя — кто, он уже слышал голоса: Шнырь, Синий, Димок.

— Чмо, вставай!

Хищники окружили его, на голову полетели харчки и окурки. Но чмо не поднимался. Парализованный страхом, Юрка решил терпеть, во что бы то ни стало. Он сжался — мысленно и физически, иного пути жертва не знала. Но у ништры были свои планы. Здесь, где не было ни школьного сторожа, ни учителей, а лишь глаза злорадных зрителей-одноклассников, мучители устраивали шоу. Унизительное зрелище морального распятия стаей одиночки.

— Что? Оглох?! — Удар сбил дыхание. — Падла, тебе говорят — вставай! Потрещим сейчас, какой ты герой! И, как ты свой долг собираешься отдавать.

Юрка медленно, но все же встал и, словно щитом, прикрыл живот портфелем. Синий пнул по нему, учебники, будто птицы, резко выпорхнули и расставив белые крылья, приземлились в грязь. На Юркины глаза навернулись слезы. Почему-то в этот момент он больше всего ненавидел не этих ублюдков с накладными фиксами в зубах, а собственных родителей. «Это они лишили меня нормальной жизни, и они привезли меня сюда, и они сделали меня чмо. Я ничего не буду делать. Пусть эти отморозки изобьют или даже убьют меня, но я не побегу. Может, только у гроба мать или пьяный отец раскаются и зарыдают. Только ничего уже не вернешь, я умер».

— Я вам ничего не должен! И денег вы больше не получите! — Подняв ладони к лицу, и все же с вызовом, он смотрел на истязателей.

— Чего?!

Второй удар Синего пришелся в переносицу. Юрка среагировал, но кулак оказался быстрее. Теплая кровь брызнула на пальцы. Он покачнулся и опять услышал издевательский хохот — уродливый признак превосходства.

— Синий, ну ты что — в натуре, все сейчас один решишь. Дай, бля, я ему с ноги впишу. Подержите меня, пацаны.

Оперевшись руками на плечи приятелей, Димок в прыжке ударил жертву ногой. Удар пришелся прямо в лоб. Юрка уже не защищался, стоял, качаясь от предыдущего нокаута и не понимал, что происходит. Еще один свалил на землю. И еще. Он был готов, что его будут бить, пока его не убьют. Но ништрогоны вдруг замерли. Сигнал клаксона заставил открыть глаза. Из черного лимузина на обочине выскочили незнакомые мужчины и побежали в их сторону. Голова кружилась, а звуки казались нереальными, будто из-под толщи воды. Юрка увидел, что его обидчики вдруг дали деру, и значит, ему тоже стоило убежать. С трудом поднявшись на колени, он услышал, как незнакомцы кричали ругательства. Один подошел к нему, наклонился и участливо заглянул в глаза.

— Ты как, цел? Ничего, все пройдет. Вставай, мы тебя к врачу свозим.

* * *

Мерседес стоял у черного входа ДК. Самолкин сел в салон, достал платок и, утирая лоб, перевел дух.

— Давай, поехали уже.

Водитель, парень из губернаторского гаража, лишних вопросов не задавал — машина мягко тронулась с места. Альберт опустил тонированное стекло и повернул голову. Пейзаж депрессивных кварталов — бесконечный лабиринт убогих хибар. Дом культуры, где он только что блистал красноречием, возвышался над ними, как великан среди лилипутов. Здание почти скрывало вид металлургического комбината, но скрыть все ему было неподвластно.

— Вовремя мы отсюда.

Повернув голову на реплику шефа, охранник увидел, как с другой стороны ДК надвигался оранжевый туман. Дыхание сталелитейного монстра. Как огромный удав, туман выползал из заводской трубы и, распространяя сладковатый запах, приближался к хибарам. Альберт непроизвольно чихнул.

— Игорь, закрой окошки! — Депутат приложил платок к носу. — Душегубка! Как они здесь вообще живут? Электорат, мать твою! Тараканы!

Стекла в окнах бесшумно поползли вверх. Альберт откинулся на спинку, но сладкий запах, казалось, уже впитался в обшивку салона. Он поморщился, навоз и то пахнет приятнее. И, главное, не убивает. Хотя…. Самолкин опять посмотрел в окно. На улице, с кучами мусора и испражнений, сновали люди. Как они здесь вообще могли жить?! Трущобы и тараканы! Упомянутое сравнение, как казалось Альберту, подходило, как нельзя точнее. Испытав падение кометы, всепоглощающую радиацию и ледниковый период, рыжие усачи не погибли, а выжили и дали потомство. И почему же люди, жившие здесь, до сих поры живы?! Вопреки здравому смыслу они дышали, пили, ели, рожали детей и даже боролись за место под солнцем. Как высшее счастье, считали трудиться на убивающим сладким ядом, комбинат. Оранжевый монстр сотнями пожирал людские души, но те все равно считали иначе.