– Прекрати! – взревел там, внизу, Тёмный. – Ты нужен мне здесь!
Осторожно ступая, Неясыть вернулся в большую комнату. Мужчина, уже освобождённый от одежды, лежал на столе. Даэнур склонился над ним с устрашающего вида кривым ножом в когтистой лапе.
– Положи женщину рядом с детьми, – скомандовал Тёмный. – Иди сюда и смотри как следует!
Чувствуя, что покрывается потом, Фесс повиновался. За его спиной раздалось слабое «мама…» – похоже, девочка даже на грани смерти чувствовала рядом мать,
Тёмный резко опустил клинок, словно разя врага на поле брани.
Тело несчастного пекаря раскрылось, точно книга. Фесс ожидал крови, ещё чего-то подобного – вместо этого на пол хлынула зелёная слизь. А среди этой слизи… видимая, конечно, лишь магическим зрением… Чёрная тень, что-то вроде зубастой многоножки, метнулась куда-то вбок. Тёмный от неожиданности отшатнулся, однако Неясыть не подкачал. Сухой треск, мелькание голубых искр – тварь зависла на самой границе двух миров, отчаянно извиваясь в сотворённой Фессом призрачной ловушке.
– М-молодец… – ошарашенно проговорил Темный. – Надо же… а я и не знал… Тащи её сюда, Неясыть… Понятно теперь, почему Светлые ничего не замечали… откуда ж им это знать…
– Учитель! – простонал Фесс сквозь стиснутые зубы. Круг уже еле держал.
– Всё, всё, уже перехватил! – опомнился Даэнур. – Ну, Неясыть, истинный ты Неясыть! Не излови ты этого зверя… Зато теперь легче будет. Надо звать Анэто… если, конечно, он не испугается прийти в заражённый дом.
– Не испугаюсь, – внезапно раздался спокойный и полный достоинства голос. – Мои поздравления, милорд декан, мои поздравлении, студиозус Неясыть… я сейчас буду.
– Вот так так… – пробормотал Тёмный, когда в парадной двери что-то коротко полыхнуло, Сила отозвалась лёгкой отдачей и белый маг Анэто, ректор Академии Высокого Волшебства, бестрепетно шагнул через порог.
– Великий Свет! – Он покачал головой, разглядывая корчащуюся в воздухе многоножку. Даэнур уже успел полностью вытянуть её из мира мёртвых в обычный. – Что я могу сделать, милорд декан? Признаю, ваше искусство несравненно.
– Нам с Неясытью нужна Сила, – просто ответил Темный. – Как можно больше. Вам этих тварей не изловить, они подвластны только самому чёрному из моего волшебства. Нужны жертвы. Или… Сила, очень много Силы, чтобы изгнать их из Ордоса… или, точнее, перекрыть им сюда дорогу, потом изгнать будет уже легче.
– Ты знаешь их? – Анэто поднял брови. – Впрочем, все разговоры потом… здесь ещё трое живых, мы можем им помочь?
– Да, – кивнул Тёмный. – Эта тварь также способна чувствовать страх и боль, как и ее жертвы. Удерживайте её, милорд ректор, я буду вскрывать этого несчастного и управлять Силой, а Неясыть должен заставить бестию мучиться как можно сильнее и дольше. Тогда, быть может, спасём детей и их мать.
Фесс ощутил осторожное касание чужой Силы – Анэто словно принял у него из ладоней скованное магией существо.
– Начинайте, мой добрый друг, – мягко проговорил ректор. – И не стесняйтесь, командуйте мной, поправьте, если я что-то сделаю не так.
– Ну, Неясыть, чего ждёшь? – громыхнул Тёмный. – Или я у тебя зря зачёт по ритуальному мучительству принимал?..
Фесс молча поднял один из инструментов Тёмного и поднёс начищенную бронзу к самому «глазу» существа. Многоножка задёргалась – но Анэто держал крепко. Неясыть приблизил лезвие к самой голове существа.
«Пощади… – внезапно прошелестел в сознании чей-то бесплотный голос. – Пощади, и тебе воздается… пощади, я обещаю тебе защиту… я проведу тебя тёмными путями, у тебя будет власть, золото, всё, что захочешь…»
– Мне уже предлагали, – громко, вслух ответил Фесс, и лезвие, вскрыв спинной панцирь, коснулось одного из нервных сплетений твари.
В ушах Фесса грянул отчаянный женский вопль, так что непонятно было, кто кричал – не то умиравшая жена пекаря, не то – пленённое им существо…
Казалось, чья-то огромная рука щедро плеснула воды на ещё не просохшую, только что написанную акварельными красками картину – и нарисованное поплыло, смешиваясь, цвета создавали причудливые сочетания. Комната вокруг Фесса странным образом менялась, вниз стекали стены, задрожала и искривилась, точно в ярмарочном потешном зеркале, фигура Тёмного, вокруг расползалось мертвенное зелёное сияние – и Неясыть под своим ножом увидел не отвратительного призрачного гада, хищника и пожирателя, пришедшего за добычей из мира мёртвых в мир живых – а тонкую, словно былинка, русоволосую девушку с огромными печальными глазами, одетую в лёгкие развевающиеся золотистые ткани, – тело неподвижно застыло в зелёном воздухе, схваченное невидимыми клещами заклятий Фесса и Анэто. В точёное плечо девушки был вогнан кривой и ржавый клинок, из-под лезвия толчками выбивалась кровь, словно была задета одна из крупных артерий. Фиалковые глаза затуманились болью, но сознание из них ещё не ушло.
«Пощади…» – вновь с мольбой прозвучало в ушах Фесса. Его взор судорожно метнулся в одну сторону, в другую – никого и ничего. Ни Тёмного, ни ректора Анэто. Он был один; ноги утопали в зелёном тумане, так что даже непонятно было, на чем он стоит.
«Морок! – изо всех сил старалось сознание. – Морок, наваждение, ничего больше!»
– Остановись… больно… – простонала девушка. – Прошу тебя… ну пожалуйста…
Фесс изумлённо уставился на свою собственную руку – оказывается, она сама, без всякого его на то желания, успела вдавить ржавый нож ещё глубже в нежное тело.
Неясыть закричал, словно кривое лезвие терзало его собственную плоть. В памяти вспыхнули лица… много незнакомых лиц, и Неясыть знал, что это те, кого ему довелось убить, – спасая ли свою жизнь, сражаясь ли за чужую – неважно. Царство мёртвых властно потянуло его к себе. Да, он убивал – но убивал в бою, на поединках, в жарких сражениях, где противники сходятся, не видя друг друга под тяжелыми забралами глухих шлемов, – он был воином, но не палачом!
Значит, он не может быть магом? Настоящим Тёмным магом, действующим исходя из принципа меньшего зла, умеющего причинять муки одному и спасать тем самым многих?!
«Слабак! – попытался разозлиться он на себя. – Трус, слабак, тряпка!»
Не помогло. Золотистая тупика девушки пропиталась кровью, плотно прилипая к тонкому телу. И руки Фесса одеревенели, уже не повинуясь ему; он почувствовал, как слабеют наложенные на прекрасную пленницу цепи; щекой он ощутил слабые толчки воздуха – так, а не слухом он воспринимал сейчас чужую речь и понимал, что эти толчки – яростный крик мага Анэто, перед которым в магическом капкане не прекрасная соломенноволосая незнакомка с дивными бездонными глазами – а мерзкая многоножка, много хуже любого вампира, упыря, оборотня или ххора; Неясыть понимал это – но сделать ничего не мог.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});