Читать интересную книгу Невиновный - Гришэм Джон

Он очень хотел знать, почему «признание» Рона не было записано на видеопленку. Роджерс подтвердил, что полиция располагает соответствующей записывающей техникой и часто ею пользуется, а под нажимом Барни вынужден был сознаться, что иногда дознаватели намеренно отказываются от записи – если не уверены, что именно скажет свидетель. Зачем же рисковать и записывать то, что может оказаться вредным для обвинения и полезным для защиты?

Роджерс также подтвердил, что в полицейском управлении имеются и звукозаписывающие устройства и что он умеет ими пользоваться, а во время допроса Рона их не включали потому лишь, что это не соответствовало рутинной процедуре. С Барни такие штучки не проходили.

Роджерс не мог отрицать и того, что в участке всегда имеется наготове набор бумаги и заточенных карандашей, но стал заикаться и мямлить, когда его попросили объяснить, почему они с Расти Физерстоуном не разрешили Рону самому изложить свои показания на бумаге. Более того, они не дали ему просмотреть и их собственные записи по завершении допроса. Подозрения продолжали накапливаться. А когда Барни окончательно припер Роджерса к стенке, пытая его насчет причин столь необычной процедуры следствия в отношении Рона, тот совершил крупную ошибку. Он упомянул о существовании видеозаписи допроса от 1983 года, в ходе которого Рон твердо и последовательно отрицал свою причастность к убийству.

Барни изобразил невероятное удивление. Почему никто не сказал ему о существовании этой записи раньше?! Ведь, согласно распоряжению судьи, обвинение было обязано предоставлять защите все улики, снимающие вину с подсудимого. Барни заранее, еще несколько месяцев назад подал соответствующий запрос, и в сентябре суд вынес постановление, предписывающее прокуратуре снабжать защиту всеми материалами, в частности заявлениями Рона, имеющими отношение к расследованию убийства.

Как могли полиция и прокуратура четыре с половиной года скрывать эту запись от адвокатов?!

В распоряжении Барни было очень мало свидетелей, поскольку дело, возбужденное против Рона, изначально было построено на «допущениях». Обвинение, напротив, располагало массой свидетелей, правда, весьма ненадежных, которые были готовы подтвердить, будто Рон в разное время так или иначе признавался в убийстве. Единственным действенным способом опровергнуть подобные показания было отрицать их, а единственным лицом, которое могло это сделать, был сам Рон. Барни планировал вызвать его на свидетельское место, чтобы он дал показания в свою защиту, но Рона подобная перспектива приводила в ужас.

Пленка 1983 года могла бы стать мощным оружием воздействия на жюри. Еще четыре с половиной года назад, то есть задолго до того, как обвинение слепило свой список сомнительных свидетелей, и задолго до того, как за Роном стал числиться столь обширный набор правонарушений, за которые он держал ответ, он сидел перед камерой и последовательно отрицал какое бы то ни было свое участие.

Своим знаменитым решением 1963 года по делу «Брейди против штата Мэриленд» Верховный суд США постановил, что «сокрытие обвинением – вопреки запросу защиты – улик, свидетельствующих в пользу обвиняемого, независимо от добрых или дурных побуждений обвинения, нарушает процессуальные нормы, согласно которым улика является существенным доказательством как для определения виновности, так и для назначения наказания».

Дознаватели располагают всеми возможностями. Зачастую они находят свидетелей или улики, свидетельствующие в пользу подозреваемого или подсудимого. Они могут десятилетиями просто игнорировать эти жизненно важные доказательства и продолжать гнуть свою обвинительную линию. Брейди уравнял шансы сторон и моментально вошел в процессуальную терминологию. «Требование Брейди» – одно из множества рутинных требований, которое адвокат, защищающий обвиняемого в уголовном суде, выдвигает в самом начале процесса. «Ходатайство Брейди». «Слушания Брейди». «Правило Брейди». «Я его прищучил по Брейди»… Дело постепенно двигалось вперед соответственно уголовной практике.

Теперь Барни стоял перед судейским столом, протестуя против нарушения «правила Брейди», в то время как Роджерс продолжал оставаться на свидетельском месте, а Питерсон усердно изучал свои ботинки. Барни выдвинул ходатайство об исключении Роджерса из списка свидетелей. Ходатайство было отклонено, хотя судья Джонс пообещал провести слушания по этому вопросу – после завершения суда!

Пятница подходила к концу, все устали. Судья распустил присутствие до восьми тридцати утра понедельника. На Рона надели наручники, охранники окружили его и поспешно вывели из зала. Пока он вел себя сдержанно, что не осталось незамеченным.

«Ада ивнинг ньюз» вышла с огромным заголовком на первой полосе:

«Первый день суда. Уильямсон контролирует себя».

* * *

В понедельник первым выступал доктор Фрэд Джордан, который в третий раз, стоя на одном и том же месте, изложил подробности вскрытия и причину смерти. И Пегги Стиллуэлл в третий раз пришлось страдать, выслушивая их, причем тяжесть бремени раз от разу легче не становилась. К счастью, она не могла видеть снимков, которые пускали только по ложе жюри, но она видела реакцию присяжных, и этого было вполне достаточно.

За доктором Джорданом последовали Тони Вик, сосед; Донна Уокер, продавщица из дежурного магазина; и Лета Колдуэлл, ночная собутыльница, – все трое столь же бесполезные, сколь были они на процессе Фрица.

Первые залпы раздались, когда на свидетельское место вызвали Терри Холланд. На предварительных слушаниях она могла плести свою историю, не опасаясь быть разоблаченной. Теперь же, под пристальным взглядом Рона, знавшего правду, все было иначе.

Тем не менее она приступила к своей небылице, бойко пересказав признание, якобы сделанное Роном в тюрьме по поводу Дебби Картер. Казалось, что Рон вот-вот взорвется. Он тряс головой, стискивал зубы и смотрел на Холланд так, словно хотел ее убить. А когда она под конец заявила:

– Он сказал: если бы она пошла с ним сама, по-хорошему, ему бы не пришлось ее убивать, – громко воскликнул:

– О-о!

– Вы когда-нибудь слышали, чтобы он говорил что-нибудь, имеющее отношение к Дебби Картер, по телефону?

Холланд:

– Я работала в прачечной, была заключенной на доверии. Рон разговаривал по телефону со своей мамой и сказал ей… ну, он хотел, чтобы она принесла ему сигарет или что-то еще, не помню точно, что именно, но они… он стал орать на нее и сказал, что, если она не сделает то, о чем он просит, он убьет ее, как убил Дебби Картер.

На это Рон закричал:

– Она лжет!

Нэнси Шу продолжила:

– Мисс Холланд, вам доводилось когда-нибудь слышать, чтобы подсудимый описывал или обсуждал с кем-нибудь подробности смерти Дебби Картер?

Холланд:

– Он говорил… кажется, в «загоне», там было полно заключенных… что он… он сказал, что засунул бутылку из-под кока-колы ей в задницу, а ее трусы – ей в глотку.

Рон вскочил, наставил на нее указательный палец и закричал:

– Вы лжете! Я никогда в жизни не говорил ничего подобного! Я не убивал эту девушку, и я утверждаю, что вы лжете!

Барни:

– Спокойно, Рон.

Рон:

– Я даже не знаю… вот увидите, вы заплатите за это.

Наступила тишина, все пытались перевести дух, потом Барни медленно встал, он прекрасно понимал, что сейчас предстоит, – попытка исправить положение. Звездная свидетельница обвинения, как это часто бывает при фабрикации доказательств, исказила два существенных факта: она ошиблась, назвав трусы и бутылку из-под кока-колы.

В мертвой тишине, когда свидетельница оставалась на виду у всех и Барни был готов произнести свое слово, Нэнси Шу попробовала исправить ошибку:

– Мисс Холланд, позвольте мне спросить вас о тех подробностях, которые вы только что изложили. Вы уверены, что память вас не подвела, когда вы назвали предметы, которые использовал подсудимый? Вы сказали: «Бутылка из-под кока-колы»?