Читать интересную книгу Диверсанты Второй мировой - М. Токарев

Победа Красной Армии в битве за Сталинград, ставшая поворотным моментом всей Второй мировой войны, была достигнута в том числе и благодаря героизму и самопожертвованию юных разведчиков, работавших во вражеском тылу под руководством 2-го отдела Управления НКВД по Сталинградской области. Так, 17-летний Александр Филиппов под «легендой» больного шизофренией сапожника-кустаря был оставлен в сентябре 1942 года для ведении разведки в Аксайском районе Сталинградской области. Он передавал ценную информацию из вражеских тылов до декабря 1942 года, когда при переходе линии фронта на южной окраине Сталинграда был случайно опознан предателем-полицейским из Аксая. После страшных пыток гитлеровцы казнили Александра 21 декабря 1942 года[192].

Самая крупная из региональных спецшкол для массовой подготовки партизанских диверсантов и разведчиков была создана в сентябре 1941 года Управлением НКВД по Москве и Московской области. Ниже приводится отчет о первом годе работе этой спецшколы:

«…B целях плановой подготовки партизан-диверсантов на основании приказа начальника Управления НКВД по Москве и Московской области (УНКВД МО) от 18 сентября 1941 года была организована специальная школа подрывников с контингентом слушательского состава 200 человек. Перед школой поставлена задача — готовить диверсантов и партизан, в совершенстве владеющих средствами подрывного искусства, холодным и автоматическим оружием для разрушения всех видов транспорта, коммуникаций, средств связи, складов, баз, штабов и уничтожения живой силы противника…

Школа организована на базе бывшего дома отдыха УНКВД Московской области в селе Северском Коломенского района с передачей ей всего имущества и подсобного хозяйства. С 14 октября 1941 года в силу изменившихся обстоятельств на фронте она дислоцировалась близ города Покрова Орехово-Зуевского района.

Организация спецшколы возлагалась на начальника школы майора госбезопасности П. Н. Зуева и начальника учебной части капитана В. Ф. Ястребова. Через отдел УНКВД руководством школы был произведен отбор кадров командно-преподавательского состава в основном из числа лучших бойцов истребительных батальонов и частично сотрудников НКВД. Организационное построение школы представляло структуру отдельной воинской части. Переменный состав сводился в две роты с последовательным разделением на взводы и отделения…

За год в школе прошли обучение 18 наборов учебного контингента и было выпущено 3187 человек. Из них 1020 партизан-диверсантов, входящих в состав диверсионных групп и партизанских отрядов; 250 человек комсомольского набора по линии ЦК ВЛКСМ и 200 человек для диверсионных групп УНКВД города Москвы и Московской области. Так, контингент 18-го набора состоял из молодежи, набранной отделом УНКВД в г. Москве. Этот молодой состав был обучен по 20-дневной программе, причем особое внимание при обучении было обращено на отработку тактических занятий в незнакомой местности и в ночных условиях.

В начале августа 1942 года школа перешла из ведения штаба истребительных батальонов Московской области в ведение реорганизованного отдела УНКВД МО, постоянный состав школы был введен в штаб отдела, и перед школой были поставлены новые задачи: готовить не партизан, а диверсантов, которые должны действовать в составе небольших групп (5–10 человек) в тылу врага, имея задачи чисто диверсионного характера…

Большую помощь в перестройке работы школы в связи с изменившимися задачами оказывает отдел УНКВД г. Москвы и МО, лично начальник отдела старший лейтенант госбезопасности т. Леонов, зам. начальника отдела майор т. Хаскин и начальник отделения лейтенант госбезопасности т. Гулов»[193].

К приведенной выше цитате, раскрывающей основные моменты работы школы, следует добавить, что изначально по соображениям секретности школа обозначалась в официальной переписке как «88-й истребительный батальон», а после первого начальника П. Н. Зуева школой руководил Л. Н. Никулочкин[194].

Наряду с практикой использования подростков-добровольцев как разведчиков и диверсантов по линии 2-х (затем 4-х) отделов территориальных Управлений НКВД, их подбор, специальную подготовку и переброску во вражеские тылы осуществляло и головное подразделение в системе НКВД СССР — возглавляемая П. А. Судоплатовым Особая группа при наркоме внутренних дел СССР, позднее преобразованная во 2-й отдел, а затем в 4-е Управление НКВД СССР.

Уже 27 июня 1941 года при Особой группе началось формирование войскового подразделения численностью в два полка, костяк которого составили добровольцы — студенты московских вузов, столичные спортсмены, комсомольские активисты и находившиеся тогда в Москве иностранные коммунисты-политэмигранты. Основной учебной базой войск Особой группы стало устроенное незадолго до войны спортивное стрельбище в Мытищах, а местом их постоянного расположения — казармы в городе Бабушкин (ныне Бабушкинский район Москвы) у железнодорожной станции Лосиноостровская. Впоследствии части войск Особой группы также базировались в казармах у подмосковных железнодорожных станций Зеленоградская, Клязьма и Кратово.

В октябре 1941 года войска Особой группы были преобразованы в Отдельную мотострелковую бригаду особого назначения (ОМСБОН) НКВД СССР в составе двух мотострелковых полков, усиленных специальными подразделениями. Уже с 1942 года на службу в бригаду принимали юношей и девушек, не достигших 18 лет[195].

Юных добровольцев-патриотов допризывного возраста в тяжелейшем для нашей страны 1941 году принимали на службу и в разведывательно-диверсионное подразделение при Разведывательном управлении Красной Армии (РУ РККА). Речь идет об особой воинской части 9903, предназначавшейся для разведки и диверсий на оккупированных территориях. Началом истории в/ч 9903 считается июль 1941 года, когда приказом РУ РККА при штабе Западного фронта была создана оперативная спецгруппа (ОС) из 12 офицеров во главе с полковником А. Е. Свириным. За первые полтора месяца существования ОС сформировала и отправила в тыл противника 52 боевые группы разведчиков диверсантов, укомплектованные кадровыми бойцами и командирами Красной Армии.

В середине августа 1941 года Оперативную спецгруппу преобразовали в Оперативный диверсионный пункт (ОДП) при штабе Западного фронта. Его начальником стал ветеран Гражданской войны и войны в Испании кадровый военный разведчик майор Артур Карлович Спрогис. Тогда же было принято решение увеличить личный состав ОДП за счет комсомольцев-добровольцев Москвы и Московской области[196].

Первичный отбор кандидатов на зачисление в часть Спрогиса происходил в здании Московского комитета ВЛКСМ в доме № 5 по Колпачному переулку, куда добровольцы направлялись их военкоматами и райкомами комсомола (Ныне на этом здании установлена мемориальная доска.) Подсчитано, что из трех тысяч юношей и девушек, пришедших туда осенью 1941 года, предварительный отбор прошли две тысячи.

Именно тогда на службу в ОДП был принят 17-летний выпускник Московского политехникума связи, классный радист и радиотехник Николай Бобров. После краткой дополнительной подготовки по хорошо знакомому ему радиоделу в старинном здании Даниловских казарм в центре Москвы и первой пробной переброски через линию фронта под Звенигородом Бобров был направлен в диверсионно-разведывательную школу ОДП. До ноября 1941 года школа, получившая впоследствии порядковый № 003, находилась в тогдашнем дачном поселке у развилки Минского и Можайского шоссе между Кунцево и Одинцово, а затем перебазировалась в здание Московского энергетического института на Красноказарменной улице, 14. Оттуда Николай в составе агентурных разведгрупп трижды перебрасывался на задания в дальние вражеские тылы. Одной из групп с его участием удалось более двух лет вести разведку и диверсии в «треугольнике» стратегических железных дорог Смоленск — Орша — Витебск[197].

То, как и чему обучали юных добровольцев, поступивших осенью 1941 года на службу в в/ч 9903, десятилетия спустя упоминал в своих мемуарах сослуживец и знакомец Николая Боброва Андрей Жданович, получивший в разведшколе и подтвердивший в зафронтовых рейдах квалификацию минера-подрывника: «…Через три дня после прибытия в часть мы прошли медкомиссию. Вскоре нескольких человек вызвали прямо с занятий и отчислили по состоянию здоровья. Наша спецподготовка заключалась в чисто практическом ознакомлении с оружием: нашим и немецким. Кроме того, на занятиях в Измайловском парке один командир преподавал нам „подрывное дело“, т. е. учил, как заложить толовую шашку или поставить ту или иную мину. Еще один учил тактике: как идти по заданному азимуту, как читать карту-километровку. Показывали нам, как бесшумно „снимать“ часовых. Говорили с нами серьезно, по-взрослому. Сами занятия длились около десяти дней с утра до ночи. Но если учесть, что в течение этого времени каждому из нас пришлось по два-три раза побывать в наряде на территории части, размещенной тогда в здании на Красноказарменной улице, то можно понять: знаний обрели не слишком уж много. Было естественно: если надо, значит, должен, а если должен, значит, можешь: „На месте разберетесь“. И, как ни странно, именно так в дальнейшем и было: разбирались на месте, обретали опыт и… Получалось у тех, кто оставался в живых…»[198]