Читать интересную книгу Гибель великого города - Рангея Рагхав

Колесница остановилась перед домом совета. Манибандх, опираясь на плечи рабов, медленно и степенно сошел на землю. На собрание ганы прибыл самый уважаемый и самый богатый житель Мохенджо-Даро!

В зале совета уже горели светильники. Повсюду стояли глухонемые стражи с палицами в руках. У дверей замерли черные невольницы, держа наготове обнаженные мечи. Именитые люди города уже восседали на ложах. Увидев Манибандха, члены совета поднялись, выражая свое почтение к нему, — недавно они избрали его главным советником! Следом за Манибандхом вошел глава ганы. Все снова поднялись со своих мест.

Обычные мелкие дела о городских постройках, о торговле разрешены были очень скоро. Никто не вникал в них подробно, не задавал вопросов. Сегодня совету ганы предстояло решить то, что волновало всех горожан великого города: нужно ли менять давний обычай, установленный предками?

Наконец с места поднялся глава ганы. На лице его резко обозначились морщины — свидетели огромной житейской мудрости. Все затихли, боясь проронить слово.

На лицах людей было написано нетерпение. Рабы и рабыни, стоящие за колоннами, настороженно выпрямились. Лишь Манибандх казался равнодушным ко всему, он сидел не шевелясь, положив руки на колени.

— Граждане Мохенджо-Даро, члены единой семьи нашего славного города! — разнесся по залу суровый голос старца. — Высокочтимый Манибандх, главный советник ганы, предлагает принять в нашу гану египетских купцов. Он говорит, что это сулит большие выгоды нашей торговле. Наши северные соседи подпали под власть диких племен, которые грабят и убивают. Хараппа и страна дравидов больше не торгуют с нами. Я обращаюсь ко всему собранию с просьбой подумать, как нам поступить…

Глава ганы сел. Воцарилась тишина. Все сидели притихшие, не поднимая глаз. Только старый Вишалакша — рослый горожанин с густой бородой — с тревогой смотрел по сторонам. Манибандх был спокоен, словно ему было безразлично, что решит совет. «Да, — подумал Вишалакша, — вряд ли кто-нибудь осмелится выступить против…» Он решительно поднялся со своего места и сказал:

— Слово уважаемого главы ганы нерушимо! Но пусть почтенные члены совета выслушают меня. Кто может поручиться, что египетские купцы станут печься о благе нашей ганы, а не о славе своего фараона? Кто не знает, что за египетскими купцами движется бесчисленное войско, подчиняющее сопредельные страны? Подумайте, не посягнут ли они со временем на нашу свободу? Ведь у нас нет ни воинов, ни оружия, ни укреплений! Я, Вишалакша, член совета ганы, потомок древнего рода Акта, заклинаю вас: не делайте опрометчивого шага! Прислушайтесь к голосу своей мудрости! Воля одного человека — ничто перед честью и свободой великого города. Нам грозит нападение белокожих варваров! Они угрожают нам с севера, где нет крепостей. Высокочтимый Вишваджит говорит, что численность северных дикарей необычайно велика, — если они станут переходить Инд, река выйдет из берегов и затопит все вокруг…

Вишалакша замолчал и опустился на ложе. Его слова породили смятение в душах собравшихся. Вишалакша был уважаемым в городе человеком. Он преодолел немало жизненных бурь. Об этом свидетельствовали глубокие морщины на его лице и седые волосы, блестевшие в черной бороде.

Все шепотом начали совещаться между собой. Нет сомнений, Вишалакша мудрый человек. Но что он имел в виду, говоря о воле одного человека? И кто этот человек? Высокочтимый Манибандх? Но ведь Манибандх настолько благороден и честен, что готов принять в гану даже иноземных купцов. И почему Вишалакша так опасается северных дикарей? Вишваджит своими безумными речами взбудоражил весь город. Жалкие трусы дравиды до сих пор не могут опомниться от страха! Но разве от этого Мохенджо-Даро перестал быть великим городом?

Все были в смятении. Тогда поднялся глава ганы.

— Почтенные граждане Мохенджо-Даро! Много поколении в этом доме принимали важные решения. Впервые мудрость совета натолкнулась на непреодолимое препятствие.

С удивлением слушали все почтенного старца. Да! Сегодня сам глава ганы, который в глазах горожан равен сыну бога и который всегда хранил, словно каменное изваяние, непоколебимое спокойствие, — этот несгибаемой воли человек был растерян и взволнован, словно душу его терзало недоброе предчувствие.

— Мы не знаем, как поступить. Пусть уважаемые члены совета снова соберутся здесь, когда всемогущий наставит их на путь истины и просветлит их разум. Все в руках всемогущего!

Глава ганы воздел руки кверху и неторопливой поступью вышел из зала. Все почтительно поднялись. Теперь члены совета заговорили во весь голос. Но Манибандх, не вступая ни с кем в спор, быстро вышел вслед за главой ганы. Обменявшись с ним несколькими словами, высокочтимый поднялся на колесницу.

— Возничий, — во дворец!

— Как прикажет господин! — ответил возничий и погнал быков.

Над великим городом сгущались ночные тени.

Подъезжая ко дворцу Манибандх еще издали увидел Вени. Освещенная факелом, она сидела с виной в руках возле знаменитого музыканта, прибывшего из Египта. Танцовщица медленно перебирала поющие струны вины, следуя советам старца. Вокруг них расположились горожане, страстные любители музыки, они пришли послушать великого учителя.

Колесница въехала в дворцовые ворота и остановилась. Между рядами светильников Манибандх прошел в свои покои. Почему эти люди так подозрительны? Почему они никому не верят? Не его ли Манибандха, сегодня так сурово осудил Вишалакша? Разве Манибандх заботится только о своем благе?

Манибандх долго сидел, поглощенный своим мыслями. В комнате не было слышно ни звука, казалось, в ней никого нет. Вошел раб и принялся будить рабыню, спавшую в углу, но, увидев вдруг Манибандха, опрометью выскочил.

Служанка нехотя поднялась, бормоча что-то. Тут взгляд ее упал на высокочтимого, и она поспешно выскользнула из комнаты. Манибандх ничего не замечал, он был глубоко погружен в мучительное раздумье.

Вошел раб и известил:

— Господин! К вам пожаловал досточтимый Амен-Ра!

— Кто? — вздрогнув, спросил купец.

— Досточтимый Амен-Ра.

— Окажи ему честь, раб, — приказал Манибандх.

С видимым неудовольствием он поднялся и пошел навстречу гостю. Сменить одежду он не счел нужным. Рабы поправили огонь в светильниках, рабыни принесли сосуды с вином. По знаку хозяина все удалились.

Манибандх наполнил чаши. По комнате разнесся аромат вина.

Приняв чашу, Амен-Ра приложил ее ко лбу, потом не спеша выпил.

Взглянув на Манибандха, он уловил на губах его легкую усмешку, — старые глаза египтянина все подмечали.

Манибандх снова наклонил кувшин над чашей Амен-Ра, но вдруг задумался о чем-то, и вино хлынуло через край.

— Высокочтимый! — с улыбкой сказал египтянин. — Кто направил поток с гор, должен прежде построить внизу плотину, иначе вода все разрушит на своем пути. Только искусно возведенная плотина единовластия оградит вас от дерзости черни…

Манибандх рассеянно слушай гостя. Неожиданно он вскрикнул:

— О да!

Но тут же поднятая рука его замерла в воздухе. Взглянув на Амен-Ра, он смущенно опустил голову.

— Прошу простить меня! Я задумался.

Не обратив внимания на эти слова, Амен-Ра заметил:

— Ваш кубок пуст, высокочтимый!

На этот раз Манибандх не пролил ни капли. Он искоса взглянул на египтянина. Тот засмеялся.

— Бунт, высокочтимый! Настоящий бунт! Смотрите, как бурлит вино в чаше! Пузырьки поднимаются и лопаются, вновь возникают и лопаются…

Манибандх бросил быстрый взгляд на гостя. Но тот как ни в чем ни бывало пил свое вино, припав губами к чаше.

— Былой порядок и спокойствие покинули великий город… — рассеянно сказал Манибандх.

— Я понимаю вас, высокочтимый!

— Вы? — удивился Манибандх. — Вы знаете мои мысли?

— Да! Ваш ничтожный слуга понимает все, — тихо сказал Амен-Ра. — Мохенджо-Даро управляется неразумно.

— Что же тому причиной, досточтимый?

— Здесь не одна причина, их много. — Амен-Ра поставил перед собой пустую чашу. — Во всякой стране власть зиждется на страхе. Нужна сила, чтобы держать народ в повиновении. Но властная рука должна действовать не одной плетью, пусть она жалует и выгоды. Без корысти, высокочтимый, не делается ничто в мире…

Он широко развел руки и многозначительно взглянул на хозяина.

— Но разве в Мохенджо-Даро царит безвластие и всеобщее неповиновение? — возразил Манибандх. — То, о чем вы говорите, досточтимый, благо для Египта, но не для других стран. Вашей страной правит фараон, но разве египетские купцы могли противостоять мне, купцу из Мохенджо-Даро, в торговых делах?

Казалось, горделивые слова Манибандха не произвели никакого впечатления на Амен-Ра, он думал о чем-то своем.

— Досточтимый! — воскликнул Манибандх. — Вы меня не слушаете?