Читать интересную книгу Верность - Владислав Третьяк

И еще об одной стороне моей послехоккейной жизни надо обязательно рассказать. Впрочем, почему послехоккейной? Речь идет о работе, направленной на укрепление мира и взаимопонимание между народами, – разве все прежние годы не были посвящены этому? Хоккейный лед сближает людей, это теплый лед.

…Международный аэропорт Шереметьево-2. Я сижу в мягком удобном кресле в зале вылетов и прислушиваюсь к объявлениям по радио. Приземляются самолеты различных авиакомпаний мира – из Праги, Вены, Монреаля, Франкфурта-на-Майне, Стокгольма… Я даже удивляюсь, как много на нашей планете городов, с которыми у меня связаны хоккейные воспоминания. Но предаваться воспоминаниям пет времени. Через десять-пятнадцать минут начнется посадка и на мой рейс – в Цюрих.

– Мистер Третьяк? – Я отрываю взгляд от газеты и вижу перед собой двух немолодых людей: мужчину и женщину, которые приветливо улыбаются мне. – Здравствуйте, Владислав!

Я привык к тому, что меня узнают незнакомые люди, здороваются со мной. Поднимаюсь с кресла и тоже приветливо пожимаю руки мужчине и женщине. Судя по акценту, они иностранцы, и скорее всего канадцы или американцы.

– Вы, конечно, нас не помните, Владислав, – говорит мужчина. – Мы брали у вас автограф в Ванкувере после матча с лучшими звездами НХЛ в 1972 году. Игра сборной СССР нас тогда потрясла. Мы любим хоккей и поэтому решили с женой изучать русский язык. Мечтаем лучше знать вашу страну, ваш хоккей. Вот прилетели в Москву по туристической путевке. А как вы поживаете? Где ваша маска, клюшка?

– Я не буду больше играть. Ушел со льда.

– Да-да, мы слышали. Канадские газеты сообщали об этом печальном факте. Мы знаем также, что вас приглашали играть в НХЛ. Обещали заплатить несколько миллионов долларов. Вы отказались?

…Тут надо, по-видимому, объяснить, откуда взялись слухи о моем возможном контракте с «Монреаль канадиенс». Эта тема почти два года не сходила со страниц канадских газет. Дошло даже до того, что однажды за океаном меня спросили, в какой команде НХЛ я бы захотел играть, если бы мне вдруг представилась такая возможность. Вопрос был чисто гипотетическим, поэтому я и ответил, не придавая этому серьезного значения: «В „Монреаль канадиенс“». А дальше случилось вот что. Видимо, журналист, бравший у меня интервью, оказался, мягко говоря, недобросовестным человеком, и в газетах появилась следующая «сенсационная новость»: «Владислав Третьяк после окончания своей хоккейной карьеры мечтает играть в Монреале». Сами понимаете, что ничего подобного я и в мыслях не держал! Канадцам был заявлен протест. Но где там!… Пресса закусила удила. И вот что удивительно: газетчикам поверило руководство монреальского клуба. Серж Савар уже потирал руки и говорил о сделке как о чем-то вполне решенном.

Газета «Торонто стар» 17 января 1984 года предостерегала директора «Канадиенс» от чрезмерного оптимизма, однако сам Савар заявлял корреспонденту: «Мой опыт участия в скачках научил меня тому, что нет шансов выиграть, если вы в них не участвуете». Более того, в июне 1983 года, во время набора в клубы НХЛ игроков-любителей, Савар включил мою фамилию в список «Монреаль канадиенс» – это было сделано, чтобы опередить возможных конкурентов из других клубов. В общем, делили шкуру неубитого медведя.

А я и в мыслях не держал играть за НХЛ. Не пристало мне, офицеру, советскому человеку, носить форму профессионального североамериканского клуба.

Еще какое-то время продолжалась эта шумиха, до меня доходили слухи о том, что предполагаемый гонорар достиг таких сумм, каких никогда не сулили ни одному профессиональному хоккеисту. Потом поняли, что дело это безнадежное…

И вот где аукнулась та история – в московском аэропорту, при встрече с болельщиками.

– У меня другие планы и заботы. Я – член комиссии спортсменов Международного олимпийского комитета и сейчас вылетаю в Швейцарию для участия в очередной сессии МОК.

– Счастливого пути! Мы тоже за мир и дружбу, – говорят мне новые знакомые и берут на прощание автограф.

Приятная все-таки встреча! Вроде ничего особенного мы не сказали друг другу. Но почему-то тепло, очень тепло стало у меня на душе. Раньше, когда играл в хоккей, знал, что наша игра помогает укреплению дружбы между народами, но по-новому посмотрел на это сейчас, став членом комиссии МОК.

В 1981 году мне впервые пришлось выступать перед видными деятелями Международного олимпийского движения – участниками XI олимпийского конгресса в Баден-Бадене.

Я говорил о том, как важно сохранять олимпийские традиции, беречь атмосферу праздника дружбы, позволяющую людям встречаться друг с другом, обмениваться взглядами, обсуждать общие проблемы.

Я был начинающим игроком, когда наши спортсмены открывали хоккейную Америку. И могу сказать, как недружелюбно, иронично воспринимали сначала наших хоккеистов за океаном. Ненависть к нашему социальному строю жителям капиталистических стран внушается еще с младенчества. Мне запомнился глупый мультфильм, который я смотрел по американскому телевидению. Представьте себе небольшой земной шар, по которому через горы и океаны из дикой России бежит страшный бешеный медведь. На лбу у него горят серп и молот, а в лапах – атомные бомбы и ракеты. Чтобы спастись от такого зверя, нужно вооружиться и убить его.

Вспоминаю и одну из первых встреч с любителями хоккея в Северной Америке. Однажды на улице Монреаля ко мне подошли двое канадских граждан и спросили:

– О вашей стране ходит много разных слухов. Говорят, будто вы организуете международный терроризм, провоцируете западный мир на войну и агрессию. Вы – первый советский человек, которого мы встречаем. Скажите, пожалуйста, есть ли правда в этих слухах?

Что ответить на такой вопрос людям, которые раньше не слышали о нашей стране ничего хорошего? Я улыбнулся и, в свою очередь, спросил:

– Как вы думаете, я похож на террориста?

– Вы не похожи, – смутившись, ответили канадцы.

– Ну вот. Если бы видели других моих соотечественников, остались бы того же мнения. А за войну сейчас могут ратовать только безумцы.

Этот разговор длился не более двух минут. Но запомнился, наверное, канадским парням надолго.

Еще одно наблюдение. После первой игры профессионалы отказались пожимать нам руки. В клубах НХЛ, даже в товарищеских матчах, рукопожатия, видите ли, были не приняты. Теперь, под влиянием наших хоккеистов, у профессионалов тоже появилась традиция доброго отношения друг к другу независимо от результата игры.

Как вы помните, первая серия матчей 1972 года между сборной СССР и лучшими звездами НХЛ состояла из восьми игр. Половина из них проходила в Канаде другая половина – в Москве. Я уже говорил, что канадский вратарь Кен Драйден выпустил за океаном книгу своих впечатлений о тех встречах. Записки Драйдена в основном посвящены перипетиям самой игры. Но когда Драйден описывает московские матчи, в его рассказ органично вплетаются впечатления от прогулок по нашей столице. Канадский вратарь подробно рассказывает о посещении Красной площади, Кремля, Ленинских гор, Большого театра. Он невольно восхищается красотами огромного современного города, перед поездкой в который им рассказывали столько небылиц. «Наш номер в „Интуристе“ оказался вполне приличным. Всей команде тут же предложили поужинать в отведенном для нас зале на втором этаже. К нашему удивлению, подали отличный бифштекс…»

Прогуливаясь по Москве менаду играми и тренировками, Драйден делает одно приятное открытие за другим. Оказывается, у русских есть магазин (ГУМ), который можно назвать одним из самых крупных торговых центров в мире. «Мы увидели огромную Царь-пушку, – пишет автор и тут же добавляет: – Слишком большую, чтобы из нее можно было палить». Как вы думаете, будут ли верить канадские болельщики, прочитав эту книгу, идиотским мультфильмам о диких медведях из России? Думаю, что нет. А ведь хоккеем в Канаде интересуются почти все жители, многие из которых наверняка прочитали честную книгу своего голкипера.

Гостеприимная Москва в тот год заставила канадских профессионалов – я уже не говорю о болельщиках – по-иному взглянуть и на свой хоккей. В чемпионате НХЛ грубость считалась чуть ли не главным достоинством игроков. Драйден же рассказывает о грязной игре канадцев на московском льду с чувством некоторой вины. И добавляет в конце книги, что тренерская установка на такую игру была ошибочной.

А помните, как почтительно замирали трибуны, когда перед матчами в Канаде известные певцы на русском языке исполняли Гимн Советского Союза? После встреч полицейские с трудом сдерживали натиск желающих получить автограф, пожать руку кому-нибудь из наших спортсменов. «Трудно победить сильную команду, но еще труднее завоевать при этом симпатии ее болельщиков», – писала по поводу нашей победы одна филадельфийская газета.