— А почему вы считаете, что она сама вышла? — удивился Семён.
— А мы не считаем! — покачал головой я. — Могла выйти, а могла и не выходить. Может, где-то здесь прячется, в городе. А может, её кто-то прячет. В любом случае, выйти она могла только сама. А значит, её не выносили из города. Такое бы стража точно не пропустила!
— На южных воротах у нас ребята опытные стоят… Запомнили бы они её! — усмехнулся Тихон.
— Как я понимаю, капсула пропавшей стоит на месте? — уточнил я.
— Да, капсула на месте! — подтвердила Златовласка.
— Мои орлы уже опросили местных, — снова взял слово Вавася. — Никто ничего подозрительного не видел и не слышал. Следы бы ещё проверить…
— Там камень, Вавась! — напомнил я. — Да, к тому же, целый день прошёл. Если и были следы — уже затоптали. Вот если бы её тем же вечером хватились…
— Да ты, блин, умный такой! — возмутился Рябченко. — У тебя все виноваты, кроме тебя!
— А у меня люди в группе не пропадают! — ответил я, глянув в упор на конкурента Кукушкина. — Я вообще про эту девушку только сегодня услышал! А стоят здесь именно виноватые. Ты, твой Дмитрий, который за своей девушкой не присматривает… И даже члены группы Тани…
— Интересно… — обиженно пробормотал Людвиг.
— Совершенно неинтересно! — возразил я. — Посреди ночи уходит девушка. До утра никто не чешется. Искать начинают только днём. И на следующий день зовут меня следы читать! При этом ещё в чём-то обвиняют! Иваныч, ты извини, но это дело раскрывать бесполезно. Либо ждать, что девушка сама как-то проявится, либо ждать отлёта её капсулы.
— Вано, ну хотя бы посматривайте по сторонам: вдруг реально сама проявится. Не забывайте об этом деле! — попросил мэр. — Не верю я, что она сама ушла… Учёные в городе себя неплохо чувствуют.
— Кто-то к ней интерес проявлял? — между тем спросил Вавася. — Может, ей угрожали?
— Да она со мной встречалась! Кто ей грозить-то будет, дебил⁈ Если её похитили, то из-за меня! — возмутился Дмитрий. — По мне — так вон они, виновные! Либо Вано, либо этот мутный хрен из группы Вити! Отомстить мне решили!
«Мутный хрен» Тихон ожесточённо засопел, но кое-как удержал себя в руках. Уважаю, железная выдержка…
А я решил не мелочиться. Не люблю, когда меня понапрасну обвиняют. С детства, можно сказать, не переношу…
— М-м-м! — протянул я. — А почему это мы тебя, Дмитрий, так не любим, напомни, пожалуйста?
— У меня вопросы те же! — согласился Тихон, решив реабилитироваться за «мутного хрена».
— Потому что моя фамилия — Синицын! — гордо приосанившись, ответил тот.
Мне было сложно сделать удивлённое и растерянное лицо… Но, надеюсь, всё получилось. Переглянувшись с Тихоном, я помолчал пару секунд, а потом выдал:
— А фамилия моя слишком известная в узких кругах! — не выдержав, я прыснул в кулак.
И был немедленно поддержан Тихоном:
— У меня девушка таким же тоном фамилии каких-то мужиков называла… А я только и задавался вопросом: кто все эти люди⁈
На бедного «Димочку» смотреть был страшно. Даже краем глаза. Он бледнел, краснел, пыхтел — короче, выказывал все признаки то ли запора, то ли скопившихся газов. А мы с Тихоном продолжали изгаляться:
— Слышали ли вы про Неуловимого Джо? — заикаясь от сдавленного смеха, спросил Тихон.
— Нет! А что, его так сложно поймать? — поддержал его я.
— Да никому на хрен не сдалось его ловить! — мы снова сложились в хохоте, и на этот раз даже Кукушкин начал несолидно ухмыляться в кулак.
— Так вы его знаете? — подняв брови, стоически поинтересовался Вавася.
— Коне-э-эчно! — полным сарказмом голоса ответил я, сотрясаясь от хохота.
— Это же сам Синицын! — выпучив глаза, вторил мне Тихон.
— Знаменитейший Синицын! — сквозь хохот добавил я. — Птица высокого полёта!
— Хватит!!! — кажется, Рябченко мы довели, потому что ревел он очень даже внушительно. Но до Кукушкина явно не дотягивал. — Напомнить вам, что вы сделали с его сестрой⁈
— Мы-ы-ы? — удивлённо протянул я. — Реально, прямо что-то страшное?
— Вано! Вано! Я вспомнил! — радостно заявил Тихон. — Это его сеструха пыталась спереть у города трофейные ружья и винтовку!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Ах, во-о-от оно что! А я-то думал! Кто-то ва-а-ажный! А это брат воришки… — я резко повернулся к «Димочке» и спросил, уставившись ему в растерянное лицо: — И чем ты мне должен быть интересен-то? Ты вроде в этой краже и сам не на главных ролях был. И твоя сестра только девочкой на побегушках выступала…
— В самом деле, парень! Ты что-то очень много о себе возомнил… — усмехнулся Тихон. — Хотели бы тебе отплатить — давно уже отплатили бы. Зачем нам девушку из группы Семёна для этого похищать?
— Ну так это ж просто… Дмитрий у нас старается править миром, не привлекая внимания санитаров своим самомнением!.. — усмехнулся я.
— Так у вас есть какие-то счёты к Дмитрию? — устало уточнил Вавася.
— У нас, дружище, к нему счетов нет! — радостно хлопнув «Димочку» по плечу, отчего тот слегка присел и даже крякнул, ответил Тихон. — Украденное его сестрой оружие мы вернули, её саму поймали и даже домой приволокли, чтобы её хищники не съели… Штанишки у неё, конечно, были вонючими, но напомню: её и пальцем никто не тронул!
— А вот у Дмитрия счёты к нам, похоже, есть! — подтвердил я.
— Так! — Рябченко повернулся к Кукушкину. — Я этого слышать больше не желаю! Мы с Дмитрием пойдём…
— Семён, скажи-ка… А твою эту Татьяну в другую группу не пытались переманить? — громко спросил я главу учёных.
И Рябченко внезапно замер на полушаге.
— Нам регулярно такие предложения поступают! — пожав плечами, ответил Семён. — И Таню, кстати, Рябченко приглашал…
— А она? — с интересом спросил Вавася.
— Она отказывалась. Мы решили вместе держаться… — ответила Златовласка.
— Ну и правильно решили! — заметил я. — Рябченко, а Рябченко?
Рябченко ничего не ответил и молча двинулся к выходу. Следом за ним шёл «Димочка». И тогда я решил нанести последний, самый коварный удар…
— Вот тебе, Вавась, и главный мотив похищения, если это оно было, а не убийство! Допросить бы вот этих всех…
— Только попробуйте кого-то из нашей группы пальцем тронуть! — Рябченко резко обернулся, снова обретая сходство с зрелым помидором. — Только попробуйте!..
— А то что, Ряба? — обманчиво спокойным голосом уточнил Кукушкин, поправляя рукав белого пиджака. — Мешать будешь? Полицейских бить? Что-то ты много на себя в последнее время берёшь…
Секунду Рябченко смотрел на мэра, пытаясь прожечь в нём дыру, но Иваныч-то у нас огнеупорный. В дерьме своих и чужих интриг не тонет, в пламени бунтов не горит — надеюсь…
Так что в итоге Рябченко снова повернулся к выходу, бросив напоследок:
— В группе поговорим…
Иваныч захохотал, покачал головой, а потом хлопнул меня по плечу:
— Ладно, орлы! Попробуйте найти девушку… А я пойду. Что-то интересное там намечается!
— До Совета! — кивнул ему Тихон.
— Ага-ага… — Иваныч, посмеиваясь, двинулся следом за Рябченко.
А за ним на выход потянулись и остальные. В том числе, его незваная «охрана».
Больше в полицейском участке ловить было нечего. Напоследок я посоветовал Семёну не пускать своих гулять в гордом одиночестве. А ещё попросил Вавася собирать, по возможности, даже самые дурацкие слухи с севера. Кроме того, немного поболтал с Тихоном о предстоящем Совете…
Ну и тоже двинулся в обратный путь. Моя сверхчувствительная задница ясно говорила о грядущих крупных неприятностях. И надо было к ним хорошенько подготовиться…
Глава 19
Пр-р-росто Большой Совет
Дневник Листова И. А.
Сто семьдесят девятый день. Большой Совет как он есть.
Вместить всех лидеров групп не мог теперь ни один навес в Алтарном. Ну как построить навес из палок и листьев, который вместил бы сотню-другую человек? Может, конечно, и получится, но пробовать никто не стал.