А по дорогам, навстречу повозке Джинджер, маршировали неподвластные волшебному свету войска. Все они шли на запад: мертвецы, гномы, тролли, эльфы, карлики, боевые ведьмы и колдуны, вервольфы из королевств. Обычных людей в армии Заморья было мало. Они во многом проигрывали нечисти, а кроме того, слишком много думали и задавали лишние вопросы.
Смотреть палантир Оскару волей-неволей пришлось каждый день. Все увиденное Джинджер яростно обсуждала. Несмотря на печать горожанки, эта женщина и вправду была вольнодумщицей.
— Пришлось, — сказала она, когда Оскар спросил о печати. — Я хочу срезать, да воли не хватает. Стыжусь.
Они ночевали на постоялых дворах, но, когда начали приближаться к цели, Джинджер посоветовала выходить из повозки как можно меньше, и постелила внутри всю имевшуюся одежду. Оскар и сам не горел желанием показываться. Им все чаще встречались стрелки и солдаты. Один раз, когда путники ужинали, завесив вход и заткнув все щели тряпками от холода, наверху раздалось хлопанье сотен крыльев. От ветра повозка едва не перевернулась. Оскар и Джинджер упали на пол, закрыв головы руками.
— Тото! — вскрикнул Гудвин Зет, но песик уже выскочил наружу.
Они лежали, пока хлопанье не стихло вдали. Вернулся Тото, отряхивая лапы.
— Ты сумасшедший, — укорил его Оскар.
— Да им вообще не до нас было! — Песик, как ни в чем не бывало, снова приступил к оставленной косточке.
— Им? — переспросила Джинджер. — Кому?
— Не поверите, кого я только что видел!
Когда он рассказал, женщина прикусила губу:
— Не церемонятся. Значит, скоро с кем-то покончат. Перед убийством Дракулы было то же самое. Они как вестники беды.
— Вы сочувствовали Дракуле? — удивился Оскар.
— Ему — нет. Его людям.
Они вернулись к ужину, но аппетит был только у Тото.
Глава седьмая
Набитая песком неваляшка в человеческий рост качнулась от удара. Баюн отпрыгнул боком и напал снова. Его лапы привыкли и больше не болели от битья по тяжелой и твердой кукле, но выпустить когти все еще было великим соблазном.
— Не когтить! — приструнил его священный тигр. — Она специально такая, чтобы ты не рвал ее.
Да уж понятно: в первых день Баюн со всей дури полоснул по этой рогоже и намертво застрял. Монахи отцепляли. Стыдоба.
Хидушцы говорящих зверей считают священными. И некоторых неговорящих тоже. Здесь вам не Орден. Животным тут раздолье, лучше, чем людям. Мяса хидушцы почти не едят: кто от благочестия, кто от нищеты. А тигру разве можно запретить задрать корову? Даже какое-нибудь объяснение придумают на этот счет. У тигров, что живут при главном храме, вообще дозволение самого Раваны, потому как тигры эти — боевые. У них специальные панцири есть, все покрытые шипами. И железные когти им надевают, чтобы пробивать даже кольчугу.
Баюн привстал на задние лапы и с размаха ударил передней, как бы упал на неваляшку. Тигр ему того не рассказывал, но рысь сам понял: чтобы вышло по-настоящему сильно, нужно бить не лапой, а всем телом. Как дрова рубят. Правда, у тигров всяко лучше получается — они-то здоровые, могут быка при желании повалить. Да и не столько выучить приемы было Баюну важно, сколько укрепить себя, пока время позволяет.
Финист сказал так: пойдете в Тридевятое через север, с хидушскими войсками. Договоренность уже есть. Когда — он прикажет. Ягжаль с ним спорила до хрипоты, но ничего не добилась.
— Я лучше знаю! Я с заморскими прихвостнями воевал уже!
Берендеи, почуяв вольницу, устремились по всем направления, как шакалы, прикрываемые копьями заморцев. Ворвались в Хидуш, где их уже ждали и прогнали в самую глубь степей. Ворвались в Тридевятое — и обрадовались, потому что на рубежах их никто не встретил. Но не дошли до первой деревни, как попали в клещи. Конники русичей вылетели из засады, опрокинули берендеям тыл и фланги, оставшихся зажали в кольцо и перебили с подмогой ящеров. Несколько таких вылазок сделали берендеи с заморцами, и всякий раз проходить им дозволялось, а потом на удобном месте враг попадал в ловушку. Железным соколам Финист приказал третий глаз на затылок вставить и длинные когти измыслить, чтобы терзать ночных призраков. Те были настоящим бичом: их не слышно, стрела не возьмет, пуля — с трудом. Только навье оружие, и то не с первого попадания. А еще они упырей носят — одних скидывают в самую гущу боя, другие высматривают позиции русичей с высоты. Верховный нава даже заартачился, когда маршал в очередной раз затребовал рарогов: мы их тут не рожаем! Тогда наместник отправил в подземный мир пехоту из нечисти в обмен. Людей хотел, но побоялся.
До вечера Баюн избивал куклу, пока не выбился из сил. В первые дни выдыхался быстро. А сейчас подушечки лап мокрые, тело гудит, но это даже и приятно. Умылся, вылизался, напился, пока тигры не видят, воды из какого-то там особо священного родника и потрусил к Ягжаль. Та каждый день теперь дозывалась Финиста и допытывалась, что да как. Томилась уже торчать на одном месте.
Ягжаль сидела, скрестив ноги, перед блюдцем и хмурилась. Покатила яблочко — нет ответа. Снова покатила — молчок.
— Что такое? — испугался Баюн.
— Не знаю... Не отвечает Финист.
— Занят, наверное, — сказал рысь, а у самого точно липкие холодные пальцы ухватили внутри и потянули.
— Дай Бог...
Ужинали в молчании. Кусок в горло не лез. Баюн изнывал, косился на яблочко то и дело с надеждой — вдруг само оживет. Только бы в Лукоморье ничего не случилось!
До темноты так и не дождалась Яга ответа. А когда начали спать укладываться, блюдце озарилось, и голос позвал:
— Ягжаль? Ягжаль!
— Финист! — Княжна богатырок вскочила, отбрасывая одеяло. — Ты где про... — Она осеклась. На лице и в волосах наместника запеклась кровь. Одежда была порвана, одна рука висела плетью. Глаза дико блуждали.
— Они взяли терем, — сказал он. — В городе бои. Эти твари являются из ниоткуда и приносят подкрепление.
— Кто? Кто это?
— Гвардия Хеллион Климмакс, вот кто! Здесь сама ведьма!
Баюна словно ударили сапогом под живот.
— Как они подобрались?!
— Я же говорю — из ниоткуда, из воздуха! Мы много выбили, но тварей тысячи!
— Ба... Яга! Нам надо в Лукоморье! Сейчас же!
— Нет! — рявкнул Финист. — Богатырки нужны мне на юге, а здесь мы разберемся сами! Я уже приказал бросать полки к столице, их место займешь ты, Ягжаль, и люди Раваны. Мне доносят о заморских лазутчиках в Сине, так что императору Мингу самое время тоже зашевелиться и объединить усилия с нашим востоком. — Картинки в блюдце тряхнуло. Финист взглянул куда-то вбок и сжал кулаки. — Ты слышала приказ? Не мешкай.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});