в теле всё ещё чувствовалось напряжение, требующее разрядки, которое свалилось подобно нежданному подарку на обрадованную жену. Сам же Этьен старался хоть как-то заглушить своё разочарование, что, впрочем, ему вполне удалось. После бурного утра мысли и терзания о Нэйдж отошли на второй план, а в голове возникла та самая ясность, в которой он так отчаянно нуждался. Этьен, наконец, смог спокойно взглянуть на Торину за завтраком, не мучаясь бесконечными сомнениями. В то утро он совершенно точно видел перед собой скромницу-сестрицу, нуждающуюся в защите и поддержке. И именно беспокойство привело его после завтрака в кабинет тестя.
— Ваше Величество, я считаю необходимым увеличить охрану во дворце, — с порога заявил Этьен, но почти тут же осёкся, заметив печальный взгляд короля. — Что-то не так? Вы не знаете, как объяснить появление новых стражников барону и дамам?
Бродерин устало вздохнул, опуская голову.
— Я думал об этом, — признался он. — Особенно после того, как узнал, что барон Витор прибывает со своей свитой…
— Вы хотели сказать, армией, — скривившись, поправил Этьен. — Разве, после такого откровенного неуважения, мы не должны встретить этого выскочку во всеоружии?
— Её Величество Мирина считает так же, — заметил Бродерин, — Да и я сам прекрасно понимаю, как опасен барон, но мне не даёт покоя одна мысль. Всё-таки за этой свадьбой стоит моя старшая дочь и демоны, а, значит, всё не так просто. Принц Андреас не показался мне таким уж чудовищем, но, видят небеса, я могу уповать лишь на Вира и отсутствие его благословения!
Этьен едва подавил усмешку. Здоровый эльфийский скептицизм не оставлял от надежд тестя и камня на камне. Этьен искренне считал местного божка просто данью традиции, а брачные татуировки в виде цветов нелепой блажью, доставшейся линкцам от когда-то живших на их землях волшебников, но спорить с королем не стал, вместо этого просто предложил:
— В таком случае, мы могли бы выставить стражу тайно.
Король внезапно поднял голову, в его взгляде читалось оживление, которое, впрочем, быстро померкло:
— Наши люди излишне честны, да и большая часть тайных ходов дворца давно превратилась в руины.
— Многие вполне восстановимы, — возразил Этьен. — Да и на такую работу нужно нанять не бесхитростных вояк.
— Уж не знаю, кого ты хочешь позвать во дворец, но если это не приведёт нас к войне и полному хаосу, то делай, как считаешь нужным, — по обыкновению сдался король.
Этьен поспешил откланяться и первым делом отправился лично осматривать тайные ходы. Пробираясь сквозь заросшие паутиной пыльные полуразрушенные коридоры, он, то и дело чихая и оскальзываясь, размышлял кого можно было бы отправить для ремонта. Перебирая в голове всех известных слуг и не найдя никого подходящего, Этьен доплутал до выхода в сад. Желая всё так же остаться незамеченным, он пробрался к скрытой калитке и, нацепив малоприметную человеческую личину, устремился через лес в город. Он проделывал этот путь ни одну сотню раз, но сегодня приходилось оценивать каждый свой шаг уже не как беглец, удирающий от капризов ревнивой жены, а как стражник, обязанный защищать подходы к дворцу. Мысленно подмечая, где лучше разместить небольшие отряды, Этьен, избегая дорог и улиц, вышел к порту.
Линкская гавань кишела разнообразным людом, шныряющим в поисках нехитрой работёнки. Ещё только подходя к докам Этьен приметил нескольких юнцов, крепких и мускулистых, болтающихся без дела. Они с тоской поглядывали в море в надежде увидеть какое-нибудь торговое судно. Однако судьба им не спешила благоволить: горизонт оставался безмятежно чист. Впрочем, в том не было ничего удивительного. В преддверии зимних штормов мало какой корабль решался на дальнее путешествие, да и сезон ярмарок, суливших богатые прибыли, уже закончился. Так что ныне докерам только и оставалось рассчитывать на рыболовецкие суда и скудные гроши. Недолго думая, Этьен направился к ним.
— Эй, там! Никто не хочет заработать? — останавливаясь в нескольких шагах, спросил он, прежде чем подвергся суровым оценивающим взглядам. На его лице расплылась понимающая усмешка, но в ответе не приходилось сомневаться. Пусть вся его одежда и была покрыта пылью, зоркие глаза без сомнения заметили дороге ткани и утончённый фасон.
— И что предлагает достопочтимый эйр? — грубовато поинтересовался самый крупный молодой мужчина, демонстративно поиграв мускулами под ветхой рубашкой.
— Королевский дворец набирает дополнительную стражу на время свадьбы принцессы. Хорошее вознаграждение гарантировано! — объявил Этьен, и блеск в глазах докеров не оставил сомнений. Как он и ожидал, к нему тут же подлетели с вопросом, можно ли позвать друзей и знакомых, и спустя четверть часа королевская стража пополнилась несколькими десятками крепких парней. Велев всем направляться во дворец, Этьен повернул к стоявшей на отшибе таверне — главному пристанищу местных контрабандистов. Подозревая, что некоторые из его знакомых ребят, так же, как и докеры, могли слоняться по округе, он уже продумывал для них заманчивое предложение. Однако стоило ему только переступить порог таверны, как рядом раздалось:
— Быстро же закончилось твоё дальнее плаванье, прекрасный «принц»! Или правильнее будет сказать, Ваше Высочество⁈ — Едкие нотки в голосе недавней любовницы пронзали подобно стрелам.
Этьен вздрогнул, смутно припоминая, какую личину сотворил при выходе в город. Конечно, даже его возросшее мастерство в эльфийской магии не могло превратить его в совершенно иную личность, но обычно тех немногих штрихов — чуть более грубоватых черт и мимики, резких жестов и походки вразвалочку — вполне хватало, чтобы оставаться неузнанным. Однако, похоже, в этот раз он серьёзно просчитался, вот только его терзало любопытство, в чём же был совершён прокол.
— Рад видеть тебя в добром здравии, Катрина, — произнёс Этьен, быстро пробегаясь взглядом по таверне. Предчувствуя неизбежное выяснение отношений, ему оставалось только надеяться, что в столь ранее время посетителей будет не слишком много. Развлекать местный народ, падкий на подобного рода скандалы, очень не хотелось. К его неудовольствию в таверне было довольно многолюдно.
— Хотела бы сказать то же, да вот язык не поворачивается! — Язвительности в голосе Катрины только прибавилось. И, признаться, озлобленная ироничность шла девушке ничуть не меньше, чем та томность и страстность, которые не так давно покорили Этьена и скрасили ему половину минувшей осени. Однако сейчас, глядя в её жгучие тёмные глаза, он не испытывал никакого вожделения. Напротив, Катрина казалась слишком простой и обычной, словно деревянная деревенская кукла в сравнении с фарфоровой статуэткой. Яркий, чувственный образ Нэйдж оставил в нём слишком глубокий след, отчего все прочие девушки разом потеряли в его глазах прежнюю привлекательность. Впрочем, это новое обстоятельство ничуть не мешало ему привычно заигрывать и флиртовать.
— Досадно это слышать, — Этьен обезоруживающе улыбнулся, вот только Катрина, похоже, не оценила его легкомыслие.
— Досадно? — Она