— Парень, не время. Приходи в себя — сейчас штурм начнется — там картинка нужна.
Я кривлюсь, закусив губу. Отдыхаю, стараюсь дышать как можно глубже.
— Надо поближе подойти — мне не видно.
Курт хмурится. У него четкие инструкции Петровича. Но я действительно недотяну — мне надо сократить расстояние.
— Двинули? — спрашивает у меня Курт после размышлений.
Мы подходим сначала метров на двадцать ближе, после еще на пятьдесят. До кафе остается совсем чуть-чуть.
— Хватит — говорит мне Курт — Это опасно — если сейчас Рой разлетится, тебя заденет не кисло, Маг…
Я все понимаю. Но им же нужна картинка. А мне надо проиграться со светом. Мне почему-то кажется от того, что я сумею рассмотреть сейчас, зависит какая-то тайна вселенной…Я с одной стороны вроде бы в реальной жизни нахожусь, а с другой стороны, как внутри какой-то компьютерной игры — вроде мира мечей и магии. Я понимаю, что это побочный эффект от пилюль, но мне нравится жить среди потоков света. Мне нравится играть с ними. Я смотрю туда, где притаился Рой и вижу, как он расширяется и питается, как он живет, шевелится, как он растет и дышит. Я вижу, как Рой, точно так же как и я, живет внутри света.
— Ян, — кричит мне Курт- Соберись. Надо Ян. До штурма полторы минуты. Где, кто и сколько…
Я снова трушу головой, приводя мысли в порядок. Так…сосредоточится.
Там впереди под тонкой черной сеткой копошатся несколько слабых, очень истощенных огоньков. Там не 50 человек. Намного меньше. Десять — максимум огоньков…из тех, кто сейчас светитится — вдруг понимаю я. Тех, кто стал черными угольками, намного больше. Они лежат, как то слишком близко к земле — черные точки, пустые и холодные. Рой выпил их до искорки.
— Курт, живых очень мало…людей съели…просто, как пищу. Рой растет… — говорю я. Меня начинает всего трусить, мне становится очень холодно — так как если бы температура на улице резко упала градусов на 10.
— Где они, Ян. Подробнее рассказывай.
Я напрягаюсь, я пытаюсь увидеть общий план помещения. Голова болит сильно. Так, как очень давно не болела.
— Там вход, сразу за входом большой зал. 9 человек в этом зале. Они еле светятся — но они чистые. Чуть дальше — в каких-то подсобных помещениях еще четверо, они более яркие, они заперли дверь. Их не так сильно пьют. Тоже чистые….Но в здании есть два зараженных. Пока не активных, но с зародышами. Зародыши чувствуют Рой — скоро будет какой-то всплеск…Курт, оперативникам надо торопиться- с минуты на минуту будет выхлоп, я вижу, как вибрирует сетка…
Оперативники уже возле кафе. Я вижу красные вспышки аур у стен — там, где энергосеть Роя слабенькая.
Мы с Куртом стоим и просто ждем. Штурм начался. Я слышу треск выстрелов. И не понимаю — в помещении не с кем воевать автоматами. Там нужен огонь и дезинфекция. Пулями против Роя не повоюешь.
Нарастает гул. Я чувствую его даже физически. Вибрации идут волнами.
— Начался распад — говорит Курт. Смотрит на меня и кричит:
— Побежали к машине Ян, быстрее!!!
Он хватает меня за рукав куртки и тянет к машине. Мы бежим быстро, но мне почему-то кажется, что мы не успеем.
Накрывает нас в каких-то пяти метрах от машины. Накрывает так, что и я и Курт, просто на всем ходу впечатываемся в промерзший грунт и на плечи нам падает огромная тяжесть, такая, что кажется будто сейчас весь воздух выдавит из легких. Последнее что я помню, как с неба нам на головы сыпятся огромные черных хлопья пуха. Я автоматически пытаюсь прикрыть голову руками и просто теряю сознание…
Глаза открываю от того, что меня хлопают по щекам. Неприятно. Больно. Мне хочется оттолкнуть, отвернуться, но не получается.
— Тише, тише, Ян, — говорит Второй. Я не понимаю ни где я, ни как Второй очутился рядом. Перед глазами у меня какая-то раскоряка-игрушка, дергающаяся из стороны в сторону. И стекло. Игрушка болтается на веревке, прикрепленной липучкой к стеклу. Машина. Меня куда-то везут. И бьют и тормошат одновременно.
Голова болит. Сильно. Я не могу сфокусировать взгляд ни на чем. Вижу все словно куски мозаики. И плохо понимаю, что происходит.
— Ты меня слышишь? — спрашивает Второй.
Я хочу кивнуть, но голова не двигается. И руки не двигаются. И тело не двигается. Я заперт в теле, как в тюрьме и за всем наблюдаю из маленького окошка. Не-е-т, это не окошко. Я просто не могу раскрыть глаз. Веки свинцовые. Маленькая щелочка- сквозь которую я вижу свет- это все что у меня сейчас есть.
Второй снова меня тормошит. Но мне становиться слишком больно. Болит все- я нахожусь в эпицентре этой боли. Она вполне ощутимая. Я могу ее почувствовать, пощупать руками.
Второй наверно понимает, что дело совсем плохо. Он как — то нависает надо мной, снова пытается похлопать по щекам. Потом вливает в рот какую-то резкую горькую неприятную жидкость. Я захлебываюсь, я не могу дышать. Кашляю, глотаю- все как-то одновременно. Легкие начинают гореть огнем. И вдруг…мне становится легче. Боль сворачивается в клубок и уходит далеко- далеко — я только краешком сознания замечаю, где она прячется. Пальцы покалывает. Губы свело. Второй заглядывает мне в глаза. Светит диодным фонариком. Я жмурюсь, щурюсь, отпихивая его руку.
— Хорошо- говорит он. — Реакция пошла. Ян, ты меня понимаешь?
Я снова пытаюсь кивнуть- уже намного успешнее, чем в первый раз. Голова дергается и как — то совсем безвольно падает на грудь. Я никогда не думал, что у меня такая тяжелая голова.
Второй осторожно двигает меня так, чтобы я мог полусидя опираться затылком на подголовник сиденья. Я оглядываюсь по сторонам, пытаясь все же сообразить, куда меня черти занесли.
Машина. Это точно авто. Авто Курта. Где сам Курт я не знаю и не вижу. Рядом за рулем сидит Второй.
Он за мной наблюдает с каким-то преувеличенным вниманием.
После заводит машину и мы плавно трогаем с места. Я закрываю глаза и наверное не отключаюсь, а просто засыпаю.
* * *
Резкий запах. Под нос мне тычут ватку с нашатырем. Я возмущаюсь- так еще никто не будил. Вот черти, выспаться нормально не дают- начинаю думать я и вспоминаю то, что случилось.
Открываю глаза. Убежище. Я лежу на шикарном диване. Рядом стоят Второй, Старик и Галина Николаевна- фельдшер.
— Не надо меня этой гадостью травить- измученно прошу я.
Второй улыбается, хлопает меня по плечу.
— В порядке, бродяга?
Я пытаюсь подняться, чтоб хоть сесть. Все нормально. Глова не кружится, не болит. Мне хочется встать- но Галина Николаевна удерживает.
— Не надо пока вставать, Ян. У вас давление низкое- снова обморок может быть.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});