машину упала бомба, хорошо, меня там не было, – Беса подмигнул мне. – От нее даже покрышек не осталось. Сгорела дотла, но я тебе куплю новую, помнишь, ты хотела джип… Да не вру я, – Беса потух, как шальная на излете пуля. – Где нашли? В Ростове? Я неискренний? Послушай, дай мне сказать, – взмолился Беса, – ну пошутил я. Не бросай трубку! Алло! Алло!
– Да не ори ты, услышат, – прошептал я, целясь из автомата в солдат: их было много, больше, чем надежды выбраться отсюда живым.
– Тебе чего? – Беса подгреб к окну, выглянул на улицу и, отпихнув меня в сторону, положил на подоконник пулемет. Мгновение он думал, глядя на свой телефон, потом настроил его и протянул мне:
– Знаешь, как снимать?
– Не тупей тебя, – я взял здоровой рукой телефон и навел на него. – Ну?
– А теперь, мать твою, снимай меня!
Беса открыл огонь по пехоте, и солдаты в натовской форме стали падать, некоторые подскакивали и снова валились. Меня тошнило от страха, а товарищ мой стрелял, стрелял, и гильзы летели по всей комнате…
***
Беса схватил меня за плечо и потащил в каморку раненого в зад охранника. Мы забрали свои недозаряженные мобильные и пошли по раздолбанной улице, перепрыгивая через поваленные столбы, деревья, ветки и прочую дрянь, что оставляет за собой война.
– Куда идем-то? – спросил я.
– Ко мне, поможешь.
– А, ну ладно.
Город кишел российскими военными, пленные убирали улицу, проехала колонна БМП, на броне развалились огромные светловолосые парни, и боевые машины пехоты под ними казались игрушечными. Местные, пережившие армагеддон, стояли небольшими группами, после долгого сидения в подвалах они щурились на солнце, потягивались, покачивали головами и вдруг начинали тереть глаза, плакать. Мы остановились послушать очумелого, который с пеной у рта доказывал собравшимся вокруг него бомжам, что будут давать не полтора миллиона за разрушенный дом, а целых два. Беса толкнул меня плечом, подмигнув, улыбнулся.
– Чему ты радуешься? – спросил я.
– Компенсациям.
– Но дом твой цел.
– Мы это исправим. А теперь заткнись.
Он с самого утра звонил жене в Москву, но связи и сейчас не было, и Беса пришел в ярость: лупил себя по башке телефоном и вообще безумствовал. Хорошо не разбил мобильный, не то пропало бы классное видео, где он палил из пулемета в пехотинцев. Кстати, я заснял и то, как мы драпали из особняка. Я был сзади, и когда перебегали сад, Беса наступил на падалицу, поскользнулся и упал на собранные в кучу гнилые персики.
***
Это кино он собирался показать Ангелу – так он называл свою жену Юлю. Беса обожал ее и считал, что ему невероятно повезло. Как-то по телефону Беса стал хвастать, что Ангел – коренная москвичка-интеллектуалка в третьем поколении, образованнейшая, окончила самый престижный институт столицы и вообще, – тут он помолчал, видно, подбирал слова да как выпалит: знаешь, она очень тонкой душевной организации девушка. Я чуть не упал, услышав это, и попросил повторить, но он понял, что я издеваюсь над ним, и положил трубку.
Несмотря на свою тонкую душевную организацию, Юлечка однажды напилась и выгнала Бесу из квартиры. Для него это был конец света, он сразу же позвонил мне, плакал, хотел покончить с собой, говорил, что не представляет жизни без нее. Я успокаивал его как мог, приводил в пример свою суку жену, имевшую обыкновение выкидывать мои вещи раз, а то и два в неделю, и ничего. Беса, брат, все образуется, вот увидишь, просто нужно время, ты доживи хотя бы до утра, не бросайся под колеса прямо сейчас. А еще лучше приезжай в Цхинвал, тут как раз намечается большая заварушка, вот и умрешь героем. Почувствовав, что Беса приходит в себя после потрясения, я позволил себе даже немного пошутить:
– Тебя похоронят как героя, а твой Ангел будет рвать волосы в одном месте.
– Да у нее там лысо.
– Чего?
– Она делает эпиляцию на лобке, если ты про это.
– Хм. Ты давай приезжай, окей?
Беса послушался. Той же ночью он угнал иномарку своего Ангела, по дороге уснул и под Ростовом врезался в дерево. Машина всмятку, сам он без единой царапины вылез из автомобиля, на попутках добрался до Цхинвала и сразу же явился ко мне.
Я обрадовался ему, и мы, как истинные цхинвальцы, решили отметить встречу на берегу Лиахвы. Мы спустились на пустынный каменистый берег обмелевшей реки, Беса вынул из рюкзака глянцевый дамский журнал, вырвал листы и разложил их на горячем песке. Получился красивый, с классными телками в бикини стол, на который Беса выложил бутылку виски, шпроты, хлеб и шоколадные конфеты. Я разлил бухло в пластмассовые стаканы, мы чокнулись и выпили за встречу, закусили. Беса стал расспрашивать про наших общих знакомых, произносить тосты и пить за их здоровье, помянули и мертвых. Захмелев, Беса расчувствовался, вскочил и с разбега кинулся в воду. Он переплыл реку, взобрался на другой, высокий берег и завыл дурным голосом. Мне стало страшно, и я выпил весь оставшийся в бутылке виски. Беса между тем поднял большой плоский камень, на который местные пьяницы ставили бухло с закуской, и как разгневанный циклоп швырнул его в Лиахву. Надо сказать, что Беса по своей природе был силен необыкновенно, и, если бы не страсть к рисованию, он стал бы минимум чемпионом мира по борьбе или еще какому-нибудь виду спорта, требующему особой физической силы, ну та же штанга, например. Заметив, что он собирается прыгнуть в воду, я протестующе замахал руками:
– Эй, не дури! Дождись меня, и мы прыгнем вместе!
– Напрасно я приехал в Чребу, войны здесь не будет. Зачем мне жизнь без Ангела?
– Как это не будет? Пророк же обещал! – я встал, подобрал камешек и пошел к воде.
– А что ему еще остается делать? Пудрит всем мозги, а войны все нет!
– Так была же в 2004-м, но ты слинял тогда в Москву!
Беса сделал несколько шагов назад для разгона. Я знал, что его уже не остановить.
– За то время, что тебя не было, тут кое-что изменилось. Прыгай вон туда!
Я кинул камень, где было глубоко. Но Беса уже не слышал, он разогнался и сиганул с трехметровой высоты именно туда, где было мелко. Прыжок, конечно, был шикарный, он и в детстве нырял лучше всех, и куча народу собиралась посмотреть на него, когда он лез на скалу в купальне «под орехами», и мы все замирали в ожидании смертельного трюка.
Я бросился в воду в надежде выловить хотя бы труп, но Беса