Прошло около пяти секунд. Элейни, которую бородатый и не думал отпускать, тихонько поправила положение своего избитого тела, продолжая лежать, наполовину на нем, и больше не двигаясь. Она переводила взгляд с одного на другого, ожидая какого-нибудь знака. Девочка отчетливо понимала, что от исхода этого столь малочисленного боя зависит весь дальнейший ход событий. Впервые они столкнулись с противником, который имел облик, столкнулись лицом к лицу. В любой момент он мог снова попытаться прочесть молитву о перемещении или даже, если у него была такая возможность, использовать почти мгновенное перемещение с помощью какой-нибудь из магических вещей.
Элейни знала, что, если он все же успеет, их дело будет проиграно, потому что она окажется у врагов в руках. Чувство собственной значимости захлестнуло ее, и в ужасе, который она пережила к этому моменту, родилось новое сознание — трезвое, расчетливое. Совершенно не детское.
— Ну? — спросил наконец эльф, замерший с натянутым луком, острие черной, испещренной рунами стрелы которой смотрело бородатому прямо в глаз. — Я не промахнусь.
— Знаю, — сглотнув, чуть двинув головой, чувствуя себя наверняка очень неуютно, ответил жрец.
— Отпусти ее, — одними губами приказал Ллейн.
— A-а, — отрицательно двинул бородой тот. — Я не дурак. Я...
Ллейн не ждал ни секунды. В первоначальный план бородатого входило, по всей видимости, начать разговор, в котором рано или поздно будет место краткой расслабленности, ослаблению напряженных чувств, и тогда, в этот улученный момент, все-таки суметь сбежать и унести Элейни с собой.
Но эльф оказался гораздо опытнее или хитрее его. Он едва заметно сдвинулся, еще сильнее натягивая тетиву, наконечник черной стрелы сместился на миллиметр или два, — и черная молния, рванув воздух, с кратким хлопком пробив невидимый барьер, вошла в запястье чернобородого, разрывая сухожилия и ткани, с хрустом раздробив кость и врезавшись в каменный пол; затем наступила полусекундная пауза, в момент которой Элейни пыталась осознать, что произошло, и ощутила, как судорожно сжалась и без того до боли стиснувшая ее ладонь. Тут же чернобородый завыл сквозь стиснутые зубы, и вторая рука его рванулась к лицу.
Ллейн, единственный из всех, уже накладывая на тетиву новую стрелу, четко увидел, что же произошло: Терт, пришедший в себя раньше Элейни, прыгнул вперед, падая вниз, и весь свой вес обрушил на запястье, в котором торчала черная стрела, всю свою силу вложил в ниспадающий, рушащийся удар лезвием кинжала, пытаясь перерубить руку, одновременно дергая Элейни в сторону.
Сухожилия лопнули, раздробленная кость треснула, перерубленные ткани разошлись, — орущий от боли бородатый сумел коснуться губами одного из трех колец на целой своей руке и, окутавшись синим сиянием, растворился.
Эхо его низкого, басовитого рева еще не стихло, сотней голосов метаясь по коридорам подземелья, когда Герт вырвал из судорогой сжатой окровавленной руки бородатого хрупкую руку Элейни и поднял девочку, поставив ее на ноги.
— Спасибо, — прошептала она, почти полностью лишенная сил, бесконечно благодарная им, испытывающая неземное облегчение от того, что снова свободна. — Спасибо.
Герт обнял ее, прижал к себе, во взгляде его смешались напряжение, усталость и радость. Эльф, замерший на миг, смотрел на них долгим, странным взглядом, о чем-то вечном думая в своей душе...
— Быстрее, — сказал он, — еще совсем не все.
— Да, — ахнула Элейни, пришедшая в себя, — господин Ллейн! Этот, бородатый, говорил о том, что у него есть союзники, которые сейчас уже... пошли в атаку, а еще я только что, минуту назад/ почувствовала какую-то сильную, холодную волну...
— Волну? — Глаза эльфа блеснули, красивое лицо его, на котором пролегли едва заметные тени, на мгновение исказилось, но тут же стало спокойным и бесстрастным.
— Да, волну!.. Вы тоже?.. — внезапно догадалась она.
— Что это была за волна? — спросил эльф, наклоняясь, подбирая меч Рябого и вручая его Герту, затем оборачиваясь и смотря Элейни прямо в глаза. — Ты можешь понять?
— Нет... Д-да... Н-не знаю! — выпалила она. — Но все равно, господин Ллейн, все это только начало! Отвлекающий маневр! Настоящая атака началась только-только!..
Лицо эльфа напряглось, посуровело, глаза стали отсутствующими, словно он прислушивался к чему-то далекому и неясному.
— Что? — спросила Элейни, следя за выражением его лица.
— Вайра, — ответил тот, приходя в себя и оглядываясь вокруг. — Она не отвечает на мой зов.
12
Она выплыла из глубокого забытья, из бездны боли, заполнявшей ее тело, и сейчас еще полное гуляющих в нем отголосков, — выплыла, потому что кто-то звал ее.
Вайра, будь она сама по себе, так и осталась бы лежать здесь — на часы, сутки, недели, — обнаженная на холодной земле, и рано или поздно пришла бы в себя, восстановив базовый уровень сил. Сильная и здоровая.
Но сейчас выбор зависел не от ее воли, а на быстрое восстановление сил не было нужной энергии. Камней своих она отчего-то не чувствовала. Ощущая непрерывный зов, женщина просто подчинилась своему долгу, как делала это постоянно.
Сосредоточилась, еще не приходя в сознание, отделила друг от друга все три ищущих ее голоса, один из которых был юным и очень жарким, второй — напряженным, как струна, и в то же время холодным, а третий — самый незнакомый, самый непривычный, звал ее не по имени, а просто: «Любимая!»
Затем женщина открыла глаза.
Небо над ней было зловещее, темное, месяц насмешливо скалился сквозь все столь же рваное покрывало облаков. От земли шел холод, который Отверженная нейтрализовывала на подсознательном уровне.
«Ага, — подумала она, еще не вполне придя в себя, — живу...»
Работа подсознательных систем означала, что силы, отнятые Волной, вернулись к ней, пока она была без сознания. Поэтому она и не чувствовала своих камней, хотя все так же сжимала ожерелье правой рукой: настройка на них сменилась смещением внимания на внутренние ресурсы, черпание из которых было, по внутренним установкам Вайры, более предпочтительно.
Мысли ее текли не так быстро, как хотелось бы, но, придя в себя, она поняла: все в порядке. Ее умение никуда не делось. Лопнувшая пуповина была или мгновенным самообманом атакованного извне разума, либо результатом явления, уже прошедшего. Сейчас Вайра чувствовала практически полное бессилие; очень мало осталось от всех ее резервов и возможностей.
Затем она поняла, что ее укутали в плащ и куда-то несут. Зов того, кого звали «капитан», смолк. Значит, это он нашел ее. Вздохнув, она кратко ответила Ллейну и Элейни, направляя их путь. Затем включила дополнительные системы регенерации. И уже через минуту открыла глаза снова.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});