Читать интересную книгу «Если», 2016 № 03 - Журнал «Если»

вчерашнего дня?

— Со вчерашнего…

— А как же ты, интересно? Вот мы с тобой — непринужденно сидим…

— Ну, для меня, естественно, сделали исключение. Я тут по статусу если не бог, то нечто вроде памятного тебе генералиссимуса. Просто распорядился, и все. Как в свое время сказал граф Бенкендорф, законы пишутся не для начальства, а для подчиненных. — Он посмеялся: — Хе-хе. Помнишь, кто такой Бенкендорф?

Евлог спросил:

— Монумент в честь тебя еще не воздвигли?

— Скоро воздвигнут, — вполне серьезно ответил Сарон. — Пока что я запретил нерациональное использование материалов, но вот через год, через два, когда я уйду… Ардалия, полагаю, и водрузит.

Веки девушки дрогнули, но глаз она так и не подняла.

— Теперь пункт второй. У нас съехал один из станционных энергоблоков. Вышел в нестабильный режим, отрегулировать, как считают техники, невозможно. Завтра мы его останавливаем. Второй блок пока в норме, но, извини, Боливар не в силах нести двоих. Помнишь, надеюсь, при чем тут Боливар?

Евлог вздохнул и сразу же пожалел об этом. Воздух обжег легкие, как будто их сбрызнули аэрозолем мельчайшего кипятка. Кислорода в нем было с явным избытком. И еще чего-то такого, чего он не мог с ходу определить. Вероятно, какой-то дезинфицирующий компонент. Только не горячиться, мельком подумал он. Только не показать, что для нас это — удар под дых.

— Отключаете энерголинию?

— Миль пардон, — развел руками Сарон. И в дипломатичной его интонации угадывалось злорадное торжество. — Одного блока нам самим не хватает. Он покрывает наши потребности процентов на семьдесят-семьдесят пять. Правда, сейчас мы пробиваем термальные шахты. Между прочим, наткнулись по ходу дела на небольшой угольный пласт, возможно, построим тепловую электростанцию, но это — при всем желании — не раньше чем через пару лет.

— А выхлопы от сжигания будете сбрасывать к нам?

— Ну что такое одна тепловая станция в масштабах Земли? Конечно, было бы полезно нарастить уровень углекислого газа. Вы, йети, можете, если хотите, переходить на азотфиксирующий дыхательный цикл, но та биота, подлинная земная биота, которая еще сохранилась в атлантических полыньях, в сахельских промоинах, в гейзерах дальневосточных долин, — помнишь я посылал вам снимки со спутников года четыре назад? — требует для жизни двуокиси углерода, иначе не из чего будет вырабатывать кислород. Кстати, и вам пока без кислорода не обойтись.

Евлог все-таки не сдержался:

— Начинаем битву за атмосферу?

— Какая битва! Какая битва! — всплеснул руками Сарон. — Зачем этот тон? Ты же образованный человек. Антропогенный фактор, которым в наше время безудержно пугали людей, в действительности представляет собой ничтожную величину.

Не может он ни на что повлиять! Вот если вновь проснутся вулканы, вот если они снова начнут выбрасывать углекислоту и водяные пары, вот если опять проявит себя глобальный парниковый эффект… — он на мгновение замолчал, а затем продолжил обманчиво тихим голосом: — Знаешь, чего я боюсь больше всего? Я боюсь, что к тому времени вы настолько измените всю биоту, не атмосферу, заметь, а генетическую основу живых существ, что нам никогда не удастся выбраться на поверхность, не вдохнуть воздух без респиратора, не увидеть небо над головой. Я боюсь тотальной и беспощадной войны. Наши матери уже сейчас рассказывают детям сказки о прекрасной светлой земле, которую мы потеряли, о тех темных силах, которые ее погубили. Дети вырастут, и эти слова будут в них непрерывно звучать. Они будут гудеть в их душах как тревожный набат. Сколько времени нужно, чтобы явился пророк и провозгласил священный поход против демонов тьмы? Против йети, против злобных, уродливых нелюдей, отнявших у нас солнце, просторы, изгнавших нас в тесный подземный мрак!..

Арделия вдруг положила ладонь ему на запястье и прижала к столу.

— Никто вас ниоткуда не изгонял, — сдерживаясь, сказал Евлог. — Просто техногенная цивилизация полностью исчерпала себя. В изменившихся условиях она оказалась нежизнеспособной. На смену ей идет цивилизация биогенная — точно так же, как на смену туго соображавшим неандертальцам пришли энергичные кроманьонские племена. Да, хомо сапиенс, человек разумный, исчез. Да, он исчез как вид, так и что? Никакой трагедии лично я в этом не вижу. Будет теперь хомо сапиенс новус или хомо сапиенс биогеникус — точное таксономическое название мы утвердим потом. Вы можете называть нас как угодно: йети, биоформами, нелюдью — это значения не имеет. Я тебе лучше вот что скажу: сколько подземных убежищ было, когда мы начинали? Вот таких же — в бункерах, в укрепрайонах, опирающихся на склады военных баз. По-моему, тридцать одно. А сколько их осталось сейчас? Шестнадцать! Для меня это решающий аргумент.

— Четырнадцать их осталось, — мрачно заметил Сарон. — Давненько мы с тобой не виделись. Погибло убежище в Калифорнии: землетрясение, у них почти целиком обрушился свод. И замолчало убежище в Сычуани — что там произошло, мы не знаем. Замолчали, больше не выходят на связь.

Евлог не слушал его:

— Вы хотели достичь звезд, а теперь закапываетесь под землю. Вы хотели подчинить себе всю планету, а теперь боитесь ее. Знаешь, в чем разница между нами? Мы тоже, может быть, звезд не достигнем, хотя это еще не факт. Но вот вы, я ручаюсь, не достигнете их никогда!

— И все-таки два шанса лучше, чем один, согласись. Давай за это.

— Согласен. Давай.

Они умерли еще раз.

Коньяк пылал в теле жидким огнем.

— Есть и третий пункт, — отдышавшись, сказал Сарон. Взял плоский пульт, нажал кнопку включения. Зажегся экран на стене, который раньше казался просто черным прямоугольником. Поплыла по нему снежная равнина в торосах. Солнечный рассеянный свет создавал между ними дымку неопределенных теней. Сарон поднял палец. — Вот сейчас, смотри-смотри, вот!..

Между двумя изломанными торосами что-то мелькнуло. Будто снег на мгновение слипся в непрочную, колеблющуюся фигуру и тут же осел.

— А теперь то же самое в реконструкции…

Картинка стала резко контрастной и пошла кадр за кадром, рывками передвигая пейзаж.

— Стоп! Полюбуйся. Вот — он!

Зыбкая фигура стала вполне отчетливой. На следующем кадре она слегка повернулась, продемонстрировав обезьянью морду-лицо — в белой шерсти с индикаторным красноватым свечением глаз.

— Снежный дьявол в натуре, — прохрипел разгоряченным горлом Сарон. — Призрак, как вы его именуете. Вот тебе третий пункт. Мы здесь не одни…

Он как-то неловко положил-бросил пульт. Тот заскользил и перевалился за край стола. Арделия, которая, казалось, уснула, мгновенно дернулась и подхватила его.

А когда разгибалась, бросила случайный взгляд на Евлога, и тот вздрогнул, внезапно напоровшись на этот ярый, неистовый, обжигающий, беспощадный, вмиг оценивающий врага, светящийся нечеловеческой ненавистью взгляд.

Дом был фатально пуст. Я обежал его весь, дробя хрупкую тишину звуком шагов.