– Прошу, не надо! Только не это, – рассмеялась Джоан.
– Простите, – тут же спохватился Майк. – Это прозвучало грубо. Я больше не буду.
– Мне кажется, во всем виновато обмундирование, – заметил Том, поглощая салат. – Я заметил одну интересную вещь. Пока ты одет в камуфляж, ты ведешь себя нормально, но как только облачаешься в свой белоснежный наряд, начинается бесконечное «да, сэр», «нет, сэр», ну и так далее. – Он повернулся к Джоан. – Вы помните, что я говорил вам, когда мы шли сюда?
– Обязательно попробуйте фаршированные виноградные листья?
– Нет, чуть раньше. Я просил называть меня просто «Том». – Он кивком указал в сторону Малдуна. – Ну и сколько раз вы слышали, что он назвал меня Томом?
– Ни разу, – не задумываясь, отозвалась Джоан.
– Ни разу. Хотя при этом интересуется, почему все вокруг считают его вежливым. И может даже показаться, что он хочет поговорить о себе. Неплохое начало, Малдун.
Майк засмеялся:
– Я вовсе не собирался выносить этот вопрос на всеобщее обсуждение…
– Видишь ли, все, что мне известно о твоей семье, – так это то, что твой отец был профессором в колледже, что ребенком ты жил в штате Мэн, а потом какое-то время учился в Кембридже. Я, кстати, тоже родом из Новой Англии. Больше ты мне никогда ничего не рассказывал.
Джоан удивленно взглянула на Малдуна:
– Вы действительно там учились?
Он неопределенно пожал плечами:
– Совсем недолго. Мой отец как раз в то время заболел, и мне пришлось бросить учебу.
– Наверное, было очень тяжело.
– Да нет, ничего особенного, – начал было Малдун, но тут же спохватился. – Да, тогда пришлось нелегко. В основном, конечно, это было трудно пережить моему отцу. Ему пришлось оставить работу, а преподавание было его страстью.
Том указал на Малдуна вилкой:
– Вы заметили, что он только что сделал?
– Да-да, – понимающе кивнула Джоан.
– Что такое? – нахмурился Малдун.
– Мы только что разговаривали о вас, – пояснила она, – о том, как было нелегко пережить тот момент, когда вы вынуждены были бросить учебу, а вы перевели разговор на своего отца. – Она повернулась к Тому. – А знаете, может быть, он не слишком вежлив, а просто очень скромен? Именно скромные люди избегают говорить о себе и никогда добровольно не становятся центром внимания.
– Ну, перестаньте, – смутился Малдун.
– В общем, ваша теория насчет обмундирования вполне состоятельна, – продолжала Джоан, не обращая внимания на реплику Майка. – Когда он надевает свою суперсексуальную белую форму, то прекрасно понимает, что одним этим будет привлекать к себе всеобщее внимание. Вот поэтому он и становится таким внимательным во всем – и в поведении, и в речи, и так далее.
– Это уже интересно, – оживился Том. – Мне кажется, мы с вами определенно сделали открытие.
– Эй, вы, подождите! – покраснел Малдун. Вот это новость! Мужчина, который весь обед пялился на нее, словно только и мечтал о том, чтобы затащить Джоан под столик и там разобраться с ней, покраснел, как невинная девушка! – Я ведь никуда не ушел, я здесь! Не забывайте, пожалуйста, об этом.
– Каким ты был в детстве? – поинтересовался Том.
– Толстым.
– Не шутишь?
– Нет, сэр. То есть Том.
– А вас считали скромным? – в свою очередь поинтересовалась Джоан.
– Конечно. А разве большинство детей не отличаются скромностью? – парировал Малдун.
– Лично я не отличалась, – не задумываясь, ответила Джоан.
– Я имею в виду толстых детей, – уточнил Малдун. – Они обычно стараются оставаться незаметными, невидимыми. Но им, разумеется, это не удается. Хотя бы по той простой причине, что они толстые.
– Как же получилось, что толстый ребенок превратился в одного из самых перспективных офицеров среди всех «морских котиков» ВМФ США? – осведомился Том.
– А это правда? – спросила Джоан.
– Да. В один прекрасный день он станет адмиралом. Если, разумеется, сам того захочет. А мне кажется, что он этого хочет.
– В самом деле? – снова удивилась Джоан. После разговора с Малдуном у нее сложилось другое впечатление о его будущем. Ей показалось, что Майк собрался оставить флот в ближайшие десять лет. Неужели он решил поставить крест на своей многообещающей карьере только для того, чтобы сохранить их отношения? Но как он посмел предать свою мечту?! – Боже мой! Это… довольно впечатляющее будущее, которому можно только позавидовать.
Она взглянула на Малдуна и обнаружила, что он снова принялся внимательно изучать ее. Но теперь он смотрел на нее не так, словно вознамерился прямо здесь заняться с ней сексом. Нет, его взгляд говорил о другом. В нем была нежность. Именно так он смотрел на нее после того, как они занимались любовью.
Джоан отодвинула тарелку с салатом. Нужно быстрей выбираться отсюда.
И не только из этого ресторана. Она должна как можно скорей уехать из Калифорнии!
– В жизни есть много интересного кроме того, чтобы служить в ВМФ, – негромко ответил Малдун. – Мне нравится быть «морским котиком». Я всегда хотел им стать. Но мне кажется, что я вряд ли захочу продолжать свою карьеру после того, как мои колени выйдут из строя.
– Ах вот оно что! – понимающе покачал головой Паолетти. – Прости, я об этом как-то не подумал…
Джоан отодвинула стул, собираясь выйти из-за стола:
– Что ж, большое вам спасибо за обед, лейтенант-коммандер, но мне пора уходить.
– Я не могу отпустить вас, пока вы не попробуете пахлаву. Это невероятно вкусная штука. – Том поднялся раньше нее, и у Джоан не оставалось другого выхода, кроме как повиноваться. – Оставайтесь с нами. – Это прозвучало как приказ. – А я сейчас принесу всем кофе.
Он не стал ждать ответа. Впрочем, лейтенант-коммандер и не задавал никаких вопросов.
Теперь у Джоан появилась прекрасная возможность пожурить, а может быть, и отчитать Малдуна за то, что он все время смотрел на нее именно так, а не иначе. Но что она должна была сказать ему?! Перестань даже думать о сексе.
– А ты ведь не считаешь меня скромным, правда?
– Но ты действительно не любишь говорить о себе.
– Я уже рассказывал тебе, что в школе считался «ботаником». Причем толстым «ботаником».
– Да, – кивнула Джоан. – Но больше ты ни в какие подробности не вдавался.
– А что об этом долго распинаться? – пожал плечами Малдун. – В школе надо мной смеялись. Я надеюсь, ты еще не забыла, как это умеют делать одноклассники.
– Конечно, вот почему мне показалось странным, что ты рассказал о своих школьных годах в одном-единственном предложении.
– Мне не доставляет большого удовольствия вспоминать о тех штучках, которые изобретали ребята, чтобы вывести меня из себя, – печально усмехнулся Малдун. – То есть я хочу сказать, что толку перемалывать свое прошлое? Неужели из-за этого я начну нравиться тебе больше? В общем, мне приходилось нелегко. Это тебя устроит? Но я сумел достойно перенести все невзгоды и перелистнул эту страницу своей биографии. Теперь у меня совсем другая жизнь.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});