– Одного я не могу понять, – пробормотал Лив, собирая крошки ребром ладони. – Со сроком выходит неувязка.
– Со сроком?! – Рерт зубами выдернул пробку из узкого бутылочного горлышка. – Она врала тебе от начала и до конца!
– О благородных дамах не говорят «врала», – Лив сбросил крошки в камин, отряхнул ладони. – Говорят – «не открывала всей правды».
Он сунул руку за пазуху, выудил странный предмет, отдаленно напоминающий свирель; Рерт отскочил:
– Проклятый Мизеракль!
– Лив, я не врала! – выкрикнула Доминика почти одновременно с ним. – Я…
– Не так уж важно, – Лив покачал головой, надевая «свирель» на пальцы правой руки.
Рерт поспешно приложился к горлышку бутылки и сделал глубокий глоток. Глаза его закатились, рот разинулся, в щели между потрескавшимися темными губами вспыхнула искра; искра превратилась в сверкающий клубок, в котором Доминика – мгновение спустя – вдруг опознала кроличью голову.
Ни один из кроликов, прежде виденных Доминикой, не выглядел так зловеще. Свалявшаяся шерсть его была покрыта комочками темной смазки, глаза смотрели холодно и мертво, зазубренные уши казались орудиями убийства. Не ожидая команды к бою, кролик ударил огнем из ноздрей – так, что голова Рерта, все еще служившая чудовищу оболочкой, мотнулась назад.
Доминика, невесть как оказавшаяся в самом дальнем углу, успела увидеть, как слегка прокопченный Лив поднимает руку, и очертания огромных зубов вдруг заполняют пространство Рертова жилища.
Кролик вырвался на свободу. Хвост его оказался непропорционально длинен и подобен хвосту скорпиона; момент удара Доминика видеть не могла – таким стремительным был каждый бросок.
Брызнуло стекло, рассыпаясь осколками; зашипел и высох ручеек. Чудовищные зубы, одновременно реальные и призрачные, несколько раз сомкнулись впустую, потом послышался хруст, кролик забился, перекушенный пополам, и вдруг взорвался, опрокинув Рерта в бассейн и отбросив Лива к стене.
– Ты проиграл мне желание, Рерт, – Лив расстегнул пряжку у горла и сбросил на пол обгорелые лохмотья, прежде бывшие его плащом. Край ткани вспыхнул; Лив наступил на него ногой.
Беспалый с трудом выбрался из бассейна. Уголки его рта кровоточили, темные струйки сбегали по седеющей бороде.
– Мизеракль, – просипел он с откровенной ненавистью. – Проклятый Мизеракль… Ты не сможешь меня принудить.
Лив поднял брови:
– Почему это?
– Потому что раньше меня придется убить!
– Доминика, – глаза Лива нашли ее там, где она пряталась, в темном углу за сундуком. – Во-первых, можете выйти… А во-вторых – давайте подумаем, как нам быть. Не слишком ли высокую цену нам приходится платить за ваше наследство?
– Я не врала вам!
– Милая Доминика, я не стал бы связываться с вами, если бы вы не врали. Но теперь наступил момент истины: давайте сюда ключ… Кстати, когда вы успели его взять?
Доминика посмотрела на свои руки. В правой зажат был ключ. Прежде чем забиться в щель за сундуком, она успела-таки схватить со стола свою драгоценность, унести подальше от греха…
– Рерт, – сказал Лив мягко. – Прости меня, если я в чем-то неправ.
Беспалый, не глядя на него, разводил огонь в камине. Промокал уголки рта рукавом рубахи.
– Доминика, – Лив обернулся, – зачем вы рассказали мне всю эту историю про наследство? Ладно, молчите, я догадываюсь. Вам казалось, что в истинную причину никто не поверит. Что она не покажется серьезной.
Доминика молчала.
– Вы видите, я сделал все, что пообещал вам. Почти все. Рерт думает, что я не могу его принудить – он ошибается.
В камине занялся огонь. Рерт, не торопился подниматься, сидел, обхватив себя за плечи, подставив теплу мокрый бок. От одежды его поднимался пар; Доминика не могла видеть его лица, но видела руку, нервно сжимающую и разжимающую перепачканные кровью пальцы.
– Итак, Доминика, прежде чем я начну принуждать Рерта… А я твердо решил добиться своего… Скажите мне: почему вы ждали три года, прежде чем отправиться на поиски скважины для вашего ключа?
– Вы не поверите, – пробормотала Доминика.
– Правду, – резко бросил Лив.
– Этот человек – на самом деле не мой сводный брат…
– Я догадался.
– Его имя – не Гастон…
– Его имя не имеет значения.
– Он был аптекарь. Самый скучный и смирный человек на свете. Когда я проходила мимо, он странно на меня смотрел…
– Теплее.
– И однажды пригласил прогуляться… Но у меня были гости, и я отказалась.
– Какая жалость.
– Больше он не тревожил меня. Я была только рада. Нам с ним не о чем было разговаривать… К тому же, родственники были бы против такой дружбы, ведь мы неровня…
– Разумеется. Что же потом?
– Потом к нему в аптеку зашел господин Рерт, – Доминика покосилась на побежденного колдуна. – Остался ключ на полу… и мальчишка, забившийся под прилавок. Видите, в этой части рассказа я вам не врала… «Человек, не имеющий цели, подобен ключу, не имеющему замка. Когда замок откроется ключом – Денизу вернут человеческий облик…»
– Никогда, – глухо сказал Рерт, поворачиваясь к камину другим боком.
Лив побарабанил пальцами по столу:
– Непохоже, чтобы из-за этого скучного безродного человека вы готовы были пожертвовать всем на свете, Доминика.
– Прошло три года. Брат Дениза разбогател и задумал перестроить дом. Когда ломали чердак, нашли коробку, на которой было написано мое имя. Брат Дениза человек на редкость порядочный – он просто передал коробку мне.
– Подарки?
– Письма. Десятки писем, на каждом дата. Ни одно не отправлено.
– Зачем вы их читали?
– Я тоже себя спросила… потом. Я была любопытна, Лив. А письма были адресованы мне. Я прочитала сперва одно. Потом другое. Потом все остальные.
– Что дальше?
– Я испугалась и сожгла их. И решила о них забыть.
– Но не получилось?
Доминика в отчаянии помотала головой:
– Я не могу объяснить… Я ходила мимо его аптеки, кивала в окошко – и понятия не имела, что… Задаром. Вы понимаете? Навсегда! Он такой… честный в этих своих письмах, острый на язык, умный, щедрый… И понимает меня лучше, чем… Но я-то, как я могла догадаться… когда он уныло пялился на меня из-за своего унылого прилавка?!
– Вы хотите сказать, что влюбились в него по уши, начитавшись романтических писем?
– Нет, – Доминика поморщилась. – Этих-то слов я и боялась. Любовь тут вообще ни при чем… А письма вовсе не были романтическими… Конечно, легче поверить в наследство.
– Уж простите мне некоторую пошлость формулировки, – Лив посмотрел на Рерта. Под его взглядом тот тяжело поднялся – хмурый, бледный, в бороде застряли сгустки крови:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});