Читать интересную книгу Роза севера (СИ) - Кривенко Евгений Владимирович

Варламов сел на койку, но вскоре за ним пришли. Отвели в кабинет, где за столом сидел человек в темно-синей куртке, какую носил председатель Мао на китайских юанях. На стене портрет — китаец постарше и тоже в куртке. Любят диктаторы надзирать за допросами, пусть и со своих портретов.

— Садитесь, — кивнул следователь. Говорил по-русски, представляться не стал.

Варламов сел в довольно удобное кресло, наверняка нашпигованное датчиками для скрытого допроса.

Последовала обычная рутина: имя, фамилия, отчество, откуда родом, где проживает, как оказался в Московской автономии?..

Хотя порою вопросы были неожиданными: где был с такого-то по такое число? Похоже, маршрут Варламова восстановили в деталях, и допросчик был озадачен очевидными провалами во времени. Но про Хозяйку Варламов рассказывать не стал — мол, пробирались по тайге. Скорее всего, датчики регистрировали, что говорит неправду, но ему было плевать.

Про изумруд сказал коротко — подарок. Машинально потрогал карман — удивительно, камень был на месте. Дознаватель скривился, но продолжил допрос. Больше всего, похоже, его интересовало, куда девался Морихеи (уже знали, что он и был мастером тяно- ю), и где два месяца пропадал сам Варламов после побега?

— Просто блуждал в темноте, — сказал отчасти правду Варламов. — И где-то в это время пропал Морихеи. Он говорил, что на этой станции подобное случилось с неким Ичиро.

Следователь снова поморщился. Последовала еще масса вопросов, часто не относящихся к странствиям Варламова, но было ясно — это для того, чтобы невидимые датчики зафиксировали реакции его тела.

Наконец дознаватель скучно сказал:

— Слишком много умолчаний и лжи. Почему вы не хотите сотрудничать с органами безопасности Великого Китая?

— Я не верю, что он великий, — ответил Варламов. — Какой он великий, если похищает и пытает граждан других стран?

Следователь усмехнулся: — Вас еще и не начинали пытать.

На этом зловещем замечании допрос окончился, и Варламова увели.

Обед состоял из лапши и невкусного чая. Потом Варламов лег на койку и как-то быстро уснул. Снилось, что стена рядом с койкой раздвигается, и из темноты появляются некие приземистые существа. Они несут диковинные аппараты на треножниках, расставляют вокруг койки, а сами садятся на корточки. И это оказываются не аппараты, а опять пауки. Они неспешно перелезают на голову Варламова и начинают опутывать ее паутиной.

Липко, неприятно, паутина пытается проникнуть в голову. Варламова трясет от холода и отвращения. Но у пауков никак не получается добраться до мозга, они слабо тычут жвалами и невнятно бормочут. Их лапки словно скользят по льду. По темному льду. По темному…

Непроглядная тьма.

Варламов проснулся с головной болью и металлическим вкусом во рту. Кое-как умылся холодной водой. Открылась дверь и на пол сунули поднос, опять лапша. Похоже, заменит надоевший в Японии рис.

Потом его отвели в другую камеру. Совсем другую… Затошнило, не надо было есть эту проклятую лапшу.

И тут металлические стены, и вообще всё из металла: сиденье странной формы, отдаленно похожее на стоматологическое кресло, стол из нержавеющей стали, верстак с блестящими инструментами…

— Раз…девайся, — приказал конвоир. Второй стоял молча.

Сердце Варламова упало, и он помедлил, но после тычка под ребра задохнулся и стал снимать одежду. Конвоир ткнул пальцем даже в трусы, так что остался совсем голый. Потом его кинули в кресло, а руки и ноги приковали металлическими браслетами. Голову зажали во что-то вроде тисков.

Спина и ягодицы оказались прижаты к холодному металлу — Варламов задрожал, а тело покрылось гусиной кожей. Вдобавок в полу увидел решетку — похоже, для стока крови.

Вот и дошло до пыток. И скорее всего, классических — пытку лишением сна в Московской автономии будет вспоминать с ностальгией.

Конвоиры ушли, зато появился другой человек — невысокий и в белом халате, хотя вряд ли это был врач. Он ослабил зажимы и сильной рукой подвигал голову Варламова, а потом снова ее закрепил. Повозился с чем-то вроде лейки вверху, и… на голову упала холодная капля.

Струйка воды потекла по лбу, а спустя недолгое время на то же место упала другая капля. Что-то приходилось читать о пытке водой.

Но сначала ничего особенного, только неприятный холод от падающих капель и стекающих на подбородок, грудь, а потом и спину струек воды. Палач безучастно присел на корточки у стены.

Понемногу место, куда падали капли, стало жечь. Странно, ведь капли холодные. Жжение постепенно усиливалось, падение каждой капли стало походить на удар горячим молотком. Возможно, прошли часы, и по мозгу будто стали бить раскаленной кувалдой. От пронзительной боли Варламов застонал.

Темнота…

Он пришел в себя от леденящего холода, с тела стекала вода. Палач отступил с пустым ведром. Варламов с трудом сфокусировал взгляд на окружающем.

За столом теперь сидел дознаватель, равнодушно глядя на узника. Он подождал немного и сказал:

— Пришлось перейти ко второй степени. На ней пытки скорее психологические, но есть и третья степень. Так что случилось с Морихеи и с вами?

— Я уже все сказал, — тоскливо ответил Варламов.

— Напрасно.

Снова капля, как раскаленный молоточек. На этот раз до кувалды доходит быстрее, и дознаватель остается за столом. Все невыносимее боль.

Темнота…

Он опять захлебывается ледяной водой и открывает глаза. Следователь стоит рядом и смотрит как будто с сомнением.

— Вот видите, — говорит он. — Чем дольше будете молчать, тем больше промучаетесь. Итак?

Он склоняется над Варламовым, а тот сплевывает воду, и она стекает по подбородку.

— Интересно, — задумчиво говорит дознаватель. — А почему не пытались плюнуть мне в лицо? Боитесь, что изобьют?

— Вы делаете свою работу, — хрипло говорит Варламов. — Только работу выбрали грязную.

Следователь хмыкает и возвращается на место.

— Продолжим.

Теперь это не удары кувалдой, в мозг скорее вгрызается раскаленное сверло.

Темнота…

Снова Варламов захлебывается ледяной водой. Дознаватель скептически глядит на него.

— Похоже, вода действует на вас как снотворное. Придется использовать другое средство.

Он что-то говорит по-китайски. Палач берет с верстака провода и начинает возиться с ними. Один закрепляет вокруг большого пальца на правой ноге Варламова, а другой… теперь ясно, почему у кресла такая странная форма. Другой обматывает вокруг яичек.

Следователь берет коробочку. — Придется перейти к третьей степени. Но пока без членовредительства.

Он нажимает кнопку. Варламова скручивает неимоверно болезненная судорога, и тело выгибается, но его удерживают зажимы.

Темнота…

На этот раз без сознания, похоже, остается дольше. В голове звон, а все тело мелко дрожит. Дознаватель дает очухаться и, ничего не говоря, снова жмет кнопку.

Словно раскаленный нож проворачивается в яичках. Темнота…

Когда Варламов приходит в себя, следователь смотрит на него, поглаживая подбородок пальцами.

— У вас очень низкий болевой порог, — задумчиво говорит он. — Но мы можем продолжить, только займет больше времени… Так не хотите отвечать на вопросы?

— Идите вы… — и Варламов посылает его туда же, куда ранее Хараду.

Дознаватель только пожимает плечами.

— Вы слишком быстро теряете сознание, — отеческим тоном говорит он. — Придется дополнить физические страдания психологическим компонентом.

Он снова говорит палачу по-китайски. Тот достает с верстака блестящую металлическую штуковину и ставит на стол.

— Это маленькая гильотина, — любезно поясняет следователь. — Можно отрубать по кусочку от пальца, так что боль растянется надолго. И каждый раз, когда очнетесь, будете видеть, что от вас убыло.

— Садисты, — выдавливает Варламов.

— Я не извлекаю из этого удовольствия. Нам нужна только информация.

Голова отчаянно болит, но надо думать! Можно все рассказать — как говорил Морихеи, это не его война. Только ведь не поверят, все равно продолжат мучить. Когда их поймали на Алтае, то помог изумруд Хозяйки. Но здесь не ее владения. Хотя…