доставать предметы один за другим: наконечник доисторической стрелы, агатовая статуэтка-фетиш в виде волка, пучок травы зубровка душистая, связка мелких перьев и шалфея, а также пять кожаных мешочков с горстями земли.
– Полагаю, магическая связка принадлежала спутнику Гоуэра, – произнесла Нора. – А значит, это представитель коренного населения США. Скорее всего, он был из народа апачей.
– Откуда ты знаешь? – спросил Скип.
– Это связка с горной почвой. В четырех мешочках земля с вершин четырех священных гор, а в пятом должна быть земля с родины человека. Такие связки в ходу только у апачей и навахо. Не удивлюсь, если напарник Гоуэра принадлежал к племени мескалеро.
– И что же случилось с этим напарником?
Нора на некоторое время погрузилась в задумчивость.
– Должно быть, он скрылся, причем в большой спешке. Бросить магическую связку, в которую входят мешочки с землей… Видимо, этот человек ударился в панику и спасся бегством. А потом так и не вернулся. – Нора помолчала и отпила еще глоток крепкого портера. – Думаю, сегодняшние открытия помогут нам составить более ясную картину того, как прошел последний день Гоуэра.
Скип энергично потер руки:
– Ух ты!
Солнце опустилось за горы Азул, и пустыню заполнила лиловая туманная дымка. Темные тучи стремительно заволакивали небо. Осталась лишь тонкая светлая полоска над горами, но и она вскоре пропала. Нора видела, как за горами вспыхивают молнии, однако раскаты грома не долетали до их лагеря. Такие темные вечера всегда кажутся людям зловещими: возникает чувство, будто вот-вот начнется светопреставление. Солнце садилось, и температура стремительно падала.
– Давай-ка разведем костер, а потом я расскажу тебе, что обо всем этом думаю.
– Договорились.
Скип срезал ножом траву и полынь для растопки, и через несколько минут огонь разгорелся, создав среди окружающей темноты теплый круг света.
Нора начала делиться своими соображениями:
– События разворачивались пятнадцатого июля тысяча девятьсот сорок пятого года. Гоуэр вместе с напарником…
– Погоди. Давай его как-нибудь назовем. Так история будет звучать лучше.
– Хорошо, пусть будет Икс.
– Нет, так не годится. Это клише затерто до дыр. – Скип задумался. – Пусть будет Апач.
Нора выразительно закатила глаза:
– Так вот, они поставили палатку в Хай-Лонсаме и провели здесь пару недель. Они что-то искали то ли в Хорнаде-дель-Муэрто, то ли в предгорьях Сан-Андрес.
– Клад! – предположил Скип, открывая другую бутылку.
– Может быть. Или замаскированную шахту. Или какие-то ценности, оставшиеся на ранчо Гоуэра. Но как бы то ни было, их стоянка находилась здесь. Апач, наверное, видел перед собой тот же пейзаж, что и мы сейчас. Возможно, это был точно такой же вечер: сгущались тучи, надвигалась буря. Я поискала информацию про испытания «Тринити», и оказалось, что их отложили из-за грозы.
– Наверное, боялись, что молния ударит в бомбу. – Скип сверкнул глазами в свете костра.
– Именно. Гоуэр ехал по пустыне верхом на лошаке. Апач оставался в лагере и ждал его возвращения. Но оба даже не подозревали о том, что в это время строго засекреченный проект «Манхэттен» достиг кульминации и вот-вот должны состояться испытания первой атомной бомбы. Время шло, наступила ночь. По несчастливой случайности маршрут Гоуэра пролегал недалеко от эпицентра взрыва. Бомбу поместили на вершину металлической башни сто футов в высоту, все было подготовлено к тому, чтобы привести бомбу в действие. Ученые сидели в бункерах и пережидали разыгравшуюся грозу. Наконец перед самым рассветом небо прояснилось. Ровно в пять двадцать девять ученые нажали на кнопку, и прогремел взрыв. Испытания увенчались успехом, но Гоуэра зацепило. А в лагере Апач наблюдал взрыв с самой удобной точки: испытания «Тринити» проходили всего в двадцати милях от Хай-Лонсама, и отсюда полигон просматривался полностью. Он прямо перед нами.
Нора указала на погруженную в темноту пустыню между горами, заполненную лиловыми тенями. Она окинула взглядом это забытое богом безлюдное место, где произошло одно из самых значительных событий в человеческой истории, и почувствовала, как по коже пробежал холодок.
– Ох и перепугался бедняга Апач, – заметил Скип.
– Не то слово. Только представь: он увидел вспышку света, затмившую солнце. А потом в небо взлетел огромный огненный шар размером с город. Вокруг распространился обжигающий жар. Минуту спустя до Хай-Лонсама дошла ударная волна, а вместе с ней оглушительный грохот. Взрывов, подобных этому, еще не бывало. Даже ученые, знавшие, чего ожидать, были ошеломлены и утратили дар речи. Оппенгеймер сравнивал вспышку с тысячью солнц.
Нора помолчала, глядя на пустыню.
– Гоуэр сильно пострадал. Ему повезло, что у него не расплавились глаза: именно это произошло с жителями Хиросимы, смотревшими на бомбу во время взрыва.
– И как же поступил Апач, увидев взрыв?
– А что он мог делать? Стал ждать, когда вернется Гоуэр. Подумай, какое надо иметь мужество, чтобы сразу не кинуться наутек. Наверное, прошло часов десять или даже больше, и наконец Гоуэр еле-еле добрался до Хай-Лонсама. Каким же его увидел Апач? Гоуэр был весь в крови, обожженная кожа покраснела и слезала лоскутами, волосы и одежда обгорели. Лошак тоже, скорее всего, вернулся окровавленный и с подпаленной шерстью. Оба получили смертоносную дозу радиации, и осталось им недолго. Один из симптомов лучевой болезни – сильное помрачение сознания и жгучая, неутолимая жажда. Гоуэр бредил. Апач пытался оказать ему помощь, но вскоре бедняга умер. Скончался с криками, в страшных мучениях.
– Ужас какой…
– Трудно вообразить, какие чувства испытывал его напарник: сначала он стал свидетелем взрыва, а потом увидел, как его товарищ превратился в обезумевшее чудовище с содранной кожей. Должно быть, это показалось ему делом рук дьявола.
– Почему ты уверена, что Апач не сбежал сразу после взрыва?
– Как я уже сказала, он бы не бросил своего напарника. К тому же этот человек был верующим – не христианином, а последователем традиций апачей, о чем свидетельствует магическая связка. Апачи верят, что мертвые обязательно должны быть погребены. Это его священный долг. У сообщника Гоуэра не было выбора, и он похоронил своего друга.
– Значит, ты считаешь, что Гоуэра похоронили?
– Да, и я ругаю себя за то, что не догадалась об этом раньше. Апач не залезал Гоуэру в карманы и не знал, что у него с собой золотой крест. А если и знал, то ему было не до того.
Скип подбросил в костер еще несколько веток, и огонь вспыхнул ярче, отгоняя обступившую их со всех сторон темноту.
– Значит, Апач похоронил Гоуэра в подвале.
– Да, потому что туда нанесло много песка. Он мягкий, глубокий, и в нем нетрудно вырыть яму. Теперь я поняла, почему мы обнаружили тело в неестественной позе зародыша: так у апачей принято хоронить умерших. Рука, торчащая наружу,