— Но зачем?
— Они, вероятно, не могли добиться приказа о нашей казни, а так как мы им мешали, то они и удалили нас из Константинополя и удалили, должен сказать, очень ловко! В таком деле, как это, я сразу узнаю Никифора…
— Пожалуй, что ты прав!
— Не пожалуй, а действительно прав… Теперь я знаю, что мне делать! Эй, мореход!
— Что прикажешь, благородный господин?
— Ты должен доставить нас обратно в Константинополь и немедленно.
Глаза Зои загорелись зловещим огоньком.
— Ты хочешь возвращения?… Этого не будет… Я не возвращусь теперь туда, откуда сама судьба увела меня…
— Должна возвратиться… Довольно я наслушался от тебя о какой-то там твоей мести! Кто тебя, в самом деле, знает, что ты затеваешь? Хорошо еще, что я узнал твои замыслы… Может быть, ты хочешь навести варваров на Византию? Нет, как хочешь, а я этого не позволю! Ты говоришь, что любишь свою родину, но и я люблю свою. Теперь, когда очевидно, что это наше бегство ничем не вызвано, и тут была интрига, я считаю себя обязанным вернуться обратно, и, прости уж, хотя бы пришлось употребить против тебя силу, — ты пойдешь за мной, это верно. Зла я тебе не сделаю, я промолчу обо всем, что слышал в эти дни от тебя, только ни до какой мести я тебя не допущу… Кто тебя знает? Моя родина мне дороже всего…
Зоя вся вспыхнула, задрожала, резкий ответ готов был сорваться с ее языка, но в этот миг ей на помощь пришел прежний византийский лоск, умение сдерживать свои порывы. Дикарка на мгновенье исчезла, и ее место снова заняла важная матрона.
— Ты, Анастас, прав, как всегда, — с приветливой улыбкой заговорила она, — прости мою вспышку… И забудь, что я говорила ранее, — мало ли что говорится в озлоблении! В самом деле, что я могу найти в этой дикой стране? Разве может какой-нибудь Киев заменить мне, привыкшей к роскоши и довольству, родимую Византию? Нет, нет, ты прав! Я не подумала об этом, прости меня, мы вернемся…
— Вот, так-то лучше! — проговорил Анастас, успокаиваясь при этих словах.
Он умел прекрасно править колесницами — недаром же, в самом деле, «голубые» избрали его своим вождем, — но по своим способностям был очень недалек и, вместе с тем, весьма доверчив. Его нисколько не поразила эта внезапная перемена в Зое.
— Но только вот что, Анастас: позволь мне сойти на берег и поклониться родимой земле, — снова заговорила Зоя, — все-таки это — та земля, на которой я впервые увидела свет…
— А ты попытаешься бежать?
— Куда же могу бежать одна? Ах, Анастас! Но если ты мне не веришь, проводи меня, мы сойдем на берег вместе. Так?
— Со мной — пойдем! Только скорее…
Несмотря на то, что был вечер, Анастас приказал спустить лодку. Он весь горел нетерпением возвратиться поскорее обратно и уже рассчитывал, что корабль на следующее же утро может отплыть к берегам Византии. Ввиду этого ему хотелось поскорее исполнить желание Зои, чтобы не было потом задержки в отправлении.
Лодка была спущена, и двое гребцов быстро направили ее к правому берегу Днепра.
Первой выскочила на землю Зоя.
Местность была пустынная. Невдалеке от берега шумел лес, у самой воды видно было несколько рыбачьих хижин.
— Родная земля! — в экстазе воскликнула Зоя, целуя песок. — Наконец я снова стою на тебе, наконец я снова дышу родимым воздухом!… Анастас, пойдем туда, к этим деревьям, позволь мне коснуться их! Ведь они так же, как и я, дети этой земли.
Она быстро увлекла своего спутника к лесу.
Анастас еле поспевал за ней.
Зоя, в порыве радости, целовала землю, деревья, плакала, не обращая на византийца ни малейшего внимания.
Тому, наконец, это наскучило.
— Пойдем же, Зоя! Нам надо вернуться, пока не наступила ночь!
— Вернуться? Куда? — как бы в забытье спросила Зоя.
— На наш корабль.
— Этого не будет! Я останусь здесь… И ты тоже…
— А я говорю, что будет! Не пойдешь волей, поведу тебя силой.
— Силой? Меня? Ах, ты византиец! Разве ты забыл, кто я? Силой? Меня -славянку?
— Не разговаривай, а иди! — уже совсем грубо крикнул Анастас и схватил Зою за руку.
Но та ловко вывернулась и кинулась на него.
— Зоя! Что ты делаешь? — раздался отчаянный крик византийца.
Он беспомощно взметнул руками и упал на песок.
Зоя стояла над ним с кинжалом в руках. Из левой стороны груди Анастаса ручьем струилась кровь.
— Сам хотел, — прошептала Зоя. — Умирай теперь! Если бы ты вернулся, ты первый бы выдал меня!…
3. НА РОДИНЕ
Анастас копал судорожными движениями ног землю. Удар был нанесен верной рукой. Несчастный хрипел, а Зоя все еще стояла над ним.
— Меня, славянку, захотел удержать силой!… Нет, не бывать этому, -бормотала она, — не бывать этому никогда! Ваших изнеженных женщин вы можете заставлять делать, что вам угодно, но со славянским народом шутить не приходится… Мне жаль тебя, Анастас. Но что же делать, я принесла тебя в жертву моей родине. Прости меня!…
Хрипенье несчастного прекратилось, глаза его остеклились, он весь вытянулся. Зоя поняла, что он был мертв.
— Прощай! — проговорила она, выпрямляясь во весь рост. — Прощай, я не могу похоронить тебя. Но что же делать? Я не могу возвратиться теперь на судно… Ночь… Куда идти?… Если бы я знала, что могу переночевать в лесу… Но я вижу там свет в этих рыбачьих хижинах… Мне окажут гостеприимство там, я знаю.
Взглянув в последний раз на труп Анастаса, Зоя поспешно удалилась от него.
Прежде всего она поспешила вернуться к гребцам.
— Возвращайтесь обратно, — сказала она, — мы остаемся здесь.
— Как тебе угодно, госпожа. Но где же твой спутник? — удивленно спросил один из матросов.
— Он отправился отыскивать приют на ночь и хотел найти лодку, которая бы доставила нас обоих к князьям в Киев.
— Мы могли бы довести его…
— Он устал, странствуя на корабле, и захотел пройтись по твердой земле.
— Тогда позволь нам отвезти хотя бы тебя.
— Я буду очень вам благодарна.
Зоя села в лодку. Она была совершенно спокойна и не думала о своем поступке; он казался ей вполне естественным. Зоя была так близка от намеченной цели, что не остановилась бы ни перед чем, только бы достигнуть ее. Анастаса ей было жаль, но что значил он в сравнении с родиной, к которой она так стремилась и на которую, как она была уверена, привела ее сама вершительница всего в жизни — судьба.
Сильные гребцы так разогнали лодку, что в несколько взмахов весел достигли рыбачьих хижин, одиноко стоявших у воды.
— Благодарю вас, друзья мои, — ласково проговорила Зоя, подавая им византин, — вот возьмите это себе и возвращайтесь обратно; вас, наверное, уже ждут на корабле…
— А ты, госпожа?