Было еще кое-то помимо барабанов. Жена, например. Ты встретил Пэт Филлипс, когда вам обоим было по шестнадцать, после концерта, который ты отыграл с Терри Уэббом в Oldhill Plaza. Она спросила, почему ты не одет в парчовый костюм, как Терри, а ты просто взглянул на нее и рассмеялся. Вы с твоим братом Миком стали тусоваться с Пэт и ее сестрами, Шейлой, Маргарет и Берил, и это были, как сказал Мик, «вечеринки каждую ночь!» Всего через несколько месяцев Пэт поняла, что, так сказать, ждет ребенка, и ты поступил порядочно. Даже хотя в то время ты снова был без работы, для свадьбы ты заказал у старого Робинсона в Реддиче костюм, сделанный по меркам, и он позволил тебе заплатить в рассрочку. Годы спустя, когда ты сделаешь деньги с Zeppelin, ты как следует отплатишь ему, заказав множество разных костюмов.
Однако, когда ты был молодоженом, все было иначе. Вы обустроили жилище в пятнадцатифутовом трейлере твоих родителей. Было неплохо, пока не родился мальчик — Джейсон — и не начались споры о необходимости найти настоящую работу. Был июль 1966-ого. Ты немного поработал каменщиком у своего отца, но все это долго не продлилось. Тебе было восемнадцать и, черт возьми, варианта полностью прекратить заниматься игрой на ударных просто не было. Вместо этого ты предложил бросить курить, чтобы высвободить немного денег. Но и это долго не продлилось. Ты клялся Пэт, что бросишь барабаны, если придется, но она сказала, что ты так чертовски жалок, что если ты не будешь играть на ударных, то сделаешь жизнь невыносимой. В любом случае, отец всегда мог подкинуть несколько фунтов, когда ты в них нуждался.
Дела пошли лучше, когда вы переехали в муниципальную квартиру в Дадли-Ивс Хилл. Ты даже получил работу на полставки в магазине мужской одежды Осборна на главной улице, и на некоторое время все более или менее устаканилось. Может, ты и был сорвиголовой, но ты всегда тщательно мылся и никогда не выходил из дома, не надев чистый костюм и галстук. И ты никогда не бросал играть на ударных, кочуя из группы в группу, туда, где больше платили, и тогда-то ты снова наткнулся на Планти…
Музыка развивалась на сцене с большей скоростью, и многие из спонтанных джемов из первого тура по Америке начали обретать собственную жизнь, превращаясь в полностью сформировавшиеся песни, что было очень к месту, ибо Atlantic уже негласно начала требовать следующего альбома, который в идеале должен был выйти в США летом. Джи делал все что мог, чтобы защитить группу от этого давления. В то же время он понимал мудрый подход Ахмета и побуждал Джимми снова отправить группу в студию не позже апреля, собравшись в лондонском «Олимпике» на несколько дней вместе с инженером Джорджем Чкианцем. Одной из первый появившихся композиций была тщательнее разработанная и «тяжелее» аранжированная версия ‘You Need Love’ чикагского блюзмена Вилли Диксона, названная ‘Whole Lotta Love’, которая впервые появилась в туре в расширенной импровизации ‘As Long As I Have You’. Также была ‘What Is And What Should Never Be’ с гитарами, которые максимально использовали недавно появившееся стерео, а также выделенными вокальными эфектами и переключением с левого канала на правый. И еще более короткая живая рок-вещь ‘Ramble On’.
«То были первые композиции, написанные с ориентацией на группу, — вспоминал Пейдж. — Это была музыка, рассчитанная на имеющихся членов команды — на участников. Когда знаешь, что Бонзо по-серьезному вступит в какой-то момент и доделает». Это также были первые песни, к которым Планта попросили придумать немного текста. Как он говорил, «потребовалось много времени, неуверенности, нервов и мыслей вроде „я неудачник“», чтобы написать текст для последних двух. ‘Whole Lotta Love’ возникла на основе добротного риффа от Джимми, а Бонзо «вел ее от начала до конца и заставлял ее звучать с точки зрения ударных». Основной задачей Планта, не особо думавшего о текстах, было «постараться и вплести во все это вокал, что было очень трудно. Каждая песня была экспериментом…»
Программа на второй тур уже была вполне определена. По мере того как места выступлений стали больше, ответственность за тур-менеджмент разделилась между Ричардом Коулом и Клайвом Коулсоном. В то время как Коулсон следил за технической составляющей каждого концерта, неся ответственность за транспортировку и установку оборудования, Коул заботился о группе, возя их из и в аэропорты в арендованном «универсале», решая вопросы с бронью гостиниц, авиабилетами, бензином для машины, а также «развлекая» их — эвфемизм, подразумевающий доставку алкоголя и заинтересованных поклонниц. В чем Рикардо был плох, так это в том, чтобы проследить, поели ли они и достаточно ли поспали. Они все еще путешествовали на коммерческих авиалиниях, ожидая в очередях, как все, из-за чего могли возникать непростые ситуации, связанные, в основном, с Плантом, который продолжал везде ходить босиком, а его волосы уже спадали по спине. Каждый, кому не нравился вид этого стоящего рядом, без сомнения, обдолбанного хиппи, кричал на него, ругал и вообще обижал, но Коул, вместо того чтобы вмешаться и помочь ему, делал вид, что ничего не замечает, поскольку все сильнее не любил этого нахального молодого певца. Гигиена Планта тоже оставляла желать лучшего, и ему часто говорили принять душ, помыть засаленные волосы и воспользоваться дезодорантом.
Другими проблемами, связанными с их возрастающей популярностью, были среди прочего бутлегеры и билетные спекулянты. В Чикаго, в раскупленном The Kinetic Circus, Грант обнаружил менеджера по залу, который продавал билеты из черного хода и клал наличные себе в карман. Вместе с Коулом он схватил бедного жулика и заставил его вывернуть карманы, а затем конфисковал все деньги. Сохраняя подозрения, они затащили его в офис, который разнесли в пух и прах, пока не обнаружили мусорную корзину, полную фальшивых билетных корешков неправильного цвета. И снова Грант с Коулом заставили менеджера отдать все незаконные деньги, которые тот прикарманил. Грант уже видел все это раньше, и его не провести. Если Бог в деталях, то Грант был его крылатым посланником. В результате Zeppelin стали первой крупной рок-группой, которая действительно получала большую часть заработанных денег.
Но заметны они были не только своей музыкой. Энн Уилсон, впоследствии участница Heart, пошла со своей сетрой Нэнси посмотреть на группу в Greenlake Aquatheatre в Сиэттле, где они были обозначены на афише вместе с Sonny & Cher и Three Dog Night. «Уровень сексуального возбуждения девушек постарше из числа зрителей был шокирующим, — говорила она журналу Classic Rock. — Там не было никакого выступления Three Dog Night!» Для двадцатипятилетнего Джимми Пейджа, неженатого и уже привыкшего со времен туров с The Yardbirds к возможностям, которые давал либеральный сексуальный нрав американских фанаток, ничего из этого не было в новинку, и он приказал Коулу пускать за кулисы только самых красивых девушек из зала. Но если истории подвигов Пейджа были в изобилии — как Бонзо одевался в форму официанта и «подавал» Джимми на тележке в комнату, полную красивых женщин, — то для остальных это был совершенно новый мир. Тот, которым они рано или поздно воспользуются, несмотря на семейное положение. Как мне однажды сказал современник Планта и Бонэма Оззи Осборн: «В тем времена в Англии вам все еще нужно было угощать их вином, вести на обед, прежде чем вас подпустят к себе. В первый раз, когда группы вроде Sabbath или Zeppelin оказались в Америке, никто не мог поверить своим глазам. Цыпочки просто подходили к вам и говорили: „Я хочу тебя трахнуть!“ Никто из нас не мог этому сопротивляться».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});