- Ты откель такой взялся, приблудный, что такого не ведаешь? Оркулан никто уже и не помнит, когда сожгли. Одни каменные стены стоят.
- А-а-а, - сказал Стёпка. - Да нет. Там где-то у весских магов тюрьма, кажется, устроена, так мне туда нужно.
- Не насиделся ещё в темнице?
- Друга моего весичи там держат. Гоблина из Летописного замка. Я его освободить хочу.
- Выкупить его у магов собираешься? Для этого гномье золото в карманах носишь?
- Боява! - опять очень привычно прикрикнула мать. Но та так же привычно не обратила внимания.
- Если маги согласятся, то и выкуплю, - сказал Стёпка. - Но мне вообще-то князь Всеяр пообещал, что маги гоблина так отдадут, без выкупа.
- Ещё и князя приплёл, - восхитилась девчонка. - Давай дальше бреши.
- Боява, - укоризненно сказала мать.
- А что. Пусть брешет. Весело же.
- А ты откуда знаешь, что золото гномье? - спохватился Стёпка.
- Чую.
Он смотрел в её ехидно прищуренные глаза и не мог понять, то ли она привирает из вредности, то ли в самом деле владеет гномьим чутьём на золото. А что, может быть, и владеет. В этом мире и не такое бывает. У него самого-то, между прочим, тоже подарочек от гномов имеется, и какой - Большой Отговор! Решив не откладывать, он сказал:
- Я вам за лечение заплатить должен. Сколько с меня?
- Два драка, - тут же заявила Боява. И уставилась на Стёпку с весёлым ожиданием, как, мол, отреагирует на такую неслыханную цену.
- Да уймись же ты неуёма! - всплеснула руками тётка Зарёна. - Опозорить нас хочешь?
- А что? - не совсем натурально удивилась девчонка. - Разве его жизнь не стоит двух золотых?
- Конечно, стоит, - поспешил согласиться Стёпка. - Я заплачу. И спасибо вам большое. За угощение и за то, что вылечили. А от сон-травы можно умереть?
- Можно, - сказала хозяйка. - Но не сразу. Много раз пить надо. Потом зрения лишишься, память потеряешь... А после и помрёшь.
Стёпка порадовался. Он-то эту проклятую траву всего один раз пил.
- А можно мне... - начал он. - А можно, когда я гоблина у магов заберу, я его сюда приведу? Ненадолго. А то я в Усть-Лишае больше никого не знаю, а маги его там, наверное, пытали. Или просто били. Я заплачу. И за него и за себя. Или подскажите, где здесь этот, как его... постоялый двор.
- Может, ты навовсе у нас жить устроишься... - начала Боява язвительно, но мать тотчас перебила её:
- Никаких денег мы с тебя, Стеслав, не возьмём. И даже мыслить об этом забудь. Ни за еду, ни за постой, ни за лечение. И гоблина своего приводи.
Боява вытаращилась на мать, словно впервые её увидела:
- Но мамка!..
- Молчи, Боява! Ты не ведаешь! - она повернулась к Стёпке. - Однако же сегодня я тебя никуда не пущу. Слаб ты ещё, ноги не удержат. Завтра иди.
- Да кто он такой? - вскинулась девчонка. - Или у бати ещё один сын на стороне объявился?
- Что ты мелешь, глупая! - хозяйка не рассердилась, а наоборот улыбнулась. - Язык-то придержи. Стеслав саму Миряну от заклятия освободил, а ты с него деньги хочешь взять. Набросилась ровно на врага. Гляди, останешься без женихов, всю жизнь в девках маяться будешь.
Боява испуганно вытаращила глаза. Похоже, перспектива остаться без женихов её совсем не радовала. Вид её стремительно бледнеющего лица не доставил Степану никакого удовольствия. Он отложил недоеденный кусок и вздохнул. Ну вот, и здесь его настигла слава освободителя. Лучше бы золотом отдать, честное слово. Он не удержался, спросил:
- А вы откуда про это узнали?
И этот его вопрос окончательно убедил девчонку, что приблудный в самом деле каким-то боком причастен к освобождению Миряны. Закусив губу, она по-новому вглядывалась в его лицо, пытаясь найти в нём что-то особенное, и мучительно гадая, не зашла ли в своей задиристости слишком далеко.
Тётка Зарёна подхватила со стола пустую тарелку:
- На рынке нынче Свилагу встретила. Они с мужем из Проторы за сукном приехали.
- А-а, понятно, - Стёпка вздохнул. Теперь, если женщины ещё кому-нибудь проговорятся, ему в городе прохода не будет, это точно. А ведь проговорятся, не утерпят.
- Я ей не шибко поверила поначалу-то. Свилага прибрехнуть горазда. А когда она обмолвилась, что отрока Стеславом кличут, тут меня и стукнуло. Ты в бреду тоже всё Стеславом назывался.
- Я бредил? - удивился Стёпка.
- После сон-травы все бредят. Болтают невнятное, и ты болтал.
Стёпка испугался, что мог выболтать лишнее, и опять едва не покраснел:
- А что я ещё говорил?
Хозяйка покачала головой:
- Разве разберёшь? Оркимагов всё поминал и демонов. Да на весичей шибко сердился... - она помолчала, потом попросила о том, о чём Стёпка уже догадался, что непременно попросит. - Ты нам не поведаешь ли, Стеслав, о Миряне?.. - она виновато улыбнулась, и сразу стало видно, что она ещё довольно молодая женщина, младше, наверное, Стёпкиной мамы. - Тебя, я понимаю, ещё в Проторе бабы тамошние разговорами умучали, так что ежели тебе в тягость...
- Ну что вы, - Стёпка за одно только излечение от болезни готов был ещё сто раз рассказывать и пересказывать свою историю. - Конечно, поведаю. Мне не трудно.
- Вот и славно, - обрадовалась она. - К вечеру сядем, я сестру позову... если можно.
- Зовите, - кивнул Стёпка. И добавил про себя: "Всех зовите, чтобы сразу отмучиться". Но вслух не сказал. Потому что невежливо. Всё-таки она его вылечила. И вообще - тётка Зарёна ему очень понравилась. Даже непонятно, как у такой хорошей и доброй женщины могла вырасти столь дерзкая и своенравная дочь. Он посмотрел на Бояву.
- И ты приходи, - сказал он.
Боява хмыкнула, но на этот раз смолчала. И он вдруг понял, что у него теперь имеется надёжная защита от этой язвы ? стоит ей только намекнуть насчёт женихов, сразу присмиреет, неспроста её перекосило после материных слов.
- А теперь иди и ложись, - велела хозяйка. - Побледнел ты что-то. Видать, ещё не вся хворь вышла.
У Стёпки в самом деле опять слегка поплыло перед глазами. И он не стал спорить. Поблагодарил за угощение и пошёл отлёживаться.
* * *
Он проспал часа три, не меньше. А когда открыл глаза, отчётливо почувствовал, что хворь ушла окончательно. Валяться в постели больше не хотелось - и без того все бока отлежал, да к тому же ещё и известное место требовалось посетить. Поднявшись, он первым делом глянул в окно. На улице моросил дождь, мелкий и нудный, с крыш часто капало, по мостовой бежали мутные ручейки. Привязанная к воротам дома напротив лошадка терпеливо пережидала непогоду, изредка вздрагивая мокрой спиной. Стёпка представил себя на месте этой лошади, представил, как промокший и продрогший неприкаянно бродит по чужому городу - и ещё раз мысленно поблагодарил дядьку Зашурыгу за дельный совет и заботу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});