маленькая, чтобы разбираться в своих чувствах.
Потом такая же едкая взвесь ощущений терзала меня перед гибелью мамы. Ярче всего прочувствовала ее перед тем, как навсегда ушел Гриэр. Неделю меня мучило это предчувствие, когда не можешь найти себе места, ничего не радует, и в глубине души ты знаешь, уверена – это неспроста, скоро грянет беда.
В ночь перед тем проклятым днем, который отнял у меня последнего родного по крови человека, я почти не спала. Забывалась мучительной дремотой, изматывающей, окунающей в кошмары, из которых выныривала с криком, будто из вонючего болота. До сих пор помню алые глаза, хохот и карканье ворон. Тело, покрытое липким потом, трясло как в лихорадку.
А днем пришло срочное письмо – о том, что утром Гриэра нашли на лавочке неподалеку от тенистой аллеи, где он любил прогуливаться. Брат сидел и невидящим взглядом смотрел в никуда – туда, куда ушел.
– Приехали, – отвлек меня от мучительных воспоминаний Кассиан.
Я благодарно улыбнулась ему. Вокруг нас засуетились все, кто уже успел, как выяснилось, соскучиться.
– Папа! – в объятия мага влетела наша маленькая хулиганка. – Эля! – мне тоже достались обнимашки. – А что вы мне привезли?
– Ох, а подарок для этой мартышки мы и забыли! – муж сделал большие глаза.
– Да не может быть! – она всплеснула ручонками. – Такой хорошей девочке, паиньке просто, не привезти подарок? Не поверю!
– Ты паинькой бываешь, только когда спишь, – отец усмехнулся и достал из багажа коробку с игрушкой. – Держи.
– Большущая! – восхитилась малышка.
– Что надо сказать?
– Что вы с Элечкой молодцы! – хитропопля прищурилась.
– Это и так ясно. А еще? – упорствовал отец.
– Спасибо, – она снова чмокнула нас в щеки и унеслась, счастливая.
– Постарайся хотя бы один день поиграть, не сломав! – крикнул ей вслед Кас. – Очень тебя прошу, Адель!
– Разламывать игрушки – это же самое интересное, ничего ты не понимаешь, – я ухватила его под локоток, и мы пошли в дом.
– Как раз вовремя, к ужину, – Пима обняла меня.
– Какие ароматы! – я повела носом, чувствуя, как рот наполняется слюной. – Запеченная курочка?
– Она самая, – фея домашнего очага усмехнулась. – С картошечкой в грибном сливочном соусе и с салатиком из свежих овощей.
– Волшебно звучит!
– Отдохните чуток, скоро накрывать на стол буду, – наша бессменная повариха заторопилась на кухню.
– Я должен поговорить с тобой, любимая, – когда она ушла, супруг посмотрел в мое лицо, перестав улыбаться.
– Расскажешь, что стряслось? – погладила его по щеке. – Вижу ведь, не все ладно. Что-то с финансами?
– Пойдем в комнату, – он сжал мою руку.
Мы поднялись по лестнице. Даже с завязанными глазами сказала бы, какая из ступенек, где и как именно скрипнет – жалобно всхлипнув, противно выругавшись или ехидно хохотнув.
– С возвращением в родной дом ничто не сравнится, – я улыбнулась, когда муж открыл передо мной дверь. – Как не устанешь в дороге, стоит перешагнуть через порог, как сразу силы появляются!
– Ты любишь это поместье, – Кас притянул меня к себе.
– Конечно, это же мое родовое гнездо, – кивнула в ответ. – Тут родятся наши дети, – мечтательно протянула, представив будущее. – Маленькие ножки малышей будут бегать по той же лестнице, что и мы с Гриэром.
– Ты беременна?! – муж побледнел.
– Немного рановато для таких вопросов, – смущенно отвела взгляд, ощутив, как запылали щеки. – Несколько дней всего прошло. Но, насколько могу судить, дети появляются именно после того, чем мы с тобой занимались в этой постели, – кивнула на брачное ложе, которое навевало много приятных воспоминаний о нашей первой брачной ночи – самой волшебной из всех.
– Тогда, может, продолжим? – глаза мага просияли желанием.
– Непременно, после ужина. А сейчас говори, что хотел. Не пытайся отвлечь меня приятными занятиями, Кассиан!
– Приятными? – самодовольно ухмыльнулся. – Немного не то слово выбрала, женушка! Я помню, какие звуки ты издавала ночью, пришлось срочно купол непроницаемости на комнату ставить, чтобы моя страстная ведьма не перебудила весь дом!
– Прости, – уткнулась пылающим лицом в его грудь. – Впредь буду потише, обещаю.
– Ни в коем случае, даже не думай! – тут же всполошился. – Ты не представляешь, какое наслаждение для мужчины слышать те стоны удовольствия любимой, которым он стал причиной, – заглянул в мои глаза и страстно выдохнул, – Элира моя!
– Да? – переспросила тихо, тая от удовольствия. – Тебе это так нравится?
– Безумно! И я готов на все, чтобы слышать их снова и снова!
Меня подхватили на руки, уложили на постель и тут же одарили поцелуем, о котором давно уже мечтала. Мысли разлетелись, не оставив и следа, словно клочья утреннего тумана в свете восходящего солнца. Я позабыла обо всем на свете, тая в руках любимого, который сам стонал в голос, лаская меня.
Как же хорошо любить и быть любимой!..
***
– Ведь поговорить же хотели! – возмутилась я позже, когда в душе плескался безбрежный океан удовольствия.
– Наследники важнее, – промурлыкал Кассиан. – Надо дело делать, а не болтать, и так столько времени потеряно безвозвратно!
– А ты серьезно настроен, муж, – рассмеялась, прильнув к нему.
– Когда ты сказала о детях, я понял, что безумно хочу малыша от тебя, – маг так нежно улыбнулся, что сердце запело от счастья.
– Правда? – перевернулась на живот, уставилась на него и уточнила, – мальчика или девочку?
– Хм, даже не думал о таком, – нахмурил лоб. – Наверное, мальчика. Точно, хочу сына! Ведь дочь у меня уже есть. А потом родим и доченьку. Двух. Или трех. И еще пару сыновей.
– Эй, маг, ты совсем совесть потерял? – расхохоталась, оседлав его. – Мечтатель!
– А что? Много детей – это же хорошо! – сжал мои бедра и страстно выдохнул, – придется много, очень много супружеского долга исполнить!
– Вот, значит, как? Тебе радости, а мне рожать?
– Я помогать буду, во всем! – тут же клятвенно заверил нахал.
– В чем? – подавилась смешком. – Рожать?
– Нет, с этим, увы, не смогу, – покаялся Кассиан. – Но со всем остальным – без проблем. Я и пеленать умею, и мыть младенца, и укачивать, и прочее.
– И кормить, – поддакнула ему.
– Ага.
– Грудью?
– Нет, из бутылочки. Но знала бы ты, какие я пою колыбельные!
– Теперь мне ясно, откуда у Адель такой характер, – пробормотала, давясь смехом. – Ты травмировал ее психику в детстве своим пением!
– Ах ты хитропопля! – возмутился муж и перевернул меня на спину. – Защекочу ведь!
– Нет, нет, нет! – закричала, отбиваясь. – Только не это!
– Пойдем тогда ужинать, – предложил он. – Чтобы были силы продолжить изготовление наследников!
– Ты поговорить хотел, – в которые уже раз напомнила ему, сев на кровати.
– Успеем, – супруг прижался к моей спине грудью. – Так хорошо с тобой, Эля, я безумно счастлив! – по коже разбежались счастливые мурашки, когда он поцеловал меня