фотографы, он умудрялся казаться трезвым на те три секунды, что требовались для кадра. А потом продолжал издеваться надо мной.
– Мы не встречались раньше, Джиллиан? – спросил он, наконец выпустив меня и читая мой бейджик.
– Нет, – сказала я. – Не встречались.
– Вы уверены? Я никогда не забываю лиц, а… – он с улыбкой поглядел на мою грудь, – ваше кажется мне очень знакомым.
– Когда-то давно, когда я была журналистом, я брала интервью у вас, вашего отца и вашей жены.
– О! Возможно, это тогда и было.
– Наверняка. Кстати, как поживает ваша жена? – я потихоньку высвободилась из его рук. – Ее ведь зовут Шэрон, да?
– Да, – рассмеялся он. – Она от меня ушла, но ш-ш-ш-ш! Не пишите об этом. Пока никто не знает.
– Моя подруга ждет меня, – начала я уходить. – Мне нужно…
– Погодите, – он снова ухватил меня за талию, еще сильнее впиваясь пальцами в мою кожу. – Вы же разыграли меня, говоря про интервью и то, что были журналисткой?
Я покачала головой, поскольку слишком хорошо помнила то сомнительное знакомство. Целый день разговоров, когда они с отцом по очереди скармливали мне заранее отрепетированные ответы на вопросы про «Элитные перелеты». После трех подряд отказов от интервью они рассказывали мне то, что я могла бы прочесть в «Википедии», из-за чего достаточно простое задание превратилось в полный кошмар.
– Вы, случайно, не спрашивали, как была создана наша прекрасная авиакомпания? – он схватил бокал шампанского с подноса официанта, осушил его и поставил обратно. – Не спрашивали, как все начиналось?
– При все уважении, все уже знают ответ на этот вопрос.
Он был выгравирован во всех учебниках истории, как сказка про Золушку.
– Нет, – замотал он головой, путаясь в словах. – Все только думают, что знают. Поехали ко мне, и я дам вам эксклюзивное… Но придется проглотить, и я здоров, так что без резинок… – он взглянул мне в глаза, и это знакомое выражение почему-то напомнило мне кого-то. – Я ненавижу год за годом повторять это вранье на всех вечеринках… Я очень устал. Я старый, я устал…
Мне стало интересно, что он имел в виду, говоря про повторение вранья, но так как несколько минут назад он сказал, что сам изобрел кофемашины в «Старбаксе», я понимала, что слышу просто пьяный треп.
Я начала придумывать другой предлог, чтобы уйти от него к чертям, но тут к нам подошла блондинка, которая взяла его за руку и что-то прошептала ему на ухо.
– Он тут? – переспросил он, широко раскрыв глаза. – Он правда пришел?
Блондинка кивнула.
– Где?
Не ответив, она ушла.
Не сказав мне больше ни слова, он развернулся и исчез в толпе вслед за ней.
Выдохнув, я пошла в другой конец ангара, в отчаянной попытке побыть в одиночестве. Проталкиваясь среди гостей, я прошла мимо переполненных туалетов и тут заметила на одной из дверей табличку «Тихий аукцион». Толкнув дверь, я оказалась в полном стеклянных ящиков помещении с зеркальными стенами.
Ведущая немедленно вручила мне голубой листок для ставок. Потом, словно догадавшись, что я не собиралась ни на что ставить, закатила глаза и прошептала:
– Вы зашли сюда только поправить макияж, да?
Я покачала головой:
– Нет, только чтобы побыть в тишине.
– Ясно. – Поджав губы, она забрала у меня листок. – Вы можете «побыть в тишине» в дальнем конце комнаты. Двадцать минут. А потом уходите.
– Спасибо.
Я отошла от нее и посмотрела на свое отражение. Даже при том, что у меня были небольшие мешки под глазами, Мередит потрясающе накрасила меня. В ту же секунду, как я сказала ей, что мой рейс отменили и я пойду на бал, она настояла на том, чтобы нарядить меня с ног до головы.
И хотя я до сих пор не была уверена в откровенном зеленом платье, которое она заставила меня надеть, бронзовые сияющие тени для глаз и ярко-розовая помада выглядели потрясающе.
Я рылась в сумочке в поисках помады, и вдруг услышала звон разбивающегося стекла.
– Что это? Вы не можете врываться сюда, сэр! – кричала ведущая. – Сэр, уходите отсюда! Немедленно!
Подняв голову, я увидела в зеркальном стекле Джейка с раскрасневшимся лицом. Наши взгляды в зеркале встретились.
– Какого черта ты это делаешь? – взревел он.
Я уставилась на него, ничего не понимая. Несколько посетителей комнаты устремились к выходу, что-то недовольно бормоча.
– Какого черта ты это делаешь, Джиллиан? – повторил он еще громче.
– Извини? – повернулась я к нему.
– Я не заикаюсь. – Он подошел ко мне, стиснув зубы. – Какого черта ты разговаривала с Эваном Пирсоном?
Качая головой, ведущая забрала свои брошюры и вышла, оставив нас в комнате наедине.
Я не понимала, отчего он так разозлился, но от его грубостей кровь во мне начала бурлить.
– Я поговорю с тобой, когда ты успокоишься, – сказала я. – И когда поймешь, с кем и о ком разговариваешь.
– Я разговариваю с тобой, – прошипел он. – И я говорю про Эвана Пирсона, с которым ты никогда не должна была разговаривать. – Он подошел еще ближе, прижимая меня к стене. – Но поскольку ты уже сделала это, я требую, чтобы ты сказала, какого черта ты с ним разговаривала, и требую объяснить мне это немедленно.
– Я с ним не разговаривала. Он подошел ко мне, пригласил на танец и рассказывал дурацкие анекдоты.
– И ты думаешь, я поверю в эту чушь? – прищурился он.
– Мне наплевать, во что ты поверишь. – Я чувствовала, что мое лицо пылает. – И я не обязана ничего тебе объяснять. Ты что, реально считаешь, что можешь указывать мне, с кем я могу и с кем не могу разговаривать?
– Когда это касается некоторых людей, то да.
– Знаешь, Джейк, плохие