Глава 21
Я с нетерпением жду наступления утра и давлю в себе порыв пойти разбудить его прямо сейчас. Как он мог повести себя так? Ведь я переехала к нему вместе с котом, то есть, доверилась. Такое ощущение, что утром он бы предпочел вообще не найти меня здесь.
Что ж, обойдется.
Помимо ожидания я с детства ненавижу недосказанность.
Сплю от силы час, причем не самым сладким сном, когда слышу звук поворачивающегося в замке ключа. Я подскакиваю в ожидании чего угодно и с ужасом гляжу на дверь, прижимая к груди клетчатый плед. Но ничто не могло подготовить меня к тому, что на пороге возникнет Снежинка Вера. Собственной персоной!
Она спокойно заходит в квартиру Антона, щелкает по кнопке выключателя и снимает обувь, а затем и пальто. Наблюдаю за этими неторопливыми манипуляциями, приоткрыв рот. Почуяв моё состояние, палкаша приподнимает голову, выныривая из складок пледа.
Меня охватывает злость. Вот ведь сука. Это помимо миллиона вопросов, крутящихся в моей голове. Примерно таких вопросов: «у нее есть ключ?», «часто она заглядывает к нему посреди ночи?», «какого черта происходит?».
– Кхе-кхе, – обозначаю я свое присутствие.
Вера подпрыгивает на месте и смотрит на меня, выкатив глаза. В этот момент я словно вижу ее истинное лицо. Не такая уж она и красавица, когда застигнута врасплох. Мерзавка явно не ожидала меня здесь увидеть, нужно отдать должное Вадику – он не болтлив. Еще меньше она ожидала увидеть меня здесь в компании моего кота, потому что она смотрит то на него, то на меня.
– Алёна? – наиграно восклицает незваная гостья, будто мое присутствие здесь сродни чему-то немыслимому.
– Вера? – ровно отмечаю я. – Ты заблудилась?
Пока она собирается с мыслями, я думаю о том, какой была глупенькой. Неужели я рассчитывала на то, что моего Беса мне вот так просто отдадут на блюде? Мол, встречайтесь, пробуйте. Может получится чего, а если нет, так значит – не судьба!
Нет.
Вокруг него целыми косяками плавают оголодалые беспринципные акулы, выжидая момент, чтобы набросится. И эта пушистая малышка самая коварная из всех.
– Ты решила зайти, подоткнуть ему одеяло? – спрашиваю я.
– Он выпил. Хотела проверить, добрался ли он до дома… Антон не брал трубку.
Ах, вот как…
– И часто ты его проверяешь? – уточняю я, вставая с дивана.
На мне лишь лифчик и трусики, но я не стесняюсь. Пусть посмотрит, как выглядит тело, которое Антон предпочитает ей самой. Она так и делает, пристально рассматривает меня, пока я надеваю платье.
– Бывает… – это ответ на мой вопрос.
Бывает…
Развернувшись, и смотрю на Веру так, чтобы ей стало понятно – я вижу ее насквозь. Она не отводит глаз, отчего я заключаю – она не такая уж пушистая Снежинка или же она вышла на тропу войны, потому что ее чувства к Антону очевидны.
– Он спит в комнате, – говорю, разводя руками. – Можешь со спокойной душой ехать к себе домой.
– Да я, вообще-то, живу в соседнем доме.
Отлично. Просто прекрасно.
– Ну, тогда можешь спокойно идти домой.
– Я не знала, что ты живешь здесь, – вдруг говорит она.
– Ну, теперь знаешь, – отвечаю я.
Выбора у нее нет, поэтому она повторяет проделанные ранее процедуры, только в обратном порядке: обувается и надевает пальто. Когда закрывается входная дверь, я падаю на диван и закрываю лицо руками. На часах четыре утра, и нет ни единого шанса на то, что мне удастся уснуть. Принимаю горизонтальное положение и смотрю в темный потолок, подтянув к себе Палкашу. Он тёплый и приятный на ощупь. Его присутствие настолько успокаивает меня, что я проваливаюсь в тревожный сон и резко вскакиваю, когда слышу стук бьющегося о кафельный пол стекла.
– Бл*ть! – раздраженно восклицает Наумов и, привлечённый движением, вскидывает на меня глаза.
Я немного дезориентирована спросонья, поэтому просто стою и смотрю. Бес же, напротив, возвращается к прерванному занятию, потеряв ко мне интерес. Сегодня он решил выпить кофе в боксерах и только. Интересно, как бы это выглядело, если бы поутру его на диване ждала не я, а Вера?
Бросив быстрый взгляд в зеркало, морщусь. Платье съехало, на голове воронье гнездо. Вернув перекошенный вырез на место, говорю:
– Доброе утро.
В ответ получаю тишину.
Во мне бурлит столько эмоций, что не знаю, какую первой выплеснуть. Злость, обида, непонимание, подозрения? Вскидываю подбородок и цежу:
– Ты что, оглох, Наумов?
Он спокойно разворачивается и посылает мне свой фирменный флегматичный взгляд. Я не умею вести себя как бревно, я вся просто вибрирую от потребности устроить скандал.
– Может объяснишь свое поведение? – спрашиваю его.
Палкаша спрыгивает с дивана и трется о мои ноги. Мой любимый.
Антон молчит, словно раздумывает, стоит ли вообще со мной разговаривать. Видимо, я не такое уж пустое место, потому что он опускается до объяснений.