Кентский Волк поднимался по лестнице к покою королевы. С каких пор она стала узнавать его шаги? Чем они отличаются от топота сапог стражников?
Пройдет ли Ричард мимо, поднимаясь на дозорную башню, или остановится?
Он остановился. Стук в дверь заставил ее вздрогнуть. Элен невольно и поспешно поправила одеяние, которое только что надела.
Ричард вошел. Даже для просторных покоев королевы он был слишком высок, и макушка его едва не упиралась в украшенную резьбой балку.
Он осмотрелся, потом оглядел ее фигурку — всю с ног до головы, — и зрелище это, видимо, доставило ему удовольствие.
— Я вижу, ты нашла применение барахлу, которое плесневело в сундуках. Не знаю, чья это собственность, но теперь все это принадлежит тебе. И я рад видеть тебя в красивом платье. Меня уже воротит от твоей коричневой туники.
Его широкая, доброжелательная улыбка едва не ослепила Элен. Она не могла не улыбнуться ему в ответ, но тут же одернула себя. Как можно вести галантный разговор с заклятым врагом?
— Зачем мне такой богатый гардероб? Или ты собираешься удерживать меня здесь вечно?
Ричард намеренно пропустил мимо ушей ее язвительный вопрос. Он вновь обвел взглядом роскошную обстановку спальни.
— Эта комната пришлась по вкусу королеве Англии. Почему она не подходит тебе? Женщинам нравится мягкая мебель, пышные балдахины и разные тряпки. Разве тебе не уютно в этом гнездышке?
— Любой женщине здесь будет уютно, но только если она не узница. Мне надоело быть пленницей и не знать, что будет со мной дальше. Скажи мне, как ты намерен мною распорядиться, и уж тогда я решу, как распоряжусь своей судьбой.
Ричард не выдержал ее горящего взгляда, отвернулся, подошел к окну, стал разглядывать опустевший крепостной двор.
— Тюрьма тебя не устраивает! Что ж, за это я тебя не упрекаю. Я сам бы не выдержал плена. Но я не выпущу тебя на свободу, потому что твоя свобода грозит мне бедой и, быть может, смертью. Гуляй свободно по крепости, но ни шагу за стены! Забудь о лесах и ущельях, где ты можешь спрятаться и оттуда жалить меня.
Она молчала, но грудь ее бурно вздымалась под тонким покровом придворного наряда.
Ричард в который раз уже ощутил, что сталь ударилась о сталь, коса нашла на камень.
— Поклянись мне, что ты не сбежишь! Тогда ты будешь свободно разгуливать по Гуинлину.
Элен задумалась. Это был хоть какой-то шанс. Ричард не властен помиловать Оуэна, но она, перестав быть узницей, узнает, где содержат пленного уэльсца. Не так уж трудно обмануть английских стражников, выбраться за стены, а там уж недалека Франция и вожделенная свобода.
— Ты говорила, что верна своему слову, — настаивал Ричард. — Так дай мне его! И тогда обретешь некоторую свободу.
Он обернулся и с улыбкой посмотрел на нее.
Мысли смерчем завихрились в ее голове. Поклясться ему, освободить себя и Оуэна из заточения, и, значит, нарушить клятву? Она вправе солгать. Лгать врагу — это не грех. Но что-то удержало ее, и она опустила глаза.
— Нет! Я не могу дать тебе такой клятвы. Если Господь смилостивится, то он сам откроет мне ворота.
— Я тебя понял. — Ричард, прислонившись к стене, погрузился в мрачное раздумье.
Своей неподвижностью он напоминал каменное изваяние рыцаря, которое когда-то видела Элен в одном из уэльских замков.
— Такое признание тяжело тебе далось, разве не так, Элен? — продолжил он после длительной паузы. — Я благодарен тебе за откровенность и предложу кое-что в вознаграждение. Я разрешу тебе свободно покидать эту комнату в течение двух дней, а ты взамен дашь мне обещание на этот срок. Только обещание, а не тягостную для тебя клятву.
Элен преисполнилась к нему благодарностью, но одновременно удивилась подобному великодушию. Почему Ричард так легко уступает ей?
— Ты и вправду так поступишь? — прошептала она с недоверием. — Ты мне доверяешь?
— Не совсем, но пытаюсь верить. Ну как, согласна? Тогда по рукам!
— О да! — поспешила она откликнуться. — Да! Ричард улыбнулся. Дела налаживаются даже быстрее, чем он надеялся. Личико Элен уже не дышало ненавистью, и резкость тона исчезла из ее голоса. Маленькая, но все же победа, и это только начало…
— Теперь поговорим о твоем дядюшке. Я сделал ему такое же предложение, как и тебе. Но твой дядя — человек мудрый. Он мое предложение сразу принял. Хотя он и не высказал покорность Эдуарду, но поклялся не подымать руку на моих людей в Гуинлине и не пытаться убежать.
— Ты его пожалел? — затаив дыхание, спросила Элен. — Ты его помилуешь?
— Я долго размышлял по поводу сказанного тобой. Если твой родственник действительно сражался только ради твоего спасения, я не обвиню его в мятеже. — Ричард украдкой бросил быстрый взгляд на Элен и уловил, как мгновенно просветлело ее лицо. — Если он сдержит слово и будет вести себя мирно, мне незачем держать его в заключении. Но предупреждаю тебя и его! При любой выходке пусть попрощается с жизнью.
— О, Ричард! — Элен, сама не сознавая, что ею движет, шагнула к нему, схватила его сильные руки, прижала к своей груди.
На нее обрушилась лавина чувств. Здесь была и благодарность к золотоволосому рыцарю, и ожившие надежды, и изумление, и величайшее облегчение от терзающих ее дум.
— Я… я не знаю, как благодарить тебя. Ты так добр. Разве я могла надеяться на такую доброту? Нет, никогда…
Ричард глядел в ее возбужденное личико и был в эти секунды безмерно счастлив. Лишь второй раз в их долгом уже общении она сама, по своей воле, шла в его объятия, и будто порыв ветра приподнял его над полом, подтолкнул к ней.
Как легко, как просто сейчас склонить голову и завладеть ее сладостными губами, а потом… потом полностью забыться в наслаждении.
Он так и поступил. Наклонился, и вкус поцелуя был сладостен. Лишь один поцелуй… и дальше путь открыт!
Элен успела заметить, как изменилось выражение его лица, но такую же страсть и тягу к нему она ощутила и в себе. Она ужаснулась, но ничего не могла с собой поделать. Они целовались яростно, будто сражались в поединке. Но ее не пугал Ричард. Он был ей сейчас подвластен, как и она ему.
Но близость их губ, их тел не могла затмить жуткую и горестную мысль — все равно они враги и связывает их взаимная ненависть.
Элен оттолкнула его, и могучий рыцарь, чуть пошатнувшись, отступил.
— Нет, Ричард, не надо…
Ричард опомнился. Он смотрел на нее теперь с подозрением и тревогой. Ее руки бессильно, как высохшие плети вьюнка, опустились вниз.
— Что? Что с тобой, Элен? Больше никаких поцелуев в знак благодарности? Малая цена за жизнь преступника!
Он старался говорить и выглядеть цинично в этот странный момент.